Деньги дороже крови - Владимир Гурвич

— Я задумался.

— Но что я могу в это ситуации сделать. Я же не поселюсь у вас дома и не стану охранять вас денно и нощно. Вы же понимаете, что это совершенно невозможно.

— Я пошла, — как-то странно произнесла Царегородцева. — Извините, я напрасно пришла к вам. — Она встала.

— Подождите, Марина Анатольевна. Я хочу вам помочь. Я очень хочу помочь. Но мы все попали в сложную ситуацию. Вам надо немедленно отправить куда-то дочь. Родственникам в провинцию или в какой-нибудь молодежный лагерь за границей. Но только так, чтобы ваши недруги не узнали, куда именно.

— Да, вы правы. Я так и сделаю. Спасибо за ценный совет.

Она направилась к выходу. Я последовал за ней. Она остановилась возле двери.

— Извините за поздний визит. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — растерянно проговорил я. Меня преследовало ощущение, что я не до конца понял цель ее визита.

На следующий день, едва я пришел на службу, как меня вызвал к себе Кириков. Вид у него был непривычно озабоченным, я впервые наблюдал его таким серьезным.

Я вам говорил о том, что у нас возникла напряженность на металлургическом комбинате. Сегодня я получил достоверную информацию, что против нас готовится настоящая психическая атака. Уже написаны статьи, в которых нас обвиняют во всех смертных грехах, должны выйти такие же передачи на местном телевидении. — Кириков вдруг усмехнулся. — В общем, хотят нас представить новыми Содомом и Гоморрой. — Ждут только отмашки. А она по нашим сведениям может последовать в любую минуту. Я прошу вас, съездите туда, попытайтесь разобраться в том, что нам происходит. Непременно наладьте контакты с местными журналистами и изданиями. Я понимаю, что бескорыстно никто на нас работать не собирается. Поэтому мы выделяем вам специальный фонд. Кроме того. там есть наш представитель, его зовут Александр Семеняка. Он в курсе всех тамошних дел. Он вас обо всем проинформирует и сведет с нужными людьми. И, кстати, с вами отправится в командировку Марина Анатольевна, она уже получила все указания. Там есть филиал нашего банка, через него в случае необходимости вы и будете работать. А я, если надо, тоже подъеду. Правда, немного попозже. Сейчас у меня другие срочные дела. Конечно, регион очень тяжелый, там слишком сильны позиции, чего скрывать, наших недругов. Но вы постарайтесь. С вашими способностями вы и не такие вопросы можете решить. Я вчера вечером общался с нашим депутатом. Его просто не узнать. Вы изменили его за один разговор. Честно говоря, я уже полагал, что мы сделали ставку не на того народного избранника, но теперь мне стало казаться, что из него что-то может выйти. Он воодушевлен и готов рыть землю. Вернетесь, продолжите с ним свои игры. Ну, как у нас в народе говорят, в добрый путь!

Я вышел из кабинета Кирикова. Единственное, что меня воодушевляло во всей этой истории только то, что со мной отправится Царегородцева. По крайней мне не должно быть скучно.

В моем кабинете на письменном столе меня уже ждал билет. Я посмотрел его, мне предстояло вылетать вечером.

Произошло ли это по воли случая или так захотела она, но на этот раз наши места с Царегородцевой находились в разных углах салона. Поэтому мне ничего не оставалось делать, кроме как скучать. Иногда я посматривал на нее, но видел лишь макушку головы. Насколько я мог заметить, за весь полет она ни разу не посмотрела в мою сторону.

В аэропорт мы прилетели ночью. Едва мы вышли из здания аэровокзала, как к нам подкатил средних лет, невысокий, с выпирающим тугим пузом человек.

— Очень рад приветствовать вас на нашей славной земле, — хихикнул он. — С распрекрасной Мариной Анатольевной мы давно знакомы. А вот с вами, дорогой Леонид Валерьевич, еще нет. Но много о вас наслышан. Счастлив, что лицезрею вас воочию.

Он протянул мне руку, я подал свою. Затем Семеняка прыжком подскочил к Царегородцевой, выхватил из ее рук сумку и почти побежал к стоящей неподалеку «Волге».

— Прошу вас садится. Понимаю, вы привыкли к другим автомобилям. Но у нас все проще.

Семеняка распахнул перед Царегородцевой заднюю дверцу, а сам сел спереди. Мне ничего не оставалось сделать, как занять место рядом с женщиной.

Машина тронулась.

— Гостиница, конечно, не Шератон, но самая лучшая в городе, — говорил Семеняка. — Так что не обессудьте, сделали все, что могли. Я специально к вашему приезду просил чтобы там прибрали, какую смогли сменили бы мебель. Я как вошел в номер, сразу же обомлел: такой старины давно не видел, прямо антиквариат — засмеялся он.

— Не надо было ничего делать, Александр Тихонович, — отозвалась Царегородцева, мы сюда прилетели исключительно по делу.

— Конечно, по делу, но жить всегда приятней в хороших условиях. Разве не так?

Ни я, ни она не сочли необходимым отвечать на столь очевидный вопрос.

Мы въехали в город. Он почти не освещался и в этот поздний час было трудно что-то рассмотреть. Да я, признаться, особенно и не старался, мне было просто не до того. Своим бедром я ощущал бедро своей соседки, причем, она вовсе не старалась отодвинуться от меня. И эти волшебные ощущения поглощали все мое внимание.

— А вот и приехали! — радостно провозгласил, словно большую новость, Семеняка.

Сожалея, что путь оказался столь коротким, я вздохнул. Я бы не отказался проехаться таким образом еще час.

Гостиница оказалась обшарпанной, как снаружи, так и изнутри. Зато формальности благодаря Семеняки были сведены к минимуму. Мы лишь показали паспорта и сразу же получили ключи. Я заметил, что наши номера с Царегородцевой оказались рядом.

В сопровождение Семеняки мы поднялись по лестнице на третий этаж. Каждый из нас двоих остановился возле своего номера. Одновременно мы посмотрели друг на друга и вошли к себе.

Не знаю, действительно ли к нашему вселению в номерах заменили мебель, но она действительно была, как выразился Семеняка, антикварная. В кресло даже было страшно садиться, казалось, что она тут же развалится под тяжестью тела.

Ко мне заглянул Семеняка. Окинув все внимательным взглядом, он глубоко вздохнул.

— Да, впечатление, конечно, тяжелое. Пойду сейчас еще поговорю с ними. Может быть, найдут они в своих закромах что-нибудь приличное.

— Не надо, — остановил я его, — сойдет и так.

— Вот и Марина Анатольевна не хочет, чтобы я говорил бы на эту тему. Просто стыдно за наш город. Такая бедность, даже негде принять гостей. Но ничего, завтра я постараюсь исправить ваше впечатление. Вечером приглашаю вас и прекрасную Марину Анатольевну на прием к себе домой. У меня женушка — хозяйка лучше не бывает. А какие ваши планы на утро?

— Во-первых, нам надо с вами обсудить массу вопросов, во-вторых, хотел бы побывать на комбинате. Это возможно?

— Для вас в этом городе нет ничего невозможного, — засмеялся в какой уже раз Семеняка. — Ну не буду больше утомлять вас своим обществом, мне жена говорит, что я имею свойство быстро надоедать людям. Да я и сам знаю про эти свои способности. Только одно не пойму: как я еще не надоел своей жене? Для меня это настоящая загадка.