Воронье - Джордж Доус Грин

— Я не выдвигал никаких обвинений, сэр. Я пытался защитить его, а не…

— Могу я закончить?

— Да, сэр. Прошу прощения, сэр.

Долгая угрожающая пауза.

— Он сказал, вы выдвинули предположение, что Шон Макбрайд вымогает у него деньги. Вы так считаете?

— Я так считал, сэр.

— Но сейчас вы изменили свою точку зрения?

— Ну, я не уверен…

— То есть у вас есть другая взятая с потолка схема?

— У меня были серьезные основания для такого убеждения.

— Ах, — с выражением ангельского терпения сказал шеф. — И что же это за причины могли быть, капрал?

— Предположение.

— Что за предположение?

— Видите ли, Шон Макбрайд ничего не знал о джекпоте до того, как Ботрайты выиграли его.

Шеф просто уставился на него:

— То есть? Это и есть предположение?

— В той или иной мере да, сэр. Я решил, что должен все проверить. Но после того, как поговорил с мистером Ботрайтом, я решил, что по сути дела оснований нет.

— Нет оснований? Что это значит? Вы хотите сказать, что ваш «доносчик» соврал вам?

— Возможно. Но я все равно должен был проверить.

Шеф испустил вздох облегчения:

— Баррис, давайте все выясним. Я когда-нибудь предлагал вам не проверять предположения?

— Нет, сэр. Я не это имел в виду. Я имел в виду…

— Порой я удивляюсь, капрал, когда я говорил с вами. Должно быть, в этой комнате. И похоже, вы должны были бы запомнить весь разговор вообще без моей помощи. А вы представляете, будто я что-то сказал и вы ответили, а затем вы представляете, будто я сказал что-то еще и вы ответили на это. Я считаю, что отныне и навеки вы должны проверять сказанное у меня, дабы убедиться — имеют ли ваши мысли и предположения связь с тем, что я говорил на самом деле. Что скажете?

— Да, сэр.

— В этом полицейском учреждении, капрал, мы очень тщательно проверяем предположения и намеки. Но мы стараемся это делать так, чтобы у одной из старейших семей города не создавалось впечатления, что она стала предметом какой-то сумасшедшей охоты на ведьм.

— Да, сэр.

Затем шеф повернулся к лейтенанту:

— А что вы думаете, Джим?

У лейтенанта был смущенный вид. Брови у него сползли со лба.

— Ну, шеф, — сказал он, — я думаю, вы попали в самую точку.

— Отлично, — одобрил шеф.

— Хотя, честно говоря, я со всем уважением к вам, все же думаю, что ситуация скользкая и Баррис приложил все силы, понимаете, и…

— О, это правда, — кивнул шеф. — Я должен отдать вам должное, капрал. Вы всегда прилагаете все силы.

— Благодарю вас, сэр.

— Выкладываетесь до последнего.

— Спасибо, сэр.

— Но вот как будет в следующий раз? Как насчет того, чтобы проконсультироваться с одним из нас или с кем-то из детективов прежде, чем вы пойдете по следу?

— Да, сэр.

— Потому что, если вы не сделаете этого, я надеру вам задницу, и мне плевать, получите ли вы свою гребаную пенсию или нет. Понятно?

— Да, сэр.

— Тогда ладно. Можете идти.

— Благодарю вас, сэр.

— Эй, притащите нам чего-нибудь выпить, ладно? Как раз с этим справляетесь вы отменно, Деппити Даг.

РОМЕО подрулил к супермаркету Крогера, словно хотел купить перекусить — будто делал это каждый день.

Тридцатилетняя мамаша с двоими детьми тоже направлялась в магазин и оказалась куда ближе к дверям, чем он. Но она задержалась, чтобы взять тележку для покупок, а потом придержала за руку своего ребенка, который тащил ее к дверям. Ромео так и прикинул все ее действия. Он все тщательно рассчитал, так что оказался у дверей одновременно с женщиной. На мгновение все замерли, но тут Ромео вежливо отступил в сторону и показал: проходите вперед.

Женщина одарила его широкой улыбкой. Она и ее дети прошли мимо него и направились в овощной отдел.

Он купил бутылку воды, расплатился и снова вышел на жару. Ромео стоял, прислонившись к «соколу» и ожидая следующую.

Появилась другая женщина. Видно, что она работает. Была она не очень хорошенькой. Когда она вылезала из машины, он прикинул, что двигаться она должна быстро. У нее были сильные ноги и туфли без каблуков. Она не остановится взять тележку. Ее устроит одна из тех корзинок, что можно взять за дверью.

Он продумал свою траекторию движения.

Но она двигалась не так быстро, как он ожидал, и, поскольку Ромео явно обгонял ее, ему пришлось умерить шаги. В одном он был прав: она не остановилась взять тележку.

Женщина направилась прямиком к дверям, и в последний момент ему пришлось снова прибавить скорости. Они чуть не столкнулись у дверей.

Она отступила назад, давая ему дорогу.

— О нет, — сказал он. — Прошу вас.

Она не только улыбнулась ему, но оценивающе смерила взглядом. Затем вошла, и он последовал за ней. Он купил банку копченой лососины.

Но он не направился прямиком к кассе. Он подумал, что, может быть, ему предоставится возможность заговорить с ней.

Он шел за ней по пятам.

Ромео отыскал ее в молочном отделе. Он решил спросить, как найти дату выпуска. Опустив голову, он подошел к ней, но в последний момент счел свой план невозможным и развернулся к выкладке масла и сыров. Он выбрал полпинты сливок и отошел от отдела. «Я не могу это сделать, — подумал он. — Эти встречи у дверей я организовываю просто отлично — но заговорить с такой женщиной? Нет ни одного шанса. Да и кроме того, нет времени общаться и заводить роман. Я должен возвращаться к работе».

ТАРА приняла душ, чтобы смыть песок, вернулась в свою комнату и проверила почту. Ее удивил поток приглашений и поздравлений от людей, которых она никогда не видела и о которых не слышала. Она продолжала раскручивать список в поисках хоть слова от Клио. Ничего нет. Но ближе к верхнему краю был адрес, на котором остановился взгляд: записка от папы. Отправлена всего час назад. Она сразу же внутренним чувством поняла, о чем в ней идет речь.

«Ох, папа. Прошу тебя. Не надо».

Она щелкнула «открыть».

«Я хочу все рассказать ФБР. Я все думал и думал. Я подумал, что не могу доверять этому офицеру Баррису. Я знаю, что правильно поступил, соврав ему, но ФБР не обманешь. Они отследят звонки, которые делал Шон. У них в сотовых телефонах есть GPS, так что они легко найдут Ромео и схватят его. И Шона тоже. Они легко прикончат их. Но если мы будем ждать, пока кто-то не ошибется, или Ромео не сойдет с ума, или какой-то репортер обо всем догадается, мы все будем убиты. Я не могу сидеть и ждать этого. Я люблю тебя больше всего на свете.