Фаворит и узник - Анатолий Терещенко

А.М. Василевский писал, что в планировании всех победных операций — Курской битвы, форсировании Днепра, освобождении Киева и Украины, Крыма, Белоруссии и Польши и, наконец, взятии Берлина — Сталин принимал самое непосредственное участие. Он мог при обсуждении планов командования находить ту золотую середину, которая определяла верную стратегию, приводившую к победе. Тактику он оставлял командирам разных уровней.

А еще он проявлял способность доверять профессионалам, специалистам, крупным знатокам своего дела, а не полагаться на свое «единственно верное» мнение.

Вернемся еще раз к русофобу Черчиллю:

«Большим счастьем было для России, что в годы тяжелейших испытаний страну возглавил гений и непоколебимый полководец Сталин.

Он был самой выдающейся личностью, импонирующей нашему изменчивому и жестокому времени того периода, в котором проходила вся его жизнь».

А Герберт Уэллс заметил: «…Я никогда не встречал человека более искреннего, порядочного и честного; в нем нет ничего темного и зловещего, и именно этими его качествами следует объяснить его огромную власть в России».

Об этих взлетах и падениях, сильных и слабых сторонах живого харизматичного Сталина по определению мог знать, а больше есть уверенность, что наверняка знал и Евгений Петрович Питовранов.

Как говорится, жизнь — это вопрос времени. А еще «жизнь — вещь грубая, — как писал Сенека. — Ты вышел в долгий путь, — значит, где-нибудь и поскользнешься, и получишь пинок, и упадешь, и устанешь, и воскликнешь “умереть бы!" — и, стало быть, солжешь». Сталин не хотел уходить ни с высокого поста вождя сверхдержавы, ни из жизни. Он за страну боролся. Как? Ответы в этой главе и в голове каждого читателя.

Но случилось то, что случилось: саркофаг с мумией второго советского вождя стоял у мавзолея 9 марта 1953 года.

На мавзолее толпились, перешептываясь, экзальтированные полярными впечатлениями, желавшие уже несколько последних лет его скорейшего ухода с политического подиума. Толпились его еще живые соратники: Маленков — в ушанке, Хрущев — в папахе пирожком, Берия — в широкополой шляпе, надвинутой почти до носа так, что пенсне можно было увидеть только тогда, когда он поднимал голову. Они лихорадочно думали о новых прыжках во власть и славили без глубокого соболезнования убиенного бога. Только они знали о том, как он ушел из жизни.

Во время похорон отца генерал-лейтенант авиации Василий Сталин уже не был командующим ВВС Московского военного округа, а являлся слушателем Академии Генерального штаба. Туда его отправил учиться отец. Так вот Василий был не в себе, плакал навзрыд и упорно твердил, что отца отравили.

После похорон вождя «соратники» отца установили «жучки» в квартире его сына — Василия Сталина. Через три недели после смерти отца генерал-лейтенант авиации Василий Сталин был уволен из армии без права ношения военной формы. Еще через месяц его арестовали. Из тюрьмы он вышел в 1961 году совершенно больным и высохшим. Вышел, чтобы тоже в марте — 19 марта 1962 года умереть. Но это уже другая история…

В 1957 году генерал И.А. Серов, фаворит Никиты Хрущева по совместной работе на Украине и первый председатель КГБ при СМ СССР, отзывает генерал-лейтенанта Евгения Петровича Питовранова в Москву.

С 1957 по 1960 год он снова руководит деятельностью Четвертого Управления КГБ при СМ СССР, которое занималось организацией борьбы с антисоветскими элементами. По рассказам ветеранов Лубянки его поставили на этот участок с пониманием личности кандидата, что именно он в достаточно щепетильном деле не наломает дров в силу своего опыта, выдержки, образованности, воспитанности и законопослушности.

Но есть и другая версия: его недоброжелатели со Старой площади и некоторые высокие завистники Лубянки решили, что он непременно споткнется на этом неблагодарном и исторически скользком поприще. Так было или не так, знают лишь очевидцы. Как говаривал наш гений А.С. Пушкин: «Иных уж нет; а те далече…»

Но он не споткнулся — выдержал экзамен временем, которое было крайне суровым к оперативным работникам. Именно их постепенно присваивала себе совсем не партия, их подтягивали к себе партийные функционеры.

А скажите, мои коллеги, когда оно, время этой самой борьбы на незримых фронтах, было для чекистов-коммунистов, ставших «вооруженным отрядом партии», иным? Оно всегда сопровождало оперативников сложностями разного уровня и содержания.

Надо отметить, что задачи управления наполовину сузились по сравнению с теми, которые были определены приказом КГБ № 0036 от 30 марта 1954 года. Тогда в управлении функционировало десять оперативных отделов. В 1959 году их осталось всего шесть, и они занимались проблемами борьбы с антисоветским подпольем, буржуазными националистами, духовенством, антисоветскими листовками и анонимками, Четвертым управлением Минздрава СССР и кураторством территориальных органов по всем этим вопросам.

В год приема очередной должности Е.П. Питоврановым произошел ряд знаменательных событий в Советском Союзе и в мире. Началось освоение космического пространства. 4 октября 1957 года в СССР был произведен запуск первого в мире искусственного спутника Земли — Советский Союз опередил тогда США. В этом же году правительство повысило зарплаты низкооплачиваемым категориям трудящихся, отменило налоги со стипендий и с минимальных зарплат.

17 января на Кубе повстанцы во главе с Фиделем Кастро совершили первую после высадки с яхты «Гранма» боевую операцию против правительственной армии. Произошло нападение на казарму в Ла-Плате, положившее основу Кубинской революции. Она пришла на Кубу только 1 января 1959 года.

29 июня 1957 года завершился пленум ЦК КПСС, принявший решение о смещении с партийных и государственных постов «антипартийной группы Маленкова, Кагановича, Молотова и примкнувшего к ним Шепилова», которые пытались устроить внутрипартийный переворот, сместив Н.С. Хрущева с должности Первого секретаря ЦК КПСС. Хрущева обвиняли в непоследовательности, волюнтаризме, хаосе в промышленности и сельском хозяйстве. К этому времени высшее советское руководство было уже на грани раскола.

Маленков на заседании Президиума ЦК КПСС 18 июня 1957 года прямо высказался по поводу сторонников Хрущева: «Если мы их не уберем сейчас, тогда они уберут нас». Но на стороне Хрущева оказались Кириченко, Микоян, Суслов и другие.

Председатель КГБ Серов выделил самолеты для доставки в Москву на пленум секретарей обкомов, лояльных Хрущеву. На сторону Хрущева встал и Жуков, зачитавший документ о том, что Молотов, Каганович и Маленков были «главными виновниками арестов и расстрелов партийных и советских кадров».

Каганович вспылил и, обращаясь к Хрущеву, со злостью спросил: «Говорить надо обо всех членах Политбюро, а вы разве не подписывали бумаг о расстреле на Украине?»