Исчезнувшая - Гиллиан Флинн

Под рубашкой ныло ушибленное место. Го повернулась и, слава богу, скрылась в своей комнате. А я прилег на диван, пообещав себе, что скоро встану.

Мне снилась Эми. Она ползла по полу на четвереньках через нашу кухню, пытаясь добраться до двери черного хода. Кровь заливала ей глаза. Она ползла медленно, слишком медленно. Ее хорошенький череп был деформирован — смят с правой стороны. Кровь капала с длинной пряди волос. Эми стонала и звала меня по имени.

Проснувшись, я понял, что пора заехать домой. Нужно осмотреть место — место преступления. Мне это казалось совершенно необходимым.

Никто не хотел выбираться из дому на испепеляющую жару. Окрестности нашего жилья оставались такими же безлюдными, как в день исчезновения Эми. Переступив порог, я заставил себя дышать ровно. Относительно новый дом казался наполненным привидениями — и не в романтическом стиле Викторианской эпохи, а по-настоящему жутко, как чертовы развалины. Дом с криминальной историей, а ведь ему всего три года.

Эксперты-криминалисты успели наследить везде — все поверхности липли и пачкались. Я присел на диван, который пах, словно какой-то незнакомец, терпким лосьоном после бритья. Пришлось открыть окно, несмотря на жару. Бликер рысцой сбежал со ступенек, я подхватил его на руки, погладил. Кот замурлыкал. Его миска была полна корма, — наверное, насыпал кто-то из копов. После разрушения нашего дома весьма благородно со стороны полиции.

Опустив Бликера на нижнюю ступеньку, я поднялся в спальню, стянул футболку и лег на кровать лицом вниз. В ту же самую темно-синюю наволочку, что и в утро нашей годовщины. В то самое утро.

Внезапно зазвонил телефон. Го. Я нажал кнопку приема.

— В полдень будет спецвыпуск «Шоу Эллен Эббот». Об Эми. Похоже, хреновы наши дела. Мне приехать?

— Не стоит. Я и один могу посмотреть. Спасибо.

Мы помолчали в трубку. Каждый дожидался, что первым попрощается собеседник.

— Ладно, после поговорим, — сказала наконец Го.

«Шоу Эллен Эббот» — программа для кабельного телевидения, специализирующаяся на исчезновении и убийстве женщин. Его ведущая, неистовая и безудержная Эллен Эббот, когда-то работала обвинителем и боролась за права жертв насилия. Пошла картинка: Эллен, с пышной укладкой волос, с блеском на губах, прожигает взглядом камеру:

— Сегодняшний наш сюжет просто шокирует. Молодая красивая женщина, прототип главной героини книжной серии об Удивительной Эми, пропала. В доме все перевернуто вверх дном. Ее муженек — Лэнс Николас Данн, безработный писатель, а в настоящее время владелец бара, купленного на средства жены. Хотите узнать, насколько он расстроен? Вот фотографии, сделанные уже после исчезновения его жены Эми Эллиот-Данн в день пятилетнего юбилея их свадьбы.

На экране возникла моя фотография с пресс-конференции, где я стою с мудацкой улыбкой. Потом еще одна, где я улыбаюсь и машу рукой, подобно коронованной особе в день праздника, выходя из автомобиля. А махал-то я Мэрибет… Что поделать? Я всегда улыбаюсь, когда машу кому-то.

Затем появилось фото с телефона — я и Шона Келли, мастерица по пирогам фрито. Мы стояли щека к щеке, сверкая ослепительными улыбками. Сразу после этого перед камерой появилась сама Шона, загорелая, мрачная и решительная, а Эллен представила ее всем Соединенным Штатам. Я покрылся потом.

ЭЛЛЕН: Итак, Лэнс Николас Данн. Шона, как вы можете описать его поведение? Вы встречались, когда весь город разыскивал его пропавшую супругу. А что в это время делал Лэнс Николас Данн?

ШОНА: Он был очень спокойным, вполне дружелюбным.

ЭЛЛЕН: Погодите-погодите. Спокойным и дружелюбным? Его жена исчезла. Так ведь, Шона? А мужчина выглядел спокойным и дружелюбным?

Опять на экран вылезла эта дурацкая фотография. По-моему, сейчас мы выглядели еще радостнее.

ШОНА: Он даже флиртовал немного.

«Зря ты с ней так неприветливо, Ник, — подумал я. — Надо было сожрать ее поганый пирог».

ЭЛЛЕН: Флиртовал? Пока его жена бог знает где, Лэнс Данн… Ладно, простите меня, Шона, но эта фотография… Я не могу подобрать более подходящего слова, чем «гадкая». Он смотрит не так, как должен смотреть невинный человек.

Всю оставшуюся часть блока заполнила Эллен Эббот, которая глумилась с мастерством профессионального подстрекателя над моим никудышным алиби: «Почему это у Лэнса Николаса Данна есть алиби только после полудня? Где он был в то утро?» Она растягивала слова, подобно техасскому шерифу, а группа гостей кивала и соглашалась.

Я позвонил Го.

— Счастье, что они не цеплялись к тебе почти неделю, — сказала она.

Какое-то время мы проклинали «гребаную полоумную суку и шлюху Шону Келли».

— Сделай сегодня что-нибудь достаточно полезное, — наконец приказала Го. — На тебя теперь люди смотрят.

— Да я и сам не усижу на месте, даже если сильно захочу.

Я направился в Сент-Луис, злобно прокручивая в голове отрывок из телешоу. Вспоминал вопросы Эллен и отбивался от них. «Сегодня, Эллен Эббот, кошелка ты чертова, я выслежу одного из преследователей Эми. Дези Коллингса. Разыщу его и выбью из него правду». Я буду героическим мужем. Эти слова звучали во мне, как музыка, я упивался ими. Я, славный паренек из рабочей семьи, выхожу на бой против испорченного мальчика-мажора. Пора щелкнуть по носу нашу прессу. Одержимые преследователи обычно вызывают больше интереса в обществе, чем банальные убийцы жен. Как минимум Эллиоты оценят мои старания. Я набрал номер Мэрибет, но удалось передать только голосовую почту.

Вперед!

Подъезжая к дому Дези Коллингса, я изменил свое представление о нем: это не просто «богатый парень», а «фантастически богатый парень». Его особняк располагался в квартале Лэдью и стоил порядка пяти миллионов баксов. Белые кирпичные стены, лакированные черные жалюзи, газовое освещение и заросли плюща. Для встречи я оделся в самый приличный костюм, но, когда звонил в дверь, понял, что одежда за четыре сотни долларов здесь еще неуместнее, чем джинсы.

Раздался топот каблуков, приближающийся из глубины дома, а потом дверь открылась с чмокающим звуком, как в холодильнике. В лицо дохнул холодный воздух.

Дези выглядел так, как мне всегда хотелось выглядеть. Холеный, полный достоинства джентльмен. Что-то аристократическое не то во взгляде, не то в линии подбородка. Глубоко посаженные миндалевидные глаза, как у плюшевого медвежонка, ямочки на щеках. Если поставить нас рядом, то любой скажет, что положительный парень из нас двоих — он.

— О! — воскликнул Дези, вглядываясь мне в лицо. — Вы Ник. Ник Данн. Боже мой, я так переживаю за Эми! Входите скорее.

Он проводил меня в строго обставленную гостиную, которая по замыслу дизайнера должна была символизировать мужественность. Уйма бесполезной, неудобной кожи. Хозяин указал на кресло с жесткой спинкой. Я попытался устроиться поудобнее, но понял, что единственная поза, которая мне доступна, — это поза наказанного ученика. «Сиди прямо и внимательно слушай».