Смерть в рассрочку - Сергей Скрипник

— Вот ответы на ваши вопросы.

Она раскрыла их веером и замерла, впившись взглядом в снимки, на которых были изображены Сиворонов с Наташей в постели. Тут специально никто не давал наиболее пикантные моменты, не выжидал эффектные позы. Было показано то, что в течение одной ночи запечатлелось на видеокассете, — состояние страсти, при которой забываются приличия, мешающие в полной мере отдаться наслаждению. «Неплохо сработали ребята, — по привычке оценивать действия подчиненных подумал полковник. — Это ведь не оборудовать кинокамерами спальню ни о чем не подозревающего дипломата. Тут требовалось подстроить ловушку всегда настороженному многоопытному профессионалу. По-видимому, сыграл свою роль и тот факт, что они привыкли играть в одни ворота».

Ярмош не торопил женщину, которая сидела с окаменевшим лицом и закрытыми глазами, крепко сжимая в кулаке смятые фотографии, только изредка посматривал на часы.

— Сможете говорить с ним без истерики? — спросил он, когда подошло время.

Она кивнула.

— Тогда идемте, пора.

Прямую связь с генерал-лейтенантом Сивороновым имели немногие, и если звонили, то от них нельзя было отмахнуться, а чаще всего это было бы просто опасно. Поэтому, как только Фаина Николаевна набрала номер, Сиворонов сразу отозвался.

— Виктор Степанович? — машинально спросила она, зная, что никого другого возле этого телефона быть не может. Генерал сразу заметил ее оплошность.

— Пока меня не уволили, по этому номеру могу быть только я, — весело произнес он, не ведая того, что искушает судьбу. — Здравствуй, родная моя. Что стряслось? И почему так официально?

— Слушайте меня не перебивая, Виктор Степанович, — твердым, механическим, лишенным жизни голосом заговорила она. — Я нахожусь возле главного входа в гостиницу «Метрополь». Мне необходимо сейчас, немедленно встретиться с вами. Если вас не будет здесь через пятнадцать минут, ждать не буду ни секунды, и сегодня же передам кассеты с записью ваших разговоров в моем доме, в моей постели в Политбюро. Это все.

Сиворонов знал, что оскорбленная, взбешенная женщина способна на такие невероятные поступки, каких не смог бы предугадать самый изощренный психоаналитик, будь он хоть самим Фрейдом. Первая мелькнувшая мысль была о Наташе, но она не очень испугала его. Тут он смог бы выкрутиться, так как по опыту знал готовность любящих женщин верить в то, во что, иногда вопреки очевидности, им хочется верить. Генерал думал бы иначе, знай он о существовании фотографий, но он не знал.

Сообщение о кассетах с записью его откровенных разговоров с любовницей поразило его и он мгновенно понял всю степень грозящей ему катастрофы, если записи окажутся в вышестоящих инстанциях. Но и в этом случае он постарался бы задержать, упросить, уговорить, если бы не голос. Его по-настоящему испугал безжизненный, без малейших эмоций голос Фаины Николаевны. Так может говорить человек, для которого в данный момент ничто в жизни больше не представляется важным. Нет, ему никак нельзя опаздывать на встречу.

— Быстро звони Роману на пост ГАИ, — тихо приказал полковник Сергею и шагнул к женщине. — Идемте к вашей машине.

Она нисколько не удивилась ,и спокойно пошла рядом.

— Вы домой или на работу? — спросил Ярмош. — Можем доставить.

— На работу, — ответила она и, проглотив подступивший к горлу ком, сухо поинтересовалась. — Если от меня больше ничего не нужно, то чем вызвана ваша заботливость?

— От вас больше ничего не нужно. Но мы не желаем вам зла. Нам от этого нет никакой выгоды. А в таком состоянии мы можете влипнуть в какую-нибудь дорожную передрягу. Так что вашу машину поведет наш человек.

— Вы не хотите мне зла, — сказала Фаина Николаевна и повторила. —Значит, вы не хотите мне зла. — Губы ее нервно задергались, лицо некрасиво перекосилось. — А то, что вы сегодня сделали?

— Не говорите ерунды, — перебил полковник. — Мы вам сказали правду. И узнать ее вам лучше было раньше, чем позже.

В две минуты одиннадцатого часа утра две милицейские машины — одна с Игорем и Глебом, другая с Всеволодом и Федором, — как и планировалось, уже стояли возле поста ГАИ на углу улицы Ильинской и Новой площади. Изображая веселую компанию встретившихся коллег, они слушали последние наставления командира.

— Может быть и такой вариант, — говорил Кондратюк, — что генерал двинется к будке ГАИ не один, а с охранником, а то и сразу с адъютантом. Тогда берем всех на месте, прямо у машины. Вырубаем их, как кому окажется удобнее. Шприц вогнать можно и позже. Шофера отключать лучше, конечно, шприцем, так как он не поднимется из-за баранки. Мы с Глебом блокируем их автомобиль со стороны генерала, вы — с другой.

— Да поняли мы, все поняли, Валерий, — с улыбкой заверил Федор. — Натаскиваешь нас, как подготовишек.

— Это никогда не вредно, — заметил Глеб. — А то ведь обычно сколько ни повторяй, а редко выходит так, как задумано.

— На этот раз выйдет, — заверил Кондратюк. Он действительно был убежден в этом, хоть и не смог бы объяснить, откуда оно приходит, из чего рождается эта убежденность. Такое с ним бывало нередко.

Из будки ГАИ вышел Роман в форме лейтенанта милиции, прищурился на солнце, снял фуражку, пригладил волосы и неспеша вернулся обратно.

— Я же сказал, что все будет в порядке, — бодро улыбнулся Игорь. —Началось. По машинам, ребята.

Со стороны Лубянской площади показался идущий по серединной полосе навстречу движению автомобиль. Включив мигалку и сирену, Всеволод бросил свою машину наперерез и остановился, заняв центральную полосу и преградив путь «нарушителю». Успевший набрать скорость автомобиль остановился чуть ли не впритык к милицейской машине. В это время вторая, подкатив сзади, отрезала путь. Из той и другой без видимой спешки вышли четыре милиционера. Из автомобиля выскочил молодой адъютант в штатском костюме и скорее с удивлением, чем злобно закричал:

— Вы что совсем охренели! Не видите, что это правительственная машина?!

— Правительственные знаки видим, — сказал Кондратюк. — Но мы выполняем приказ дежурного, — кивнул он в сторону будку.

— Что там еще, Ткачук? — донесся раздраженный голос из машины.

— Да вот, товарищ генерал, — пожал плечами адъютант, — какую-то ерунду порют о …

Не дослушав, Сиворонов резко распахнул дверцу и ступил на землю. За ним последовал рослый охранник и с насмешливым прищуром окинул взглядом подтянувшихся при упоминании о генерале милиционеров.

— Ну, в чем дело? — резко обратился Сиворонов к вытянувшемуся рядом Кондратюку в погонах сержанта.

— Дежурный лейтенант приказал проверять машины, идущие по правительственной полосе, — четко доложил Игорь и доверчиво добавил. — Ищут кого-то.

— Я генерал-лейтенант КГБ, — заявил Сиворонов и, полагая, что этого достаточно, махнул рукой: — Освободить проезд!