Стоунхендж Третьего рейха - Андрей Васильченко

При изучении второй скалы, которая, собственно, и располагалась во внутреннем дворе замка, можно обнаружить изображение знаменитой «трибуны». Проблема заключается в том, что если ступени, ведущие к ней, были переданы достаточно точно, то сама каменная «трибуна» по меньшей мере вдвое выше. То есть, чтобы попасть на нее, надо было использовать какие-то приспособления, либо же «трибуна» была переделана во время строительства замка.

Шестиугольная башня у первой скалы Экстернштайна

На гравюре она выглядит не прямоугольной, а круглой, даже блестящей, что выделяет ее на фоне остальных скал и камней (в том числе каменных ступеней).

В данном случае необходимо вернуться к изображению на переднем плане «пешехода», который несет в своих руках странный предмет. В предмете можно угадать очертания некого измерительного прибора. Если провести линию перспективы, в том числе тех измерений, которые должен был осуществлять «пешеход», то мы получим квадрат, который связывает своими углами четыре важных точки Экстернштайна: нишу с отверстием в «высотной палате», «трибуну» «кафедру», край смотровой площадки на первой скале и проем в первой скале, в котором было выставлено некое скульптурное изображение. Если посмотреть на нижнюю и верхнюю стороны этого квадрата, то обнаружится, что верхняя сторона является линией, на уровне которой расположена смотровая площадка, а нижняя как раз отделяет нижнюю часть барельефа «Снятие с Креста» от уровня «земли», при этом ниже «земли» почему-то не было передано изображение монстра. Можно предположить, что на этой гравюре не было случайных деталей — каждая из них, в том числе фигуры людей, выполняли определенные функции.

Если взять в расчет современные открытия, а именно тот факт, что отверстие в нише «высотной камеры», «трибуна», «шахта» в песчаном основании были ориентированы на точку восхождения солнца в момент летнего солнцестояния, то легко заметить, что именно в этом направлении ориентированы и въездные ворота в замок. Кроме этого, если сориентировать боковые поверхности шестиугольной башни, которая была пристроена к первой скале Экстернштайна, то обнаружится, что четыре из них были направлены точно по сторонам света.

Схема геометрических вычислений, которые были заложены в гравюру Элиаса фон Леннепа с изображением Экстернштайна

Загадкой остается, почему данной башне не была придана восьмиугольная форма.

Аналогии можно найти, если сравнить данное строение в Экстернштайне с «башней ветров», которая располагалась некогда в Афинах. В античные времена на ней находился флюгер и водные часы, то есть «башня ветров» служила древним грекам для метеорологических наблюдений. В античности не только исследовали направления ветров и пытались установить их взаимосвязь с погодой, но и рассматривали воздух в качестве одного из четырех «природных элементов», природных стихий.

По большому счету европейская наука долгое время руководствовалась построениями Эмпедокла Сицилийского, который не только провозглашал себя магом и волшебником, но и первым ввел в философию понятие «элементы», под которыми понимались те начала, из которых состоит все сущее, все вещи — земля, воздух, вода и огонь. Эмпедокл учил, что есть четыре стихии (элемента, формы), и они неизменны, божественны и живы. Зевс — огонь, Гера — воздух, Аид — земля, Нестис (сицилийский бог) — вода. Неизменны они и все время меняются, сочетаясь и распадаясь. Все в мире духовно, душевно, телесно и живо одновременно, видимо все и невидимо. Элементы, движимые силой, постоянно носятся, сталкиваются, сливаются и расходятся; рожденные их игрой миры возникают и рассыпаются, чтобы снова возникнуть, из живой лавы прекрасных просветленных стихий. Все элементы равны, но равнее других огонь, он стоит особняком, сбивая остальные три элемента в оппозиционную группу. Огонь и воздух по Эмпедоклу мужские стихии, вода и земля — женские.

Если учесть, что конструкция башни, пристроенной к первой скале Экстернштайна, должна была быть восьмиугольной, но только из-за соседства со скалой имела шесть углов, то, вне всякого сомнения, можно провести параллели между нею и замком Кастель-дель-Монте, который в середине XIII века был построен вернувшимся из шестого крестового похода императором Фридрихом II Штауфеном.

Фрагмент гравюры с изображением «охотничьего замка»

До настоящего момента этот замок является одним из самых таинственных сооружений средневековой Европы. После возвращения из крестового похода и успешного захвата Иерусалима император хотел подтвердить свои претензии на власть в Священной Римской империи. Этот мотив, как и характер императора, должен был отразиться в архитектуре здания. Если смотреть на замок издалека, то большие углы восьмиугольника (в плане) превращаются в круг, а выступающие угловые шестиугольные (восьмиугольные в завершенной проекции) башни предстают в виде зубцов каменной короны. Подходя к замку все ближе, начинаешь утрачивать впечатление круглой формы и различать настоящую его структуру. Снаружи Кастель-дель-Монте не только оставляет ощущение замкнутости, но и закрытости от внешнего мира: в массивных башнях нет ни окон, ни дверей, и даже привычных глазу бойниц.

Замок Кастель-дель-Монте

Такое же ощущение производит и башня у первой скалы Экстернштайна. Она не имеет никаких оконных проемов, она имеет шестиугольную форму, хотя должна была бы быть в идеале восьмиугольной. Оба сооружения ошибочно характеризуются как «загородные замки». При планировании обоих сооружений использовалось не только золотое сечение, но и такие мистические символы, как «пентаграмма» и «печать Соломона». Кроме этого, по версии некоторых исследователей, именно в Кастель-дель-Монте должно было находиться изображение «Бафомета» — говорящей головы, которой якобы поклонялись тамплиеры. Совпадений между замком Фридриха II и «охотничьим замком» в Экстернштайне слишком много, чтобы они были простыми совпадениями.

В этой части нашего рассказа надо вернуться к сюжету, связанному с именем Фердинанда II, а именно попыткой в середине XVII века приобрести Экстернштайн. Кем же был великий герцог Фердинанд II? Почему этот флорентийский правитель проявлял столь настойчивый интерес к удаленным землям Северной Германии? Что связывало его с графом Германом Адольфом фон Липпе? Предположение о том, что между этими двумя династиями существовала какая-то взаимосвязь, подтверждается народными сказаниями, в которых говорилось о том, что граф Симон Филипп проиграл Экстернштайн в карты при дворе Медичи (сказание приведено в первых главах книги).