Воронье сердце. Отбор по принуждению - Мария Бородина

Я подписала себе смертный приговор в ту секунду, когда отпустила тетиву.

Стрела пропорола воздух, со свистом пролетела над подлеском и вонзилась в плечо королевскому стражу. Сальная ряха жертвы тут же налилась цветом спелой вишни. Выкинув невредимую руку вперед, он коротко скомандовал:

— Взять!

И остался горбиться и истекать кровью в цветущих кустах шиповника.

Остальные четверо стражей, блестя золотыми наплечниками с безвкусной крылатой лепниной, пошли на меня, будто разъяренные быки.

— Вот дура косая! — выругалась я, отступая по путаному дерну. Вскинула лук, показывая, что готова отстреливаться, натянула тетиву… Но, скорее, для вида, чтобы испуг не показать. Мой выстрел ничего не изменит: теперь меня повяжут в любом случае.

— Лучше сдайтесь без боя! — гаркнул один из преследователей, задыхаясь от быстрого шага. — Сопротивляясь властям, вы усугубляете свое положение.

— А попробуй, догони! — расхохоталась я, едва не споткнувшись о брошенный тряпичный плакат. «Где моя свобода выбора?» — кричали алые буквы. Эх, Эгейла, бросила реквизит и смылась, как последняя трусиха! А ведь громче всех визжала, что хочет замуж за работягу, а не за принца!

Но сегодня Эгейла оказалась умнее. Убегать от королевских стражей разрешалось по закону. Можно было кидать в них дымовые шашки и даже отстреливаться в воздух — правда, так рисковала только я, потому что никогда не мазала. А вот попадать в стражей строго воспрещалось: это сразу приравнивалось к вооруженному сопротивлению. Так что, теперь я преступница.

— Мы призываем вас не сопротивляться, — снова прокаркал один из стражников. Четыре каменные безжалостные морды продолжали надвигаться. Четыре проклятых центнера против одной хрупкой — ладно, не очень хрупкой — девушки!

— Давайте лучше потанцуем, грани? — вырвалось из моего рта. — Настроение у меня сегодня… шальное!

Азарт медленно сменяла паника. Что же случилось со мной? Вроде, и в глазах не двоилось, и руки не дрожали. Моя стрела должна была пролететь точно над плечом командующего и гордо воткнуться в сосновый ствол за его спиной. Но нет же: невовремя ринулся навстречу и перехватил ее своим жиблым тельцем.

Может, специально? Кто их, этих королевских прихвостней, знает? Поди, и не на такое способны.

Не время думать об этом! Я отступила еще на десяток метров и выпустила в воздух вторую стрелу. Взвившись над головами стражей, она послушно влетела в размашистую дубовую крону и повисла на ветках. Молодые листья, зашелестев, посыпались на позолоченные шлемы. Я с облегчением выдохнула: хорошо, что никому в лоб не зарядила.

— Ибреса Лира Крэтчен! — проорал кто-то со спины, да так громко, что я подпрыгнула. — Вы задержаны. Извольте сдать оружие и проследовать в изолятор.

Вдалеке зашелестела трава. Стараясь не выпускать из поля зрения четыре центнера чистой силы, я зыркнула через плечо. Еще два стража бежали ко мне через подлесок, роняя боты и брызжущую слюну. И как они меня нашли?!

Ответ висел в воздухе над моей головой. Отступая и целясь точно в лоб ближайшему из противников, я на секунду подняла глаза в серое небо. Эстер сбила все визиоллы, но одну, как и в прошлый раз, пропустила. Крошечный пурпурный глаз парил точнехонько над темечком и укоризненно таращился на меня, словно желая испепелить взглядом.

— Эстер! — взвопила я, перепрыгивая через валяющийся резиновый сапог, который кто-то из наших потерял в спешке. — Говорила же тебе, внимательнее будь! Ух, морда ты воронья!

Я попятилась к небольшому ручью, стремительно перемещаясь в свободный сектор парка. Перешагнула через мутный поток, в котором кто-то потопил очередной плакат с оппозиционными лозунгами. Вода размывала кроваво-красные буквы и сама превращалась в кровь. Не мою ли?

Спасаться было бесполезно, но надежда в душе теплилась. Если повезет, и Богиня сегодня на моей стороне, доберусь до черного хода, пробегу задворками и выйду точно к закрытому локусу площади. Олаф обещал подхватить нас там. Из-под Купола, конечно, улизнуть не удастся, но лидеры «Воронов» рассказывали, что вполне реально укрываться в трущобах пока не истечет срок давности проступка. Трущобы — это куда лучше, чем изолятор!

Шестеро одинаковых с багряного лица, в одинаковой броне спешили ко мне через дерн, коряги и бурелом. И мне не нужно было объяснять, как сильно они хотят со мной встретиться.

Самое время действовать! Я вскинула лук и легким выстрелом сбила наглую визиоллу. Глаз взорвался в воздухе с громким хлопком, оставив после себя мириаду пурпурных искр да нить белого дыма. И прежде, чем преследователи успели опустить головы и перешагнуть через ручей, я швырнула им под ноги дымовую шашку.

— Кашляйте, почтенные, кашляйте!

Сизый дым заволок траву и пополз вверх по стволам деревьев. А я, теряя туфли и остатки здравого смысла, ринулась к черному ходу. Неслась сквозь колючий подлесок, продирая цветущий кустарник и спотыкаясь о выступающие корни. Шум в кронах, летящий следом, оповещал, что Эстер меня не покинула. Хитрая обжора: просчиталась с визиоллой, и спряталась в листве, опасаясь наказания.

Я не сбавила скорость, пока не уткнулась в кованую дверь черного хода. Калитка выглядела совершенно запущенной и заброшенной: настолько сильно она проржавела и поросла бордовым плющом. Но это и был мой главный козырь! Снаружи выход из парка прекрасно маскировали развалины старых проулков. Мало кто знал, что дверь при должном стремлении прекрасно открывается.

Оглянулась напоследок. Сквозь чащу, как змеи, пробивались ленты густого дыма. Эх, хорошую шашку я на прихвостней потратила! Век теперь такую не сыщешь! Но оно того стоило.

Навалилась плечом на дверь. Она ответила неприятным скрипом и обсыпала платье крошевом иссохшего плюща. Я стремительно, как тень, выскочила в проулок и нырнула в сероватый полумрак заброшенного крытого дворика. Эстер, пронзительно каркая, вылетела следом и опустилась на балку.

— Благодарю тебя, Богиня Филлагория, — я поцеловала кончики пальцев и распустила их цветком в повисший над головой строительный навес.

Сзади что-то громко бухнуло о землю. Эстер каркнула и взметнулась вверх, под разрушенную кровлю.

— Попалась, беглянка! — чьи-то тяжелые руки легли мне на плечи. — Думала, что хитрее всех? Вооруженное сопротивление еще никому с рук не сходило!

С отцом попрощаться не дали. Бросить пару слов лидерам и активистам — и подавно. Сразу, без суда и следствия, поволокли в изолятор — мрачное здание на отшибе, обнесенное сетью заборов и магических стен. Протолкали по коридорам, как мешок гнилой картошки, и отправили на допрос.

Когда я очутилась в кабинете дознавателя, в веселой компании одинаковых с лица граннов из ненавистной королевской стражи, прыти и азарта во мне поубавилось. Да и настроение сразу стало не таким шальным. Бесперспективность будущего сдавливала горло и вызывала тошноту. Говаривали наши лидеры, что в таком случае главное не бояться и не хамить. С первым я кое-как справлялась. А вот со вторым могли возникнуть большие проблемы.