В интересах государства-2. Величие - Алекс Хай

И лишь Аня нашла в себе силы сосредоточиться.

— Где сейчас этот бывший поклонник? — спросила она.

Козлянинов снова выпустил идеальное колечко дыма и взглянул на Аню Грасс.

— Что, дочка, хочешь задобрить Великую княгиню головой бывшего поклонника? Думаешь, если она его получит в свое распоряжение, то угомонится?

Аня невесело улыбнулась и покачала головой.

— Сдается мне, это невозможно, — ответила она. — Иначе ваш рассказ был бы несколько иным.

— Верно, — кивнул генерал-адъютант. — Думаешь, не искала она его? Искала, и не только она. Мы-то на всякий случай тоже решили приглядывать, как там поживал все это время тот рыцарь печального образа.

— И как? Не нашли? — спросил я.

— Нашли, конечно, — оскорбился Козлянинов. — Могилу его на Центральном кладбище Вены в Зиммеринге. Видимо, информация о случившемся все же дошла до императора, так что ловеласа этого выслали как можно дальше — в Цинскую империю. Там как раз очередной конфликт назревал, никак бриташки угомониться не могли. Вот в Китае-то он и погиб через несколько лет. Говорят, геройски. Великая княгиня узнала о его судьбе уже после смерти отца. Тогда и оплакивать было поздно, десять лет прошло…

— Жаль, — процедила Грасс. — А я и правда надеялась попробовать действовать через него. В конце концов, этот кавалер тоже в своем роде виноват. Нечего было брюхатить.

Не знаю, на что рассчитывала Аня, даже окажись этот австрийский кавалер живым. Хотя наверняка в таком случае Ксения Константиновна уж как-нибудь извернулась бы и нашла способ с ним встретиться. А вот что бы случилось дальше…

Ну, нынешний государь Алексей Константинович был человеком мягкого нрава. Возможно, чрезмерно. Глядишь, кабы тогда вступился тогда за сестру, ничего этого сейчас бы и не было. Может смогла бы она уговорить братца дозволить морганатический брак. Да, с потерей кучи привилегий, зато может и оторвала бы свой кусок счастья да провела остаток дней на какой-нибудь роскошной вилле на Сицилии в компании первой любви.

А может оба уже и остыли бы к тому моменту — тогда просто закрылыи бы гештальт этой встречей и разошлись каждый своей дорогой.

Но, как говорится, если бы у бабушки были яйца, то она была бы дедушкой. Чего гадать о том, что уже никогда не произойдет?

Так что имели мы изощренную в своей жестокой мести даму, которой и предложить-то было нечего. Мне было трудно придумать, что могло бы теперь унять ее гнев и жажду мести. Слишком много времени прошло, рана уже зарубцевалась, но болеть теперь будет до самого конца.

И если бы Ксения решила отомстить только тем, кто был виноват в ее трагедии, я бы это понял. Поддержать бы не смог, но понял бы. Однако Великая княгиня пошла дальше и решила развалить всю страну. Словно желала не оставить ни единого напоминания о том, что эти люди вообще когда-то существовали. Пусть даже они были связаны с ней кровью, а цену пришлось заплатить чудовищную.

— Это ничего не меняет, — сказал я. — Да, мотивы Великой княгини стали понятнее. Но наша миссия остается все той же. Нужно ее обезвредить. По возможности тихо, правда я сомневаюсь, что получится без шума.

Матильда уставилась на Воронцова.

— Есть что добавить, достопочтенный князь?

Сергей, казалось, смутился.

— Таких подробностей я не знал, и она мне никогда не рассказывала. Да, кое-что в ее поведении стало понятно — как минимум то, почему она создает новых аристократов в пробирке. Понятно, зачем я ей нужен — я же все-таки удачный эксперимент. Со мной получилось вывести новый дар.

— И каково, ребят, ощущать себя результатом селекции? — съязвила Аня.

Воронцов наградил ее тяжелым взглядом, а Ира просто закатила глаза к потолку.

— Скверно, — ответила она за всех. — А тебе, Анют, понравилась история о том, до чего может дойти женщина, если решт отомстить отцу? Все еще хочешь отплатить своей семье.

Грасс дернулась как ошпаренная.

— Откуда ты…

— Я теперь многое знаю и многое вижу, — сухо отозвалась Ирина. — К сожалению. Впрочем, у нас здесь почти что клуб людей с проблемными отцами.

— Да хрен с ним, — отмахнулся я. — Дальше-то что делать?

Генерал-адъютант отложил погасшую трубку на столик.

— Спать идти, юные дарования. Катерина моя наверняка уже распорядилась, чтобы вам постелили. Благо комнат в этом доме достаточно — нам с тех пор, как птенцы разлетелись, много места не нужно. Завтра ждем гостей и новостей, так что завтра и решим.

Тем временем слуги принесли чай. Пока мы отогревались напитком и уплетали печенье — изумительно вкусное курабье, лучшее в моей жизни — старик занимался своими трубками, а Матильда пыхтела своими вишневыми сигариллами, рассказывая о приключениях в Букуреште.

Когда все было выпито и съедено, а усталость легла на наши плечи свинцовыми плитами, старик поднялся, опираясь на трость.

— Все, гости дорогие, по кроватям. Матвей вас проводит.

* * *

Я засыпал в комнате, которая явно когда-то принадлежала одному из сыновей генерал-адъютанта. Причем все здесь осталось со времен детства: судя по всему, отпрыск довольно рано покинул отчий дом и отправился на учебу в какой-то пансион.

Я лежал на перине и глядел на светящиеся точки. На потолке с достойной восхищения точностью было изображено звездное небо — пялясь в него, я видел Млечный путь, Большую и малую Медведицы, Южный Крест, Пегаса, Лебедя… Звезды светились, словно были нанесены на потолок фосфоресцирующей краской, но сделано это было так искусно, что в полной темноте казалось, что я лежал не на перине в кровати, а где-нибудь на лугу вдали от города.

Хозяин этой комнаты вообще любил звезды: у окна стоял роскошный дорогущий телескоп, на стенах красовались старинные карты звездного неба, да и редкие атласы в шкафу тоже говорили о многом. Ну, достойное хобби.

Выискивая Змееносца, я вздрогнул и резко повернул голову на тихий дверной скрип. Тут же пахнуло духами — весенним цветочным букетом.

Ира.

— Еще не спишь? — почти бесшумно шепнула она.

— Нет.

Я приподнялся на локте и уставился на подругу — в длинной белой рубахе она походила на привидение из готических рассказов. Войдя, Ирка заперла дверь и тут же взмахнула рукой, повесив непроницаемый купол.

Как же легко теперь ей давались заклинания, над которыми мы неделями и месяцами бились в Аудиториуме! Дело было не только в силе, которую она обрела. Вместе с энергией Константинопольского Великого Осколка к Ире, казалось, пришла зрелость. Девушка неуловимо изменилась, и даже «фонило» от нее теперь иначе. Ощущалось это как если из душной городской квартиры мгновенно переместиться в лес — сила, уверенность, даже умиротворение.