В широком прокате - Katrin Sanna

Я редко испытывала тягу к тому, чтобы напиться до беспамятства, но сегодня моя жажда забыться была велика, как никогда. Заливая в себя водку рюмку за рюмкой, я лениво слушала восторженные речи Лолы Андерсон, которая с самого начала намеренно уселась рядом.

– Элизабет, ты – достойнейшая из достойных, – повиснув у меня на плече, сценаристка рассыпалась в комплиментах. – Они все хороши, – она указала на актёров, – но ты превзошла мои ожидания. Я благодарна тебе за то, как ты обошлась с моими идеями. Ты такая смелая, и у тебя поразительный актёрский диапазон.

Периодически кивая в ответ на её бесконечную оду в мою честь и безуспешно вклинивая фразы вроде «без таких бесподобных сценариев, как твой, я ничего не значу», я тоскливо отмечала про себя, что ни капли не радуюсь этим похвалам.

– Что нам делать дальше? – спросила я Лолу, когда в её речи наконец образовалась пауза.

– Дальше? – не поняла она.

– Мы же здесь скоро сдохнем от скуки, – настроение моё становилось всё мрачнее.

– Придётся потерпеть, – беззаботно ответила Андерсон. – Зато потом…

– А что потом? – свирепо прорычала я. – Знаешь, какой Элизабет Грант уедет отсюда?

– Нет.

– Потерявшей друзей, потерявшей себя, растворившейся в работе, но зато оправдавшей надежды создателей фильма, сыгравшей, возможно, свою лучшую роль. И хуже всего то, что, когда люди увидят этот фильм, для многих из них моя жертва ничего не будет значить. Зачем мы всё это делаем?

– Затем, что мы не можем по-другому.

– Я так хочу быть нормальной, быть, как все, – хмельной дурман ослаблял моё тело, и я обессиленно опустила голову на руки, уперев их о стол. – Большинство людей – свободные, потому что у них нет мыслей, будто они должны сотворить что-то невероятное, иначе их существование будет бессмысленно. Они просто живут и наслаждаются этим. А я не могу, как они. Какая-то сила внутри постоянно подталкивает к тому, чтобы успеть как можно больше. Почему я никак не могу избавиться от этого груза?

– Ты с ума сошла? – возмутилась Андерсон. – Тебе так повезло, а ты этого не осознаёшь. У тебя мятежная душа. Только человек с подобным качеством будет искать и, в конце концов, находить. Только такие люди совершают перемены.

– Но я хочу быть обычной.

– Хочешь – перехочешь.

Я с усилием подняла отяжелевшую голову и взглянула в лицо женщине. Выражение на нём было серьёзным и бесстрастным.

– И на твоём месте, – продолжила она, – я бы сейчас не плакала о потерях, а попыталась бы хоть как-то всё исправить. И начала бы с примирения с подругой. Глядишь, она бы помогла тебе разобраться в твоих внутренних противоречиях лучше, чем кто-либо. Хотя бы потому, что она знает тебя дольше.

– Я не подхожу к ней не потому, что мне не позволяет гордость. И не потому, что обижена. А потому, что осознаю, как сильно провинилась перед ней, и понятия не имею, как это исправить.

Голова моя снова оказалась на сложенных на столе руках. Наверное, Андерсон что-то ответила на мои слова, но я этого уже не слышала: незаметно для себя я на время отключилась.

А когда, не зная, сколько времени прошло, снова вернулась к реальности, то, открыв глаза, обнаружила, что вечеринка по случаю окончания съёмок внезапно превратилась в свадьбу. Джен, прицепившая к волосам фату из полупрозрачной светлой ткани, и Пол, вырядившийся в чёрный смокинг Демона, которого он играл, держались за руки, глядя друг на друга; Алекс Блейк, обернутый в чёрное и выступавший, видимо, в роли святого отца, с Библией в руках произносил какую-то речь, окончание которой все присутствующие на этой «церемонии» ознаменовали бурным ликованием.

Я была единственной, кто остался сидеть за столом. Но долго переживать из-за своего одиночества мне не пришлось: через минуту или около того я вновь уснула.

В следующий раз я очнулась, уже находясь у себя в постели. Как я туда попала – сама или кто-то отнёс меня в номер – непонятно. На полу, прислонившись спиной к кровати, сидела Питерс с фатой на голове. Джен без эмоций смотрела на меня.

– Я хотела, чтобы ты почувствовала то же, что и я прежде, – заговорила подруга. – Я хотела, чтобы ты осталась одна и не знала, что с этим делать.

Кажется, я лишь на секунду сомкнула веки, но, раскрыв глаза снова, увидела пустую комнату. По селектору мягкий голос объявил, что можно спускаться на завтрак.

Была ли Джен пьяной галлюцинацией или действительно приходила ко мне посреди ночи – тоже осталось загадкой.

***

Если бы меня попросили тремя словами описать период пост-продакшна фильма «Поклонение», то я бы охарактеризовала его так: «Серость. Серость. Серость».

Я старалась реже покидать номер, чтобы поменьше видеть коллег и не нарываться на неприятности, которые, согласно статистике, прилипали ко мне, как жвачка к кедам. Чем я занималась те пять недель, пока шёл процесс монтажа? Да ничем. Как и все остальные.

Книги, фильмы, реалити-шоу, походы в тренажёрку, бассейн и прочее, и прочее – то, чем мы и так долгие месяцы себя развлекали – осточертели настолько, что чуть ли не вызывали рвотные позывы. И всё же, поскольку альтернативы этим занятиям не было, я, равно как и другие пленники и персонал, по инерции продолжала убивать время вышеперечисленными способами.

Но через неделю или полторы тренировки были заброшены мною, тем более, что теперь, по окончании съёмок, держать форму не имело смысла. Я и глазом моргнуть не успела, как из-за малой подвижности и обильных приёмов пищи начала набирать вес. Впрочем, нечто подобное случилось со многими.

Хотя кое-кто всё-таки использовал время для обучения ещё одному иностранному языку, или для игры на фортепиано, или для освоения новых медитативных практик. Кое-кто, но не я.

Мне хватало моральных сил лишь на походы в столовую и библиотеку. И иногда в номер к кому-нибудь вроде Эмили, но не к Джен или Полу. Правда, и библиотеку теперь я посещала всё меньше. Хоть мне всегда было приятно пообщаться с Гарри, однако его постоянной спутницей стала Хейли, не оставлявшая его в одиночестве ни на мгновение, и потому рядом с ними я чувствовала себя неуютно, будто безжалостно отнимала бесценные минуты их упоения друг другом.

Неудивительно, что за несколько недель из подтянутой брюнетки среднего роста, натренированной танцами и упражнениями, с плоским животиком и ухоженным лицом я превратилась в незнакомую мне располневшую особу с обвисшими руками, отрастающими светлыми корнями волос и даже с приобретающим форму вторым подбородком. Мои и без того огромные зелёные глаза чуть не в пол-лица, казалось, стали ещё больше из-за синих теней под ними.

Скажу в свою защиту, что я хотя бы не скатилась до ежедневного употребления алкоголя, который почти до окончания постпродакшна был в свободном доступе. Видимо, Заказчик предположил, что, выпивая, мы будем легче переносить тоску и безделье. Вот только идея оказалась далеко не самой блестящей: лёгкие алкогольные излияния трансформировались в массовый запой, в котором мало кто не участвовал, и оттого агрессия, которую многим удавалось сдерживать на трезвую голову, по-пьяни доводила заложников до ссор и драк не только со своими, но и с охранниками. И один случай положил конец этому беспробудному пьянству, показав, что и нервы наёмников Заказчика потихоньку начинают сдавать.