История с попугаем - Марина Серова

– Доверяла, но про камни ни слова, – закивал Бураков. – Я же не мог в открытую. Она сразу замолкала, как только я наводил разговор на Козыря или ее работу в «Фортуне». Потом несколько недель не приходила. Ну, я и перестал. Понял – она боится. Просто ждал, наблюдал за ней.

Виктор Бураков обиженно протянул:

– Она меня на крючке держала. В напряжении. Иногда говорила, что очень скоро у нас будет все, что мы пожелаем. Или что надо бы присмотреть недвижимость в Праге. Или спрашивала, какую машину я хочу. Дразнила, понимаете?

– Зачем ты ее прикончил, падаль? – поинтересовался третий.

– Боялся, что она камни не отдаст, – признался Бураков. – А я столько ждал…

– Мы дольше ждали, – отрезал Монгол и включил утюг в розетку.

Я не успела вмешаться. Просто не успела ничего предпринять. Пенсионер вдруг обмяк в кресле.

– Эй, ты чего? – удивился Монгол.

Я кинулась к пожилому мужчине.

– Не мешай! – бросила я бандиту, и амбал с утюгом посторонился, пропуская меня. Монгол подумал и выключил утюг. А я одним движением разрезала веревки, позволила телу соскользнуть на пол, уложила на спину и принялась делать убийце искусственное дыхание и массаж сердца.

– Спаси его! – просипел третий. – Слышь, вытащи его, получишь пятнадцать процентов.

Не утруждая себя подсчетом, сколько будут составлять эти пятнадцать процентов в денежном эквиваленте, я продолжала попытки реанимировать мужа Филаткиной.

Вызывать «Скорую» я даже не пыталась. В таких случаях счет идет на минуты, а в нашем городе «Скорая» ездит медленно. К Буракову уж точно не успеет. Он уже мертв.

Прошло не меньше пятнадцати минут до того момента, как я прекратила попытки оживить убийцу. Утерла пот со лба и поднялась на ноги.

– Все, – устало сказал я. – Вы его прикончили. С чем вас и поздравляю.

Выстрел из моего пистолета прозвучал негромко. Пуля попала Монголу точно между глаз – вряд ли Вадим Михалыч так снайперски точно стрелял, скорее всего, это была случайность. Рука третьего порядком тряслась, тяжелый «Глок» он удерживал с трудом.

Монгол еще несколько секунд простоял – как будто до него никак не доходило, что он уже убит. Но вот колени подогнулись, и бандит повалился на протертый ковер.

Третий выронил «Глок» из ослабевшей руки, сплюнул на пол кровью и сказал:

– Вот дебил. Все испортил. Ладно, вызывай ментов. В больничку поеду.

Третьего действительно отвезли в больницу – прямиком в реанимацию, где он и умер спустя три часа, не приходя в сознание.

А я осталась объясняться с полицией.

Естественно, и меня, и Альберта Дурова задержали до выяснения обстоятельств. А объяснять пришлось многое. Убийство Зои Муромцевой в Балахове и взрыв. Убийство Ольги Филаткиной. Смерть Виктора Буракова и Монгола – как его зовут на самом деле, я не имела ни малейшего понятия. Естественно, история о бриллиантах Козыря оказалась в центре внимания. Вот только сами бриллианты обнаружить так и не удалось никому.

Квартиру Буракова обыскали тщательно, квартиру Филаткиной еще дотошнее.

Никаких драгоценностей. Получается, Бураков говорил бандитам правду – он не нашел клада Козыря, а значит, убил Ольгу Филаткину напрасно.

Только старушка с сиреневыми кудряшками знала, где драгоценности. И унесла тайну с собой.

А нам, живым, нужно было продолжать жить и позаботиться о том, чтобы уцелеть. Еще до приезда полиции я успела позвонить адвокату – кстати, лучшему в нашем провинциальном городе. Да, закон я нарушала, за мной много чего числится, но отвечать за чужие грехи я не собираюсь. И Альберту не позволю.

Нас отпустили уже к вечеру. Бедный Аркаша тоже побывал в заключении. Когда на допросе Альберт Генрихович чистосердечно рассказал о том, каким образом узнал о местонахождении тайника Козыря, попугая извлекли и допросили. Но Аркадий вел себя в точности как его хозяйка – притворялся безобидной глупой птичкой. Нес какую-то ахинею про орешки.

Свидетелем Аркадий выступить не мог. Вещдоком тоже не являлся. Так что мы покинули здание УВД втроем – Альберт, Аркаша и я.

На ступеньках художник остановился и спросил:

– Женя, мы еще увидимся?

– Само собой, – устало сказала я, – ты же только что дал подписку о невыезде. И я тоже.

– Тогда я, пожалуй, поеду в какую-нибудь гостиницу и немного посплю. Едем вместе?

И художник искательно заглянул мне в глаза.

– Меня ждет тетя. Сейчас я поеду домой. Встретимся утром, ладно?

У меня не было при себе ни телефона (его обнаружили в кармане у Монгола, но забрали как вещественное доказательство), ни денег. В бардачке «Фольксвагена» лежала кредитка с небольшой суммой денег, ее я одолжила Альберту, чтобы художник мог снять номер в недорогой гостинице. Попугая Альберт взял с собой. Я просто видеть не могла эту птицу. Ведь, честно говоря, именно Аркаша был виновником всего, что случилось.

– Только не выпускай его из клетки, – посоветовала я Дурову, – не то очень пожалеешь.

Подкинув Альберта и попугая до гостиницы, я поехала домой. Мила встретила меня встревоженными охами и ахами. Вид у меня действительно был аховый. Так что я заявила, что валюсь с ног от усталости, отправилась прямиком в свою комнату, рухнула на постель и провалилась в крепкий сон без сновидений.

Разбудил меня аромат свежесваренного кофе. Мила позвякивала посудой на кухне – кажется, готовила завтрак. Я немного полежала, вспоминая все, что случилось со мной с того момента, когда порог нашей квартиры переступила старушка с попугаем. Что ж, история окончена.

Кое-что оставалось неясным. Например, я точно знала – именно Виктор Бураков похитил внучку Ильи Вакурова, сотрудника «Персоны». И сделал это по приказу своей бывшей жены. Ольга Дмитриевна не могла допустить, чтобы мне стала известна ее подлинная история. Ради этого старая дама даже была готова рискнуть жизнью ребенка. Вряд ли она причинила бы вред девочке. А вот насчет Буракова я не была так уж уверена. Так что Вакурову еще повезло. Но я не имела ни малейшего представления, как Филаткина узнала о том, что я обратилась в детективное агентство. Ведь я точно знаю – в тот момент, когда я входила в двери «Персоны», старушка находилась в Балахове. Может быть, за мной следил Николай? Сейчас все это было уже неважно.

Не будь Монгол таким жадным идиотом, он бы получил свою награду – клад, за которым так долго гонялся. А теперь драгоценности Козыря исчезли без следа. Небольшое, но все-таки утешение.

Тетя говорит, что я слишком уж люблю справедливость. Прямо-таки зацикливаюсь на ней. Наверное, Мила права. Не мне судить, кто чего заслуживает. Но бриллианты Козыря не принесли счастья никому.

Сам бандит был застрелен при задержании, потому что не мог вынести мысли, что у него их отнимут, и яростно защищался до последнего.