Код цивилизации. Что ждет Россию в мире будущего? - Вячеслав Никонов

К концу 1960-х годов Советский Союз достиг военно-стратегического паритета с США. Ощутимые удары по международным позициям и престижу Америки нанес третий мир, в частности, повышение цен на нефть странами — членами ОПЕК в 1973 году. Многочисленные движения протеста развернулись внутри самой страны. Тема «упадка» Америки являлась одним из центральных пунктов идейных дискуссий в США 1970-х. Видные теоретики доказывали, что Соединенные Штаты стали «ординарной» державой, равной в ряду других стран и обществ в мировой истории. Дэниэл Белл писал: «Вера в американскую исключительность исчезла вместе с концом империи, ослаблением власти, потерей веры в будущее нации. Существуют явные признаки, что Америка теряет место всемогущей страны»[255].

Взамен «превосходства» Никсон заговорил о «достаточности»: «Доктрина достаточности представляет собой открытое признание изменившихся обстоятельств, которые мы застали в сфере стратегических сил. Соединенные Штаты и Советский Союз достигли сейчас такого рубежа, где небольшие военные преимущества в стратегических силах имеют малое военное значение»[256].

Основным политическим документом, определившим контуры новой военно-политической стратегии республиканской администрации, явилась «доктрина Никсона», или «гуамская доктрина» (обнародована в июле 1969 года на острове Гуам). Объясняя ее суть конгрессу, Никсон говорил: «Ее центральный тезис заключается в том, что Соединенные Штаты будут участвовать в защите и способствовать развитию своих союзников и друзей, но что Америка не может и не будет замышлять все планы, разрабатывать все программы, принимать все решения и брать на себя во всем объеме оборону всех свободных стран мира. Мы будем оказывать помощь в тех случаях, когда в этом есть реальная необходимость и когда это будет отвечать нашим интересам»[257].

В рамках этой доктрины была предложена новая военно-политическая стратегия — «реалистического сдерживания». В соответствии с ней правительство Никсона потребовало от своих союзников опоры не на США, а на их собственные военные силы. И это относилось не только к партнерам Соединенных Штатов в Азии, где в рамках программ «вьетнамизации», «кореизации» и т. д. стала осуществляться замена американских вооруженных сил местными, но и к союзникам по блоку НАТО. Никсон объявил, что в военном строительстве будет ориентироваться на обеспечение способности США вести не две с половиной, как прежде (большие войны в Европе и в Азии и малую войну в любом регионе земного шара), а полторы войны. При этом не делалось секрета, что речь шла об отказе Соединенных Штатов вести «большую азиатскую войну», т. е. против Китая.

Сближение с Китаем стало одним из краеугольных камней внешнеполитического курса Никсона, который стал первым американским президентом, посетившим Пекин. «Если бы Советский Союз добился низведения Китая до состояния бессилия, это оказало бы воздействие на мировой баланс сил ненамного меньшее, чем советское завоевание Европы», — объяснял логику администрации Генри Киссинджер. При этом он замечал, что одновременное сближение США и с СССР, и с Китаем рассматривалось и как средство предотвратить сближение между этими двумя странами.

Все это не мешало подготовке с Москвой нескольких десятков конкретных договоров и соглашений. Вместе с тем разрядка не означала прекращение холодной войны. Киссинджер так описывал пределы политики разрядки в октябре 1973 года: «Эта администрация никогда не испытывала иллюзий в отношении советской системы. Мы всегда настаивали на том, что прогресс в технических областях, как торговля, должен следовать за прогрессом в создании более стабильных международных отношений и отражать его. Мы поддерживаем сильный военный баланс и гибкую оборонную политику как основу стабильности»[258].

Именно в начале 1970-х годов было начато осуществление тех планов развития стратегических вооружений, которые дали результат в следующие десятилетия. «После подписания ОСВ-1 наш военный бюджет вырос, — констатировал Киссинджер, — и администрации Никсона и Форда провели программы создания стратегических сооружений (ракет МХ, бомбардировщика Б-1, крылатых ракет, подводных лодок «Трайдент» и более совершенных боеголовок), которые и десятилетие спустя составляют костяк программ обороны и которые блокировались конгрессом до начала ослабления напряженности с Москвой»[259].

В январе 1974 года шеф Пентагона Дж. Шлесинджер выдвинул новую военно-стратегическую концепцию, которая была окрещена доктриной «ограниченной» ядерной войны и предусматривала перенацеливание американского стратегического вооружения с гражданских на военные объекты в СССР. Как не без оснований замечали в тот период советские авторы, «контрсиловой удар по военным силам другой стороны имеет смысл лишь в качестве первого — обезоруживающего — удара. Имеет смысл бить по ракетам и бомбардировщикам другой стороны, пока они еще не запущены на цели; наносить же ответный удар по пустым шахтам и аэродромам вряд ли целесообразно»[260]. Само обсуждение проблемы «стратегического ядерного обмена», затеянное Пентагоном в то время, когда начались переговоры об ОСВ-2, было призвано «охладить» разрядку.

Во время второго визита Никсона в Москву 27 июня — 3 июля 1974 года были подписаны Договор об ограничении подземных испытаний ядерного оружия, протокол к Договору об ограничении систем противоракетной обороны 1972 года, в соответствии с которым согласились иметь лишь по одному району размещения систем противоракетной обороны вместо двух. Однако после этого саммита, который состоялся лишь за месяц до вынужденной отставки Никсона из-за Уотергейтского скандала, для политики разрядки наступали тяжелые времена.

Джеральд Форд, занявший пост президента после ухода Никсона, стремился сохранить структуру переговоров по контролю над вооружениями. Владивостокская встреча с Брежневым в ноябре 1974 года подтвердила намерение сторон подготовить новое соглашение об ограничении стратегических наступательных вооружений (ОСВ-2). В 1975 году в силу вступила Конвенция о запрещении разработки, производства и накопления бактериологического (токсичного) оружия и об уничтожении уже имевшихся запасов. Свидетельством возможностей сотрудничества между двумя странами явился совместный космический полет и стыковка кораблей «Союз» и «Аполлон» в июле 1975 года.

Но нарастание негативных тенденций в советско-американских отношениях было налицо. Представители администрации, включая и Киссинджера, стали высказывать «разочарование в разрядке», обвиняя СССР в нарушении ее «правил» и вступлении в стадию «глобальной империалистической экспансии». В 1974 году Конгресс по инициативе «сенатора от Боинга» — Генри Джексона принял поправку, которая обусловливала предоставление СССР режима наибольшего благоприятствования в торговле и кредитах по государственной линии изменением советской эмиграционной практики. В феврале 1976 года Форд ввел эмбарго на поставку зерна в СССР под предлогом наказания его за помощь правительству Агостиньо Нето в Анголе.