Нежный огонь любви - Джейн Энн Кренц

Расчету вдруг показалось, что гигантская волна бросила его на землю. Он по-прежнему был на ногах, но случилось что-то нехорошее. Хотелось закричать. Не от страха, а от ярости. Медленно подняв бластер, он навел его на основание цветка и нажал на спуск. Чтобы прожечь волокна обманчиво изящного стебля, потребовалось стрелять трижды.

Цветок обмяк и упал в заросли. Гонщик по-прежнему оставался пойман. Когда Расчет подошел к нему, он неудержимо рыдал. Расчет осторожно развел кружевные лепестки. Пару раз пришлось применить бластер. Потом, стараясь не прикасаться к липкому веществу, он протянул руку и вытащил Гонщика наружу

Это оказалось делом нелегким. Даже умерев, цветок не желал расставаться со своей добычей. Когда Гоншик наконец был освобожден, Расчет заметил, что

Местами одежда у него уже растворилась и через дыры виднелись ярко-алые отметины на теле.

— Вставай.

Гонщик съежился у ног Расчета, все еще продолжая рыдать.

— Я сказал — вставай.

Гонщик тряс головой, утирая глаза рукавом.

— Ты меня убьешь. Я так и знал. Я понял, что, если я скажу тебе про Джеда, ты захочешь сам меня убить, а не отдать эт… этой твари. Лучше умереть от выстрела, чем быть съеденным заживо.

— Почему, Гонщик? Почему ты не мог просто держаться от меня подальше? Почему тебе понадобилось убивать Джеда? Почему ты хотел увезти Зельду? Тебе надо было просто охотиться на меня. Зачем тебе понадобились они?

— Я решил, что теперь поймаю и тебя тоже, — хрипло прошептал тот, не вставая с колен. Нормально говорить он уже не мог. — Это было невыносимо.

— Что было невыносимо?

— Да то, как ты смотришь сквозь меня, словно я ничего не стою. Я знал, о чем ты думаешь. Я все ждал, когда ты решишь посмеяться и рассказать кому-нибудь, что на самом деле произошло тогда, в трясине. Ты же знал, каково мне от этого! Каково это — не знать, когда ты решишь, что пора кончать игру. Ты же просто выжидал, искал подходящего момента, чтобы рассказать всем, как я бросил тебя одного с тем ткачом-убийцей. И после этого я уже никогда не смог бы работать почтальоном. Мне бы уже никто ничего не доверил. Я не мог допустить, чтобы в твоих руках вечно оставался этот козырь против меня, Расчет.

— Тогда зачем тебе понадобился Джед?

Расчет заметил, что у него дрожит рука. Ему до боли хотелось всадить в это противное, скорченное тело несколько зарядов.

— Это должен был быть ты, — ответил Гонщик, уставившись в землю, — в том корабле. Я только потом узнал, что ты не полетел. Мне нужен был только груз. А все бы решили, будто ты перепродал кому-то часть посылок. Но песчаная буря налетела так быстро! А Джед все летел на сигнал бедствия. Ему даже и в голову не пришло убежать от бури.

— Он попал прямо в бурю — и врезался в землю. Нужно было бы оставить тебя в этом цветке, Гонщик.

— Не оставил бы, — мрачно усмехнулся тот. — Не смог бы. В этом-то все и дело, Расчет. В чем-то ты мягкий. Слишком мягкий. — Он медленно поднялся, держась чуть увереннее. — И не думаю, чтобы ты стал стрелять. Если бы ты мог хладнокровно меня убить, ты бы уже это сделал. Ты ведь повезешь меня в порт, чтобы меня судили — честь по чести, по закону. Или я не прав?

— Извини, Гонщик. У меня есть дела поважнее, чем добиваться такого вот правосудия. И потом — суд требует немалых денег.

Опустив бластер, Расчет прошел мимо своего противника. Хотелось поскорее уйти из этого места.

— Расчет!

Расчет не обернулся. Он не мог себе этого позволить. Ведь так легко вскинуть бластер… Джед, Зельда… Ему нельзя оборачиваться. Бластер жег ему руку. Это слишком просто. Нет, Гонщик не заслужил легкой смерти.

— Расчет, ты не можешь меня бросить!

Расчет услышал шум и, прекрасно зная, что Гонщик не рискнет напасть на него, понял, что отчаянной возне можно дать только одно объяснение: Гонщик искал оружие. Резко обернувшись, Расчет выстрелил — раздался короткий сдавленный вскрик. Знакомый, резко обрывающийся предсмертный вопль очередной жертвы Ренессанса.

Расчет опустил бластер. Слишком легко. Смерть убийцы Джеда должна быть долгой и мучительной. Расчету хотелось, чтобы сама планета привела смертный приговор в исполнение — неотвратимо и пугающе. Его не волновало то, что ни Джед, ни Зельда не захотели бы для Гонщика подобной смерти. У них тут права голоса не было. Расчет был и судьей, и адвокатом, и палачом.

С неба хлынули потоки дождя. Спрятав бластер в кобуру, Расчет рванул к скиммеру. Уже сейчас вода наполняет кожух двигателя! Когда Расчет появился, Гонщик не закрыл двигатель. А Ренессанс так быстро уничтожает любую технику!

Зельда совершенно не ожидала дождя. Всю вторую половину дня она видела, что собираются облака, — но стена дождя упала без единой предупреждающей капли. Просто небесные хляби Ренессанса внезапно разверзлись. Она бросилась в палатку. Как

Хорошо, что внутри сухо! Съежившись в спальнике, она снова стала ждать и думать.

Она вспомнила спокойные сады Клеменции, партии «Свободного рынка», которые она сыграла с Расчетом… Ей отчаянно хотелось знать, что происходит сейчас между Расчетом и Гонщиком. Единственное, о чем она запрещала себе думать, — это сколько времени осталось до того, когда отключатся защитные экраны. Перед тем как спрятаться в палатке, она проверила пульт и увидела, что заряд уже кончается.

Дождь с ревом обрушивался на круглую крышу палатки. Ну что ж, его барабанная дробь была лучше, чем вопли, стрекотание и отчаянная возня, которые все время слышались из джунглей. Зельда попыталась заняться медитацией, но оказалось, что сосредоточиться просто невозможно. Утешало лишь то, что даже истинный голубь вряд ли смог бы погрузиться в медитацию в таких обстоятельствах.

Но вспомнив о голубях, она вспомнила и о своей главной цели. Сейчас она оказалась как никогда далека от подлинных голубей. Все, начиная с интереса к азартной игре и кончая жаждой новых поцелуев Расчета, коротких, но властных, — все говорило, что в ней слишком много волчьего. Ей приходилось признать, что даже если она и найдет то древнее устройство, ей никогда не изменить своей волчьей природы.

А если Расчет не найдет Гонщика, то им обоим никогда не выбраться из этих проклятых джунглей. Но, как ни странно, ее это совершенно не волновало. Она верила в Тэйга Расчета и не сомневалась, что, если он

Найдет Гонщика и отнимет у него скиммер, он не бросит ее. Это было так же верно, как и то, что к ночи защитные экраны отключатся.

Что станет с Гонщиком, когда его найдет Расчет? И каково будет Расчету, если он убьет человека? А может быть, он уже убивал людей? Зельда не знала. Да и не хотела об этом думать. На Ренессансе она недавно, но уже видела столько насилия! Казалось, зло и ненависть порождаются самой планетой. Здесь мог выжить только настоящий волк. Зельде не хотелось даже думать о том, что стало бы с группой голубей, окажись они одни на Ренессансе.