Чудо-мальчик - Ким Ён Су

Я начал разбираться в записях отца, которые он сделал, а затем стер; записях, которые он хотел сделать, но не смог адекватно сформулировать; записях, которые он исключил с самого начала, и тех, которые он, видимо, не собирался делать, но все-таки записал. Я начал читать рассказы, которые можно было слушать только душой, которые можно было прочитать только во сне, которые были похожи на стадион, где собралось все человечество, чтобы провести эстафету. Съев за обедом всю свою порцию и даже сундэ дяди Чжэчжина, я принялся изучать старую газету, написанную на ханмуне, пытаясь таким образом практиковаться, чтобы прочитать записи отца способом гения.

— Видно, что ты не выспался, — отметил дядя Чжэчжин, глядя на меня.

— Нет, не то чтобы… — смущенно промямлил я и, зевая, указал глазами на старую газету со следами слюны.

— Здесь написано, что израильский истребитель бомбил египетскую начальную школу. Если чтение записей способом образцовых студентов подразумевает, что мы ищем вопросы, на которые уже знаем правильные ответы, то что это за вопрос, если ответом на него является такое жуткое событие? Скажите что-нибудь, образцовый дядя.

— Хорошо… — задумчиво протянул дядя Чжэчжин. — Как бы это тебе объяснить точнее? Например, мир, в котором мы живем, сам по себе является ответом на некоторые вопросы. Если однажды над нашими головами пролетит истребитель и сбросит бомбу и нам придется наблюдать, как гибнет наша семья или друзья, тогда мы наконец узнаем ответ на вопрос: действительно ли мир, в котором мы живем, единственный, а все разговоры о существовании других миров — всего лишь фантазии? Для нас существует только этот мир.

— Голова что-то раскалывается, — пожаловался я, морщась.

— Наверное, это из-за того, что ты уснул. Поэтому я вообще не верю в такую вещь, как паранормальные способности. Когда Кантхо, увидев твое выступление по телевизору, пришел ко мне и рассказал о тебе, мне стало интересно: почему у людей, бывших при смерти, наблюдается что-то общее в том, как изменяются их чувства? Например, ослепшие люди говорят, что, даже после полной потери зрения, все время видят что-то. Я думаю, это происходит потому, что, даже если исчезают органы, отвечающие за наши ощущения, сохраняется потребность использовать их. Ведь даже если наш рот закрыт, мы продолжаем говорить что-то про себя. И здесь то же самое. Например, считается, что у великого композитора Шостаковича в области височного рога левого бокового желудочка мозга находились осколки от пули, поэтому каждый раз, когда он наклонял голову, он слышал разные звуки. Слушая их, он создавал свои неповторимые музыкальные композиции, — сказал дядя, сдвинув вверх очки с толстыми линзами.

— Действительно, — пробормотал я, не совсем понимая, о чем он говорит, — голова, кажется, сейчас расколется пополам.

— Я много раз слышал рассказы людей о тебе. Твоя способность называется сверхчувствительностью. Та же чувствительность, что у обычного человека, просто в несколько раз выше. Это значит, что ты слышишь не произнесенные вслух слова, причем слышишь не ушами. Ты чувствуешь их, не используя органы чувств. Люди говорят, что это — паранормальные способности и что в определенных условиях они могут проявиться у каждого человека. Любой, кто темной ночью пойдет на кладбище, обязательно что-нибудь услышит или увидит. Это происходит потому, что наши рецепторы, парализованные страхом, начинают хаотично и энергично работать в сверхчувствительном режиме. Но если на основе опыта принять тот факт, что этот мир является единственным, можно освободиться от таких воображаемых ощущений.

— Вот, кажется, вы не били меня ничем вроде журнала для регистрации присутствующих, а голова все равно сейчас лопнет. Может быть, вы обладаете способностью раскалывать головы пополам на расстоянии? Вы хотите сказать, что такая боль тоже является иллюзией?

— С чего у тебя болит голова, ведь я ни о чем таком и рассказать не успел?

— Я был не прав, — повинился я. — Лучше я прочитаю эту газету, не пропуская ни одной буквы.

— Хорошо. Тогда я объясню позже. В любом случае рано или поздно ты задашь вопрос о том, почему родился на этот свет, верно? — спросил он.

Выуживая гущу и сундэ из супа, дядя Чжэчжин говорил о том, что надо читать записи способом образцовых студентов, для того чтобы найти не ответ на вопрос, а вопрос на ответ. О боже, эти туманные речи были словно звук, издаваемый духом, когда он грызет рисовые зерна, все семнадцатилетние жители страны должны были бы запротестовать, требуя излагать все яснее. Но даже если бы дядя Чжэчжин уступил их требованиям, те ребята не получили бы ничего, кроме раскалывающей голову боли.

Если дословно передать объяснения дяди, они были следующими: «Правильные ответы разбросаны по миру. Даже в записной книге твоего отца они уже есть. Твоя мать и отец впервые встретились в 1968 году, поэтому родился ты. Это правильный ответ. Часто мы не знаем как раз вопрос, связанный с правильным ответом. Если то, что ты родился, является правильным ответом, то что представляет собой вопрос, связанный с этим событием? Возможно, все пароли мира можно будет разгадать таким способом: ища не ответ на вопрос, а, наоборот, вопрос на правильный ответ».

Значит, правильные ответы разбросаны по миру? Что же тогда означают те бесчисленные вопросы в экзаменационных билетах? Что означают те многочисленные проблемы, с которыми я сталкивался на протяжении моих коротких семнадцати лет? Что значат для меня полковник Квон, который увез все мои вещи, сказав, что все это он делает ради страны и народа, или близнецы в черных костюмах, у которых речь все равно что стереозвук, или Ли Манги, который считал, что он не может поехать учиться в США лишь потому, что до сих пор не говорит по-английски свободно? Вдобавок к этому что значит для меня существование «брата Кантхо», который теперь считает, что в нем не осталось ничего женского, но независимо от этого становится красивее с каждым днем? Каково истинное лицо дяди Чжэчжина, который в сундэчжиб-ресторане, где готовят самый вкусный сундэгук, вылавливал из тарелки гущу и сундэ и выпивал только бульон?

А самым важным вопросом, на который я не нашел бы ответа, даже если бы подключил к поискам всю передовую часть человечества, был вопрос: кто же моя мать? Но даже если оставить в стороне все эти вопросы, включая самый важный, остается последний: зачем я вообще родился на этот свет? Потому что, черт возьми, это не ответ, а вопрос.

— Если мое рождение можно считать вопросом, — сказал я в шутку, — который одновременно является правильным ответом, то все очень просто.

— И что же это означает?

— Представьте, что много невообразимо красивых девочек, собравшись вместе, кричат: «Кто тот мужчина, кого я полюблю в будущем?» А я кричу им: «Правильный ответ — это я, только что родившийся», — пошутил я.

— Хм, если считать твое рождение ответом… — задумчиво начал дядя Чжэчжин, не обращая внимания на мою шутку. — Способность рассуждать, что же является вообще вопросом, совершенно точно не относится к паранормальным, но с другой стороны, ее можно использовать так же, как ты пользуешься своей сверхчувствительностью, чтобы слышать не произнесенные вслух слова не ушами, а головой…