Большой лес. Многомерность - Василий Головачев

– Почему жаль?

– Я бы выбрал самую красивую звезду и назвал бы твоим именем.

Девушка подарила ему ещё одну улыбку, прижалась щекой к руке, закрыла глаза и уснула, счастливая.

Посидев ещё пару минут, он лёг на свой диван навзничь, раскинул ноги и руки, закрыл глаза. Голова гудела, ноги ныли, но сон не шёл. В голову лезли воспоминания, требующие разложить их по полочкам.

Стук на крыше здания заставил их оторваться от общения с компьютером центра погоста и метнуться наверх.

К великому облегчению Максима, звук не означал нападения пограничного заградителя на самолёт, о чём майор подумал в первую очередь. Заградитель присутствовал – шхуна висела точно над самолётом, отсверкивая «голубым серебром» обшивки, но не стреляла. И чем был вызван стук, испугавший землян, никто объяснить не мог. А затем и вовсе произошло чудо!

Шхуна мягко опустилась, и с её палубы спрыгнули на крышу здания разведчики, отправившиеся на воздушном мотоцикле исследовать нижние слои Леса.

Долго не могли прийти в себя, шокированные происшествием. По всем прикидкам выходило, что Лес без каких бы то ни было просьб со стороны землян выслал в слой «саванны» своего пограничника, и тот вовремя успел помочь полковнику и лейтенанту отбить атаку Демона и адских посланцев чёрного леса.

К сожалению, объясниться со шхуной не удалось, сразу после высадки пассажиров она взлетела и затерялась в городе, оказавшемся не городом и не музеем, а погостом-пантеоном Амазонок.

Час потратили на обсуждение ситуации, выслушав сначала доводы Кости, предложившего своё видение реальности, потом Карапетяна, мнение которого совпало с идеями ботаника. Оба сошлись на том, что Лес каким-то образом всё же контролирует все слои своего Мироздания, но в беседах с Максимом не спешит раскрыть свои возможности.

– Обманщик зелёный! – ухмыльнулся Костя. – Хотя если посмотреть с другой стороны, его можно понять. Сначала в его мир свалились Демоны, уничтожив Амазонок, потом чёрный лес, родина которого – наша Земля, а потом мы. Вот он и боится, что мы станем такими же, какими были Демоны.

– Кстати о Демонах, – очнулся Максим. – Судя по вашим рассказам, один из них ожил. Но самостоятельно он не мог бы восстановиться, значит, его кто-то реанимировал.

– Точилин, кто же ещё, – зло свернул глазами Мерадзе, выглядевший как после драки со стаей котов; у него было исцарапано и опухло всё лицо, а левый глаз и вовсе заплыл от укусов шмелей. – Это его рук дело. Но самое противное, что он открыл стрельбу из какой-то огнемётной «базуки». Мы чудом остались живы.

Максим и Редошкин обменялись взглядами.

– Займёмся! – пообещал лейтенант таким тоном, что даже Сергей Макарович посмотрел на него с любопытством и опаской.

После короткого совещания Максим, увидев, что у полковника (опухоль от укусов шмелей нашлась и у него – на шее) потемнели подглазницы, предложил всем отдохнуть, прежде чем двигаться дальше.

Проспал Ребров всего часа три и вскочил как по тревоге, разбуженный Редошкиным, первым делом нашаривая рукой приклад своей снайперки.

– Что?!

– Тсс! – Редошкин прижал палец к губам. – Там Егор Левонович…

– Что с ним?! – Максим подхватился на ноги.

– Всё в порядке, просит тебя подойти.

Максим расслабился, провёл рукой по лицу.

– Наряд вне очереди за испуг командира.

– Не согласен, – прошептал лейтенант, покосившись на свернувшуюся калачиком девушку.

Прошли в зал комплекса обслуживания пантеона.

Карапетян не стоял в нише перед рукой-консолью статуи, а сидел на краешке, хотя «еловую ветку» мысленного управления с головы не снял.

– Что случилось, Егор Левонович?

Физик повернул к спецназовцам голову, глаза его были открыты, но затуманены, будто он только что проснулся.

– Максим Валерьевич…

– Слушаю.

Карапетян стащил с головы «ветку»:

– Мы ошибались… я ошибался.

– Говорите конкретно.

– Здесь нет никакого туннелепрокладчика.

– Интересный вывод. А что есть?

– Помните, мы обсуждали поведение Леса? Сошлись на том, что он чего-то не договаривает, хотя и расположен к нам.

– Пока что это не доказано.

Карапетян сморщился, кивнул на статую:

– После того как Вероника предъявила себя как женщина, наша дама начала реагировать на мои мысли намного адекватнее.

– Поздравляю.

– Поняла, что мы сплочённая команда? – хмыкнул Редошкин.

– Что-то вроде этого. С ней ещё трудно разговаривать, она не всегда понимает, что я хочу узнать, приходится формулировать вопросы по два-три раза. Однако многое удалось выяснить.

Максим заметил, что на щёки учёного легла бледность.

– Может быть, вы сначала отдохнёте? Столько времени на ногах.

– Нет, потом, это очень важно.

– Глотните. – Редошкин протянул физику флягу, отвинтив колпачок.

Карапетян сделал несколько глотков, взглядом поблагодарил Редошкина.

– Мы с коллегами ещё месяц назад пытались объяснить возникновение иномериан спонтанными контактами Вселенной Леса и нашей Вселенной, но так и не пришли к единому мнению.

– Коллеги – это…

– Платов Дионисий Порфирьевич, он прилетал на воздушном шаре вместе с Сергеем Макаровичем, и Новожилов Иван Петрович. Но специфика обоих – квантовая гравитация и теория суперструн, а тут нужны специалисты в области квантовой запутанности макрообъектов и физики многомирий. Я теорией Мультиверса занимаюсь недавно и доказать Ивану свою точку зрения не смог.

– Вы ушли от темы.

– Наоборот, приближаюсь к ней. Разные версии Мультивселенной как вместилища бесконечного числа метавселенных наподобие нашей по-разному объясняют эффекты столкновений этих метавселенных. Существует эвереттовская версия…

– Пропустите.

Егор Левонович сбился, пожевал губами, виновато кивнул.

– Короче, метавселенная Большого Леса почти идентична нашей, несмотря на различие в геометрии физических пространств. Но даже если принять эту концепцию, трудно объяснить частоту столкновений Большого Леса с нашей метавселенной, тем более что иномерианы почему-то всё время кучкуются в точке с одними и теми же координатами.

– Тюмень…

– Баир, Тюмень, Земля вообще. Вероятность многократного спонтанного пробоя границ миров в одном и том же месте невероятно мала, понимаете?

– Не очень. Вы хотите сказать…

– Что Лес намеренно создаёт иномерианы, – закончил Карапетян со слабой улыбкой. – И эта мадам, – он кивнул на статую, – только что подтвердила это.