Хроники неприкаянных душ - Глен Купер

— Да, — уныло отозвался тот. — Тот еще прикол.

Кеньон прочел конец послания Феликса негромким хриплым голосом, и друзья надолго замолкли. Тишину нарушал лишь монотонный скрип «дворников». Снова пошел дождь.

— Finis Dierum, — прошептал Кеньон.

— Вот чего я всегда боялся, — подал голос Спенс. — Худшего варианта сценария.

— Но это же недостоверно, — пробормотал Кеньон.

— Достоверно то, что я умру через три дня, — усмехнулся Спенс.

— Нет, старина, объяснить коллективное самоубийство писцов можно по-разному. Мы же не знаем их физиологии. А если это приступ какого-то помешательства? Ведь они не были обычными людьми.

— А вдруг они дошли до конца? Такое тоже возможно?

— Да, успокойся.

— Неужели мы будем продолжать пререкаться все оставшиеся дни?

— Сверните здесь, — попросил Уилл.

Он устал от старых ворчунов, его тошнило от библиотеки и всего, что с ней связано. Не надо было в это влезать. Ему хотелось выйти из машины и забыть о конце света и остальном. Он мечтал увидеть жену и сына.

Спенс подъехал к управлению ФБР.

— Все, ребята, — сказал Уилл. — Думаю, этот фургон я все же заработал.

— Документы на владение и ключи вам пришлют, — произнес Спенс. — И сообщат, где вы можете забрать его.

— Спасибо.

Но дверь фургона была по-прежнему закрыта. Спенс тяжело вздохнул.

— Как насчет базы данных? Я намерен перед смертью узнать, доживут ли мои родные до двадцать седьмого года.

— Не желаю об этом говорить! — крикнул Уилл. — Хватит. Из-за вас я по уши вляпался в дерьмо и понятия не имею, как из него вылезать. Да ладно бы я. Ваши «наблюдатели» не пощадят ни мою жену, ни ребенка. Они только что хладнокровно расправились с ни в чем не повинными девушкой и стариком. Это те же наемные убийцы, лишь прикрываются высшими интересами.

Спенс попытался схватить его руку, но Уилл отпрянул.

— Откройте дверь!

Спенс повернулся к Кеньону с умоляющим видом.

— Уилл, какое-то предложение с нашей стороны может заставить вас передумать? — осторожно спросил Кеньон.

— Нет.

— Тогда возьмите хотя бы это. У нас есть такие же. — Он протянул Уиллу пластиковую сумку. — И позвоните, если что-нибудь решите. Оплаченного времени для разговора хватит с избытком. А мы вылетаем обратно в Лас-Вегас. Я найду кого-то пригнать фургон.

Уилл заглянул в сумку. Там лежало шесть мобильных телефонов. Понятно. «Наблюдатели» прослушивали и записывали все, что хотели. В подобной обстановке единственным безопасным средством связи мог быть мобильник с неизвестным им номером. Смотреть на эти телефоны ему было противно, но, вылезая из фургона, он взял сумку и пошел вперед, не оглядываясь.

Охранник за стойкой в вестибюле узнал Уилла.

— Как дела, старина? Как живется на пенсии?

— Жизнь идет, — ответил Уилл. — Хочу войти, сделать сюрприз жене. Можно?

— Извини, старина, но ты же знаешь порядки. Надо выписать пропуск, как положено. Тут ведь ничего не изменилось.

— Понимаю. Тогда позвони ей и сообщи, что я внизу.

Нэнси выскочила из лифта и бросилась ему на шею. Когда Уилл выпрямился, ее ноги оторвались от пола. В вестибюле было полно людей, но они их не замечали.

— Я скучала, — прошептала Нэнси.

— Я тоже. Извини.

— Главное, что ты вернулся и все закончилось.

Он разжал объятия. Поднимая голову, Нэнси уже знала: что-то произошло.

— Мне очень неприятно тебе это говорить, Нэнси, — печально произнес Уилл. — Но ничего не закончилось.

Декорсо сидел на жесткой скамье в камере предварительного заключения, расположенной в подвале отделения полиции аэропорта Хитроу. У него отняли пояс и шнурки. Забрали часы и все бумаги. Он нервничал, но виду не подавал. Вел себя как пассажир, ожидающий рейса, а не подозреваемый в убийстве.

Когда за ним явились трое полицейских, он подумал, что сейчас Декорсо проводят до терминала и спешно отправят в Штаты, но вместо этого его привели в ярко освещенную комнату для допросов.

Следом вошли двое мужчин в темных костюмах и объявили, что их разговор записываться не будет.

— Кто вы такие? — спросил Декорсо.

Один посмотрел на него поверх очков.

— Чего это ты взялся задавать вопросы?

— Я думаю, ребята, вам забыли сказать, что я обладаю дипломатической неприкосновенностью.

Другой усмехнулся:

— Нам плевать на твою неприкосновенность, Декорсо. Даже дипломатическую. Ведь ты не существуешь, так же как и мы.

— Если вы не существуете, зачем вам я?

— Потому что ваши парни убили в Нью-Йорке одного из наших парней, — произнес очкарик. — Что-нибудь знаешь об этом?

— Не понимаю, о каких парнях вы говорите?

— Перестань темнить! — бросил другой. — Нам все известно и про тебя, и про остальных. Ты служишь в подразделении на озере Грум. Твой босс Малькольм Фрэзер. Недавно он у нас засветился. Пытался купить интересную старинную книгу. Его перебил покупатель по телефону из Нью-Йорка. Книгу доставил наш человек, и его прикончили прежде, чем он успел доложить. Вскоре возник ты, у Кантуэлл-Холла, где жил владелец именно той интересной книги. Сегодня поместье неожиданно сгорело дотла, а в отеле появился ты и от тебя разило горючим, на котором готовилось барбекю из прежних владельцев книги.

Декорсо слушал с непроницаемым лицом.

— Понимаешь, какое дело, Декорсо, — ухмыльнулся второй, принимая у очкарика эстафету, — ты всего лишь маленькая аквариумная рыбка. Это известно тебе и нам. Если не станешь нам подыгрывать, мы тебя легко и незаметно раздавим. Поэтому расскажи нам не таясь, например, о текущих оперативных возможностях «зоны-51». Что это за книга и зачем она вам понадобилась. Какие именно произойдут события в Каракасе и когда. Короче, помоги нам, Декорсо, и мы поможем тебе.

— Не понимаю, зачем вы это мне говорите?

— А затем, Декорсо, чтобы ты прикинул, что лучше — превратиться в холодный труп или стать владельцем счета в швейцарском банке. В общем, мы хотим купить тебя.

— Чтобы я работал на МИ-6? — растерялся он.

— Давно пора знать, что наша служба теперь называется СРС. А то насмотрелся фильмов о Джеймсе Бонде.

— Я требую немедленно сообщить о моем задержании в посольство Соединенных Штатов, — спокойно произнес Декорсо. К нему вернулось самообладание.

Дверь отворилась, и в комнату вошел полицейский.

— Извините, что прерываю вас, сэр, — обратился он к очкарику, — но там джентльмены хотят видеть вас.