Бандиты, баксы и я - Наталья Александрова

Не то что милиция — куча народа, ОМОН в «пятне», машины,мигалки… А толка — чуть… Потому что мы с Иваном Ивановичем все раньше ихпоняли, у себя на кухне проанализировали, чаек попивая, и теперь гордимся,какие мы умные. И смерть профессора расследовали, и милиции на ошибки указали,и даже начальство, чиновников этих, немножко укусили. Ведь сняли жеглавного-то, Вахромеева, или как его там…

— Это твоя позиция или Иван Иваныча? — Я тоженемного успокоилась и слушала Андрея с интересом.

— А ты мне что предлагаешь? — Андрей даже неудостоил меня ответом, он продолжал развивать свою мысль. — Ты предлагаешьмне стать правдолюбцем и склочником.

Дескать, вот, добился своего, сняли главного начальника вуправлении, так он опять недоволен! И какого, спрашивается, рожна ему нужно!Потому что даже простой человек Иван Иванович понимает, что хоть весь город науши поставь, тонну бумаги израсходуй на газеты, всколыхни, так сказать,общественное мнение, все равно строить будут там, где начальство захочет! А унего, у начальства, всегда свои резоны. И никакой плетью этого обуха неперешибешь! Так что, извини, дорогая, каждый должен заниматься своим делом. Мояработа — это писать.

А правду искать — это, если по-честному, совсем не работа, атак, времяпрепровождение для неудачников.

— Так-так… Ну что ж, спасибо, что так доходчивообъяснил, я теперь не глупее Иван Иваныча стала…

Я произносила слова совершенно машинально, только чтобычто-то сказать. К сожалению, возразить Андрею мне было совершенно нечего. Оночень толково все разъяснил, не стесняясь.

— Действительно, ты прав, — задумчиво пробормоталая, — зачем беспокоиться о детях, когда у нас с тобой и детей-то нет…

Или я ошибаюсь?

— Нет, не ошибаешься, — процедил он идемонстративно поглядел на часы.

Как бы в ответ на его жест, из двери редакции выглянулабелобрысая девица и крикнула:

— Андрюша, ты идешь? Без виновника торжества начинатькак-то неудобно!

— У тебя что — сегодня день рождения? — спросилая, очнувшись от невеселых мыслей.

— Да нет, это отвальная, — нехотя ответил Андрей.

— Стало быть, ты в этой газете больше не работаешь?

— Стало быть, нет. — Он был совершенно спокоен.

— И где же ты теперь собираешься прикладывать своисилы? — Я продолжала настойчивые расспросы, потому что до меня с трудом,но начинало доходить очевидное.

— Теперь я буду работать на телевидении, вести тамновое ток-шоу, у него еще пока нет названия, — Андрей улыбнулся.

— Вот как… — Я посмотрела на него очень внимательно ипредставила, как выгодно этот белозубый обаяшка будет смотреться на экране.

Я смотрела на него и вспоминала людей, с которыми мыобщались в процессе расследования. Я вспомнила несчастного запуганного АрнольдаГавриловича, на которого теперь после статьи действительно может наехатьналоговая инспекция, и так легко, как со мной, он уже не отделается. А если ине будет неприятностей с налоговой, то теперь квартиру-то он сдавать точно небудет, побоится. А небось не от хорошей жизни сдавал… А уж стеснительногопьяницу Вову Милютенко точно больше никто не востребует, прогремел он со своимипаспортными данными на весь город. Конечно, милиция ему ничего не сделает — чтос него взять-то, но жить они теперь будут только на Люськину зарплату уборщицы.

Скольким людям испортить жизнь, и все это для того, чтобыстать ведущим ток-шоу.

В глубине души я понимала, что не права, что Андрей, когдаписал статью, вовсе не рассчитывал на такой результат. Но свою позицию онизложил мне откровенно. И я поняла, что он внутренне был готов к такомуповороту событий. Чтобы погасить нежелательные слухи вокруг строительстваЦентра, нужно было успокоить ретивого журналиста. Все логично. Человекпотрудился, и за это ему награда — место на телевидении, что, конечно, гораздополезнее для карьеры, чем работа в небольшой заштатной газетке.

— Что ж, желаю тебе творческих успехов, — яулыбнулась и пошла прочь по длинному коридору. — Только не делай такоелицо, когда будешь вести ток-шоу! — крикнула я. — Телезрители будуточень недовольны, и тебя уволят!

На улице шел дождь, а зонтика у меня не было.

«Все складывается просто отлично! — размышляла я,мрачно шагая к дому под проливным дождем. — Разочарования следуют одно задругим. И не лучше ли было сидеть в отделе электротоваров, скромно торгуялампочками, и не мечтать о несбыточном».

Однако это восхитительное чувство, когда кровь бурлит вовсем теле, как шампанское… Чувство, которое я несколько раз испытала, когданаходилась в смертельной опасности. Стоит ли оно всех разочарований? Возможно.Хотя, если рассуждать здраво, то никакого особенного разочарования я неиспытала. Подумаешь, мужчина моей мечты оказался обыкновенным карьеристом!

Таких тысячи. Если бы не его обаяние, я бы так нерасстроилась. Встречая красавчика, неминуемо стараешься наделить его какими-тозамечательными внутренними качествами. С Андреем так и получилось. Думаю, онбудет очень подходящим ведущим для ток-шоу, как бы оно ни называлось. А мненужно выбросить его из головы.

Я открыла дверь и вошла в квартиру.

И сразу же мне стало не по себе. У меня возникло тревожноечувство, что в квартире кто-то есть. Не родители, конечно, если бы они былидома, в квартире горел бы свет, орал телевизор, и, перекрывая его звуки, отецдопытывался бы у мамы, не забыла ли она посолить суп.

Нет, я чувствовала, что в пустой и темной квартире притаилсякто-то чужой. Ничего реального, ничего конкретного я не заметила — и замокоткрылся как обычно, и тапочки в прихожей стояли на привычном месте, но вместес тем что-то было не так.

Я хотела даже уйти, пока не поздно, но мысленно пристыдиласебя: нельзя же в самом деле так поддаваться пустым страхам…

Просто нервы расшатались, да и неудивительно, если вспомнитьсобытия последних дней.

Призвав свои нервы к порядку, я включила свет в прихожей,сняла уличную обувь и еще раз огляделась. Все было как обычно.

Меня вдруг снова настигло то же чувство, что в доме сбашней: чувство опасности.

Я прислушалась и даже втянула носом воздух. Квартира былапропитана обычными домашними запахами, в которые вплеталось что-то чужое,незнакомое, но я не могла так сразу определить, враждебно ли оно мне.

Я бросила пальто в прихожей прямо на пол и босикомпрокралась в свою комнату.

Разговор с Андреем дался мне нелегко, а я еще погуляланемного по улицам, чтобы успокоиться. Глупая, я решила, что все кончилось иможно больше не опасаться никаких неприятностей. Кто же знал, что опасностьподжидает меня в собственной квартире?

Когда я переступила порог комнаты, тревога еще большеусилилась, стала просто непереносимой. На лбу выступили мелкие капельки пота.