Все будет хорошо, или Свободный плен - Наталья Рощина

Теперь он мог ничего не придумывать. Его мечты превратились в реальное обладание желанной супругой. Наконец у него было все, что нужно человеку в жизни. Проблему с детьми он пока не брал во внимание.

У Литы наступило время, когда сбываются мечты. Свой день рождения она праздновала в Париже. Помимо великолепной шубы, на среднем пальце утром первого октября красовалось золотое кольцо с крупным сверкающим изумрудом. Мартов готов был снять для нее Луну с неба, но все эти подарки женщина воспринимала неоднозначно. Они значили для нее гораздо меньше искреннего, сильного чувства, которое зарождалось в ее сердце. Он жадно прислушивался к каждому ее восторженному слову, был готов исполнить любой каприз. Она напоминала ему ребенка, которого долго держали взаперти, без света, тепла, радости. И теперь он обрел свободу и сам боится такого приобретения. Георгий спрашивал, что бы ей хотелось посмотреть в первую очередь. Каждый день они составляли программу с маршрутом передвижения и после легкого завтрака отправлялись путешествовать. Лита была в восторге! Она уже проехала под Триумфальной аркой, увидела Эйфелеву башню, гуляла по Елисейским полям. Она обедала в китайских, французских ресторанах. Перепробовала вкуснейшие, незнакомые ей раньше блюда. Мартов предлагал ей продегустировать старинные красные вина, к которым питал слабость. Теперь многие французские названия стали для нее не пустым звуком. Лите нравились эти открытия. Последующие дни они провели в туманном Лондоне. Она слушала Биг Бен, стояла на Трафальгарской площади. Восторгалась черными сверкающими такси и двухэтажными автобусами. Она забиралась на сиденье и завороженно, не отрывая взгляда от окна, наблюдала за оживленными лондонскими улицами.

Потом они провели три дня в Вене, любуясь свечками сверкающих небоскребов. И предпоследняя остановка перед возвращением домой – Венеция. Лита, конечно, не отказала себе в удовольствии прокатиться в гондоле по узким каналам старинного города. Мартов был счастлив, когда она радовалась как ребенок. Он выполнял любое ее желание, ему доставляло удовольствие раздвигать для нее все шире занавес, открывающий красоту совсем другого мира. Единственное, о чем она жалела, что за эти дни она увидела и узнала гораздо больше, чем за последние лет семь.

– С детства я видела все это глазами Сенкевича. Я завидовала этому человеку, объездившему весь мир. Он был такой неутомимый, энергичный. Его рассказы завораживали. Мама говорила, что столько, сколько довелось увидеть ему, хватило бы не на одну жизнь.

– Наше путешествие только начинается, девочка. Мы вновь отправимся в какой-нибудь уголок мира. У меня жесткий график работы, не всегда получается основательно отдохнуть. Но мы будем стараться. В следующий раз мне бы хотелось показать тебе Испанию. Я очень люблю эту страну, даже пару раз приезжал на корриду и, как безумный, бежал по узким улочкам впереди разъяренных быков.

– Мне не нравится такое развлечение. До дурноты, так что меня ты не затащишь смотреть на издевательство над бедными животными. Рев возбужденной толпы – это не для меня. Так и вижу, как зрители указывают большим пальцем вниз.

– Это из более древних времен.

– Смысл остается, согласись.

– Философ, мы найдем другое занятие в Испании. Поверь мне, там есть много чего интересного.

Лита как губка впитывала впечатления от поездки. Новый мир открывался для нее неожиданно. Радовало то, что еще столько было впереди. Господи, на что она раньше разменивала драгоценное время! Она истребляла жизнь, борясь с невидимыми призраками. Тратила силы, энергию, нервы на борьбу с ветряными мельницами, вместо того чтобы радоваться жизни. Лита чувствовала себя виноватой перед родителями, которых лишала общения с единственной дочерью. А дочери этой было стыдно признаваться, что она не может отказаться от жизни в болоте, которое засасывает. Слава богу, всетаки хватило ума остановиться. Прошлое теперь было так далеко. Впитывая искрящуюся энергию, исходящую от мужа, она набиралась сил, уверенности, радости. С Георгием было так легко, хорошо. Все очень искренне, красиво, по-настоящему. Лита почувствовала, что рядом близкий человек. Очень быстро восхищение и влюбленность с ее стороны переросли в сильное, всепоглощающее чувство.

Оставалось провести последние два дня в Кракове. Лита вдруг поняла, что все это время обходилась без сигарет. Это ее очень обрадовало – последние нити, связывающие с неудачами прошлого, рвались безболезненно. Двухнедельное путешествие подходило к концу. Мартовы не заметили, как пришло время возвращаться домой.

Там их ждала Елена Васильевна, все эти дни контролировавшая ремонтные работы в загородном доме. Уезжая, Мартов отдал распоряжение обновить ванную комнату, спальни и кухню. Свои пожелания он высказал Дмитрию Реброву – человеку, сделавшему не один ремонт в его квартирах. Только теперь Дмитрий не прыгал сам на козлы, а лишь отдавал распоряжения и следил за исправностью выполнения пожеланий заказчиков. Его строительная фирма процветала, такие клиенты, как Мартов, были его визитной карточкой и гарантией качества. Одним словом, поговорив со Стебловой по телефону, Мартов сделал вывод, что все готово в лучшем виде.

– Мы приедем пятнадцатого кполудню. Приготовьте обед на свой вкус.

– Вернее сказать, на ваш, Георгий Иванович.

– Что касается кулинарии, он у нас полностью совпадает. – Двусмысленность фразы была очевидной.

– Надеюсь, с Аэлитой Владимировной тоже не будет никаких проблем?

– Абсолютно. Она человек неприхотливый. Я потихоньку порчу ее, но как не баловать?

– Разумеется. Я все приняла к сведению.

– Дети не звонили? – с надеждой спросил Мартов.

– Нет, только поздравление с бракосочетанием пришло по электронной почте от Ивана. – Последовала пауза, заполнять которую Стеблова не торопилась.

– Ну, хорошо. Еще одно, Еленочка. Пусть сделают генеральную уборку в городской квартире. – После гибели Светланы Мартов не жил там. – Я, честно говоря, не знаю, для чего мне это, но чувствую, что надо.

Стеблова не сразу ответила утвердительно. Она сама последний раз была в той квартире, когда в зале стоял гроб с телом ее бывшей хозяйки. Черные пятна завешенных зеркал, заплаканные лица Ивана и Милы. Множество незнакомых лиц и Мартов, сидящий в изголовье. Он выглядел бледнее обычного и тупо, никак не реагируя на подходивших к нему людей, смотрел на блестящий паркет. Елене Васильевне тогда казалось, что он должен был в эти минуты вспоминать свою последнюю ссору с женой два дня назад. Светлана кричала, плакала, он поначалу говорил негромко, размеренно, а в конце его голос звучал, как раскаты грома над головой. Будучи по натуре нелюбопытной, Стеблова не могла вслушиваться в происходящее. Отрицательная энергия, исходившая от потерявших над собой контроль двух людей, могла свалить с ног. Елена закрылась тогда в своей комнате и для верности прикрыла руками уши. Она сидела в кресле, раскачиваясь, как неваляшка, повторяя про себя какой-то несуразный текст. Бессмысленность собственных слов помогала отгородиться от происходящего в доме. В таком положении ее застал Мартов. Видимо, он стучал, но она не слышала. Увидев ее испуганное лицо, Мартов попросил извинения и сказал, что все в порядке. Попросил приготовить на ужин что-нибудь острое и выставить коньяк. Где-то через полчаса громко хлопнула входная дверь. Елена заканчивала приготовление ужина. Георгий зашел на кухню и, обхватив голову руками, тихо сказал: