Висельник и Колесница - Константин Жемер

- А как Книга определяет время, когда ей надлежит проснуться? – спросил Максим, воспользовавшись тем, что Мруз на время замолчал.

- Её пробуждает страж, Шепес–Анх. Страж сей нематериален, он представляет собой волю божественного Тота, которая постоянно незримо присутствует на земле и следит за равновесием. Разумом эта сила не обладает, только чтит границы дозволенного.

- К чему такие сложности, – отозвался Американец, который не умел долго хранить молчание, – не проще ли было сделать так, чтоб Книга всегда бодрствовала? Глядишь, удалось бы избежать множества бед…

- О, великий Тот хорошо изучил людскую природу. Стремление к запретному есть неотъемлемое качество любого из нас. Жрецы – не исключение. Доказательством тому служит предательство неразумной Каранет. А теперь услышьте, как при помощи Буфари вунжиря можно остановить победное шествие Вавилона. У халдеев во все времена существовала излюбленная тактика порабощения народов. Найдут какого-нибудь недовольного младшего сына из королевской династии или амбициозного военачальника и, при помощи убийств, интриг или других недостойных методов приводят его к власти. Далее немного лести, и вот уже готов очередной великий завоеватель, жаждущий объединения мира под своей рукой. На деле же получался лишь послушный исполнитель чужой воли. Много их было, таких, за прошедшие века, но ни один не выполнил задуманного. Ни один! При помощи Книги жрецы-хранители неизменно выигрывали. Правила игры просты: первый ход за фигурой, нарушившей равновесие. Тогда Книга вводит в игру тех, кто способен остановить нарушителя.

- Боже правый! Бонапартэ и Кутузов, – прошептал Максим.

- Правильно! – скривился в страшной улыбке Мруз. – Император и Фокусник. Воля и решительность одного против хитрой податливости другого. Но в игре участвуют не только эти двое. Есть и другие карты. Как великие арканы, так и те, что попроще, к примеру, валеты, – Мруз кивнул на Коренного с Курволяйненом.

- Вот почему дуэль изначально напоминала игру, – констатировал Фёдор. – Я ведь и в том, и в другом кое-что смыслю, потому всю дорогу чувствовал неладное.

- А мы с графом кто такие и кому противостоим? – спросил Максим.

- Колесница и Висельник, – немедленно отозвался Лех Мруз. – Ваши враги –Сила и Сумасшедший. А также Смерть.

- Почему трое? – в один голос выкрикнули компаньоны.

- Смерть была противником Жреца, то есть моим. Теперь она вольна выбрать другого, кто ей больше по вкусу. Остальных двоих не знаю, но могу сказать уверенно – встречи с ними вам не избежать.

- А Елена? – спросил Максим.

- Жрица противостоит самому Дьяволу[138]. Это – Гроссмейстер Ордена. Даже Император послушен его приказам.

- А зачем же Бонапарте совершил глупость, попав под дьявольское влияние – неужели не ведал, что творит? Не из-за этого ли он вторгся в Россию? – продолжил допытываться Максим, которому ещё в 1807 году довелось стоять в парадном строю русской гвардии при заключении Тильзитского мира[139] и наблюдать, как Наполеон всячески демонстрировал дружеские чувства по отношению к государю Александру Павловичу. Чего стоила, к примеру, публично брошенная тогда фраза о том, что он оставляет на карте Европы Пруссию лишь «en considération de l’empereur de Russie[140]».

- Мировое господство, – ответствовал Мруз. – Ради этой вожделенной цели Бонапартэ отдал себя в руки Ордена и посмел пойти против предначертания. Он долго колебался и взвешивал все «за» и «против» прежде, чем решиться на поход в Россию. Но эзотериков манил вожделенный приз – Вуфари вунжиря.

- Вы хотите сказать, что вся война – из-за проклятой книги!? – возмутился Толстой.

- Книга судьбы – самая весомая причина, но не единственная. Ваша страна для любого, кто мечтает о великих завоеваниях – как кость в горле, её победить сложнее всего. Но для Наполеона сложились благоприятные условия: мелкие враги уже поставлены на колени, а его империя достигла пика могущества. Ну и Гроссмейстер Ордена, само собой, заверил, что сможет добыть Книгу судьбы и тем решить исход игры. Для того врагу и понадобилась Елена, чтоб проникнуть в тайну изменения судьбы…

- Так что же ты, старик, нам всё время зубы заговариваешь, ведь её сейчас, наверное, подвергают пыткам, – встрепенулся Максим, – немедленно выкладывай, где искать!

- Успокойся, витязо! В любой момент Елена вольна лишить себя жизни, просто остановив сердце. И она сделает это, не раздумывая, прежде, чем физические страдания заставят выдать тайное знание. Эзотерики о том прекрасно осведомлены, потому пытки применять не станут. А убить себя Елена, без крайней нужды, не убьёт, поскольку после моей смерти она последняя, кто способен управиться с Книгой. Без Елены Книга перестанет существовать как сила, защищающая мир от страшного конца и превратится в пустышку. Со своей стороны, Гроссмейстер Ордена мог бы уничтожить Книгу, тем самым открыв эзотерикам запертый тысячелетиями путь к могуществу. Но он не станет спешить, а будет пытаться повлиять на ход игры и спасти обречённого Бонапарта, на которого потрачено слишком много сил и возложены слишком большие надежды. К тому же, велик соблазн научиться менять судьбу мира по собственному разумению. Нынче сложилась великая карточная партия: последняя из жрецов Египта против Гроссмейстера Вавилонского Ордена Башни. Витязо, знайте! Кроме вас, Елене надеяться не на кого!

При этих словах Крыжановский с Толстым почувствовали странно-знакомое. Максиму вдруг показалось, что на плечи тяжело лёг груз железных доспехов, а Фёдора неведомая сила вздёрнула вверх тормашками и подвесила болтаться за ногу. Через миг наваждение исчезло, будто и не было ничего.

- А что случится, ежели Елена проиграет? – спросил Толстой.

- Эзотерики перекроят мир по-своему, наперекор Господу. А дальше Бог решит судьбу человечества. Но я верю, что Жрица, с вашей помощью, выстоит. Ищите Красный Замок. Елена – там, в логове Ордена. Освободив свою любовь, вернёте и Вуфари вунжиря. – то было последнее, что сказал в земной жизни старый цыган Лех Мруз. Из груди его вышел тихий шелестящий вздох, после чего тело мягко осело и застыло неподвижно.

- Прощай, великий мудрец, – крикнул навзрыд Виорел Аким, – прости, что мой кырдо не сумел защитить тебя! Видит Бог, рромэнийа сделали всё, что могли, и отдали всё, что имели! – далее он стал кататься по земле и страстно причитать на своём языке. В горячих интонациях цыгана чудились не то клятвы, не то молитвы, а может – проклятия.