Секретарь старшего принца 3 - Любовь Свадьбина

Дарион странно смотрел на меня широко распахнутыми глазами. Никогда не видела подобного выражения на его лице. А мне… мне было странно перед кем-то находиться в женском виде с этими длинными волосами, от которых я совсем отвыкла. И даже в одежде я ощущала себя абсолютно голой и беззащитной. Чувство было таким сильным, что захотелось прикрыть грудь, и так прикрытую мундиром, рубашкой, волосами, и отвернуться, спрятаться.

Я невольно отодвинулась и оказалась на паху Дариона – горячем, выпуклом. По телу снова прокатилась дрожь, ноги свело. Со стоном я склонилась на его грудь, пряча лицо за длинными серебристыми волосами.

– Я знаю, что ты всё можешь сама, – пророкотал он.

Большие тёплые ладони легли мне на бёдра, и я окончательно поплыла. Мне показалось, – или нет? – что руки Дариона дрожали, когда он осторожно и неуверенно гладил меня. Внутри всё плавилось. Из-за чувствительности кожи прикосновения жгли до боли.

Сквозь ткань я ощущала и жар, и твёрдость, и пульсацию члена. Дарион хотел меня. А я ощущала, как внизу живота снова всё скручивается.

– Если не тебя, – прошептала сипло, – я найду кого-нибудь другого.

– Неужели настолько невыносимо? – прошептал Дарион мне в макушку. Его пальцы подрагивали.

– Ты не представляешь, как.

– Хорошо. Только давай не так. Давай разденемся и… может что-нибудь нужно? Что-нибудь?

Его руки скользнули по бёдрам, и я задрожала, навернулись слёзы.

– Просто возьми меня… – Казалось, я сгораю в огне.

Неимоверным усилием я выпрямилась и, не сразу сумев совладать со сведёнными мышцами, слезла с Дариона. Меня пошатывало. Он хотел, чтобы я разделась? Придётся… Попыталась расстегнуть пуговицы, но ни одну не поймала непослушными пальцами. Удар телекинеза – и пуговицы зацокали по полу. Я ничего не видела, застряла в какой-то мутной тьме. Потянула с себя мундир прямо с рубашкой.

– Подожди, – Дарион сел на диване и притянул меня за бёдра, развернул к себе. Меня снова трясло, проросли когти. – Позволь тебя раздеть…

Я почти ничего не видела, смотрела на обтянутый тёмным мехом диван, пока Дарион стягивал с меня сначала мундир, осторожно высвобождая его из-под пояса-Многоликой, потом – рубашку. В этом состоянии я не надевала на себя подобие корсета для уплощения груди – слишком острыми были ощущения, поэтому под рубашкой оказалась лишь тонкая сорочка. Её Дарион потянул вверх, и мне пришлось приподнять руки. Касания тёплого шёлка, прохладного кружева и горячих рук сводили с ума, я закусила губу, чтобы не застонать.

Ткань с шелестом упала на пол. Дарион снова положил свои огромные ладони мне на бёдра, чуть сжал, и у меня задрожали колени.

– Мне это не снять, – глухо, с непривычными интонациями предупредил он.

«Многоликая, пожалуйста», – попросила я, сама не понимая о чём.

Живой пояс с заключённым в нём гибким мечом, на миг стиснув меня, сам раскрылся и упал на пол. Дарион расстегнул и потянул с меня и так уже треснувшие в бёдрах штаны вместе с накладкой на паху и тончайшими панталонами. Спустив их до колен, вспомнил о сапогах… Я приподняла ногу и сдёрнула телекинезом сначала один сапог, потом так же второй. Сердце колотилось так, что пульсировало в голове, я слышала только его.

Руки Дариона скользнули ниже, окончательно освобождая от одежды. Мне было жарко и холодно одновременно. Дарион притянул меня, уткнулся лицом в грудь, обжигая сбивчивым дыханием:

– Если уверена, что хочешь этого, пойдём в спальню.

– Здесь, – прошептала я, продолжая смотреть на широкий меховой диван, напоминающий о покрывале Элора. – Я хочу здесь.

Меня распирало от желания, от плещущейся во мне силы. И я не сдержала её – одежда Дариона вмиг обратилась клочками, разлетелась во все стороны, обнажая его огромное мускулистое тело.

– Ты такая маленькая, – он обхватил меня за талию. Дарион действительно казался огромным в сравнении со мной, но драконьи мышцы крепки и эластичны, и даже такая разница размеров нам не помеха. – Ри…

Имя было как взрыв, пробивший меня насквозь. На спине проступили чешуйки. Касания Дариона воспринимались всё острее, они почти резали, и я вывернулась из его рук и легла на диван, на мягкий тёплый мех и такую же подушку. Полусогнутую ногу прижала к мохнатой спинке, другую положила на голые колени Дариона совсем близко к его торчащему члену, приглашая скорее устроиться между моих ног. В паху у него, в отличие от безволосых драконов, были тёмные кудрявые волосы, дорожка завитков поднималась до пупка. На шее поблескивала цепочка с небольшим амулетом, тот покачивался чуть ниже солнечного сплетения – капелька кристалла, не позволяющая считывать эмоции.

– Эм, – Дарион смотрел на меня с тем же непривычным выражением. Его глаза с огромными радужками казались чёрными провалами. – Наверное, надо… э… масла для… всё же разница в размерах, нужно смазки…

Вместо ответа стала приподниматься, но надавила локтем на свои же пряди и от неожиданности чуть не рухнула снова. Передвинувшись, наконец приподнялась, ухватила его руку и положила себе между ног, вздрогнула: так это горячо, тревожно, влажно. Снова легла на мех. Пальцы Дариона осторожно скользили, и каждое касание отзывалось во всём теле, обжигало. Слишком, слишком сильно. Повышенная чувствительность перешла ту границу, до которой она была бы благом, сейчас я вся точно сплошная рана.

Меня накрыло очередным приступом желания, я измученно смотрела на Дариона из-под полуприкрытых ресниц. Он навис надо мной: такой огромный, мускулистый, с порослью волос – совершенно несвойственной для драконов. Запах зверя и дыма щекотал ноздри. Защитный ментальный амулет упал мне на живот, соскользнул вниз, когда сам Дарион наклонился. Шершавое прикосновение подбородка, горячие губы на груди… Так странно было чувствовать, как целуют моё тело – именно моё. Совершенно новое ощущение, похожее и непохожее на то, что я улавливала в чужих сознаниях. И слишком болезненное. Из глаз брызнули слёзы, я вскинула руку, зацепила цепочку с амулетом Дариона и дёрнула её когтями.

На меня обрушились его эмоции: дикое, нестерпимое желание, восторг, наслаждение, восхищение. В его вожделении утонули мои болезненные ощущения. Никого привлекательнее меня, лежащей на тёмном мехе, Дарион в жизни не видел. Его восхищало всё: и моё стройное сильное тело, с которым даже ему трудно совладать – эта ошеломительная скрытая за хрупкостью сила, серебро моих волос, металлический цвет глаз, губы, аккуратная грудь, тонкая талия… и то, как жарко и тесно будет во мне. И волнение – всё же ответственность, всё же драконесса, хватит ли ему сил протиснуться внутрь?

Он целовал шею, ключицы, грудь, наслаждаясь упругостью кожи, ощущением мышц под пальцами, скользящими по моему бедру, предвкушая, как эти ноги охватят его, призывая войти глубже. Его трясло от нестерпимого желания взять, наполнить собой, двигаться. И волнение, что не продержится долго.

– Ну же, возьми меня, – прошептала я, и томно-приказной мелодичный голос с нотами страсти отдался дрожью в его теле, мурашками по коже, вздыбленной на загривке шерстью. Ноты управления, не обладая властью над ним, медведеоборотнем, возбуждали его интонацией, будили звериное желание.