Серый Ангел - Олег Маркеев

— Риск — дело благородное. Когда результат есть.

Вместо ответа Барышников распахнул папку, показав крупноформатное фото зажигалки.

— Она? — спросил Злобин.

— Откуда я знаю, — усмехнулся Барышников. — Пусть твоя мадам опознает. А мое дело маленькое: стырил — и бежать. Где, кстати, мадам?

— Сейчас выйдет. — Злобин взял в руку верхний снимок. — Под описание подходит. Вон и блямба спецназовская есть. И вмятина от пули имеется.

Барышников разложил веером другие снимки.

— Ильич, только не захваливай меня, а то испорчусь, — сверкая смеющимися глазами, предупредил он. — Я еще парочку таких же «Зиппо» снял. Фотографии пронумерованы. Опознание проведем, как в учебнике.

— Ну ты, Миша, даешь! — выдохнул от восхищения Злобин. — И когда только успел?

— Ненормированный рабочий день, — вздохнул Барышников. — С тебя причитается, не забыл?

— После дела поставлю ведро.

— Один не пью. — Барышников кивнул на машину. — Дам двоих надежных мужиков. Сейчас подмахнут протокол как свидетели. А чего ты хотел? Возьмем местных бабок, в ОВД через пять минут знать будут.

— Резонно, — согласился Злобин. Из подъезда вышла Юлия. Замерла, щурясь от яркого утреннего света.

— Однако… — с трудом выдавил Барышников. Он обшарил взглядом фигурку Юлии и с трудом отвел глаза.

Старые львы

Срочно

Салину В.Н.

Объектом «Ланселот» получены уликовые данные, указывающие на причастность к убийству «Парашютиста» личного охранника Самсонова — Ивана Шевцова. Объект «Лиса» безоговорочно опознала предъявленные фотографии орудия преступления.

Принято решение на проведение допроса Самсонова в офисе его компании.

Наблюдение продолжаю.

Владислав

Ланселот

Моросил дождь. Штандарты фирмы «Самсон» поникли, как знамена приготовившейся к капитуляции армии. Даже особняк теперь не смотрелся посольством независимой державы. Так себе, наспех отреставрированное старье, едва хватает, чтобы пускать пыль в газа.

Злобин уже ознакомился с финансовыми документами фирмы. Плач и слезы, не баланс крупной финансовой компании, а гроссбух кооператива слепых. В нынешнем положении за пять миллионов долларов Самсонов угробил бы мать родную, а не только Мещерякова.

— С банкирами одни проблемы. Спекулянты по сути, а гонора! — сказал Злобин.

Он тянул время, ожидая, когда внутри созреет решимость вломиться в кабинет и сломать клиента.

— Он такой же банкир, как Боря Моисеев — танцор, — подал голос Барышников. — Вот тезка мой, Миша Барышников, был танцором от Бога. И когда я смотрю на его танец, мне наплевать на его сексуальную ориентацию. А гляжу на Борю — и вижу только изгаляющегося гомосека. Так что не банкир Самсонов, а пи. ор, — подвел итог культурологическим размышлениям Барышников.

Злобин хохотнул, и в теле сразу же расслабилась пружинка.

— Ты готов? — тоном тренера, напутствующего боксера перед выходом на ринг, спросил Барышников.

— Да, — кивнул Злобин. Расплющил окурок в пепельнице.

— Здание обложили со всех сторон, шеф охраны на нашей стороне. Только дай знать — устроим им маленький Зимний, — продолжил инструктаж перед боем Барышников.

Злобин последний раз проверил бумаги в папке, наскоро перекрестился и вышел из машины.

В собственном роскошном кабинете Самсонов смотрелся нелепо. Прошедшая ночь чрезвычайно отрицательно сказалась на его внешнем виде. Впору было цеплять на лацкан пиджака значок «хочешь похудеть — спроси меня как». Лицо посерело и вытянулось. Щеки опустились к воротнику. Глаза смотрели печально, как у кабана, наблюдающего из хлева за съездом гостей. Кому свадьба, а кому — ножик в бок.

— Спасибо, что не заставили ждать, Фаддей Львович. — приветствовал его Злобин.

Секретарша на тонких ножках семенила следом. Самсонов лишь цыкнул на нее, и девочка, исполнив поворот кругом в лучших традициях Кремлевского полка, стреканула из кабинета.

Самсонов восседал за огромным столом на львиных лапах, под собственным портретом в золоченой раме. За большие деньги, надо думать, известный художник изображал Фаддея Львовича крупным фабрикантом конца XIX века, меценатом и чуточку светским львом.

Злобин не стал тратить время на рукопожатия, без приглашения опустился в кресло, раскрыл на коленях папку.

Самсонов сунул в рот сигару, пыхнул дорогим пахучим дымом.

— Что еще от меня надо? — прогнусавил он, борясь с дымом, попавшим в нос.

— Чистосердечное признание, — усмехнулся Злобин.

В ответ Самсонов кисло улыбнулся.

— А взнос в фонд ветеранов Куликовской битвы не требуется?

— Дойдем и до добровольных пожертвований, — не стал спорить Злобин. — Начнем, пожалуй?

— Валяйте, — разрешил Самсонов.

— А адвоката не пригласите?

— Я в законах чухаю больше, чем этот пудель, — процедил Самсонов, катая во рту сигару. «Еще бы, столько приводов в милицию по фарцовочной статье», — мысленно подколол его Злобин.

— Ваше право, — кивнул он. — Итак, приступаем. Вы показали, что находились в квартире Мещерякова незадолго до его смерти. Фактически — последним. Как только вы ушли, дверь была заперта изнутри, а открыть снаружи ее невозможно.

— Подтверждаю, подтверждаю, — недовольно пробурчал Самсонов.

— Значит, вопрос к вам, Фаддей Львович. — Злобин достал фотографии, но пока их не предъявлял. — Из квартиры Мещерякова пропала редкая зажигалка. Ценой примерно пять тысяч долларов. На сей счет имею заявление Юлии Варавиной. Подозрение падает на вас, Фаддей Львович. Вы же были в квартире последним.

— Мне что, зажигалку не на что купить?! Да хоть за пятьдесят штук!! — Он возмущенно запыхтел сигарой.

— Думаю, времена эти миновали. А впрочем, объяснять вы все будете в милиции.

— Не понял, при чем тут милиция?

— Прокуратура такой мелочевкой не занимается. Мы все больше по трупам специализируемся, — Злобин постучал пачкой фотографий по папке. — Дело я сегодня же отпишу в ОВД. Но по доброте душевной ребятам наводку дам. Есть версия, что зажигалку взяли вы и подарили своему охраннику Ивану Шевцову.

— Он сам ее стырил! — после секундного размышления выпалил Самсонов. — На него это похоже. Вечно крутит что-то в пальцах.

— Бзик у человека, видимо. — Злобин положил на стол одну фотографию. — Она?

— Я же не брал, откуда мне знать! — Самсонов самодовольно усмехнулся. Сказался опыт бывшего фарцовщика, умеющего ужом выкручиваться, когда прижмут. — У Шевцова спрашивайте.