К черту! или Любовь контрактом не предусмотрена - Елена Княжина

Я такой жути даже в кино не видела. Даррела будто дикий зверь подрал… И да, кровь у чертей тоже красная. Сейчас она вовсю заливала кое-где порванный белый слим-фит. Этой рубашке поездка в химчистку уже не светила.

– Прикрой рот, принеси чистую тряпку, воду и… немного льда тоже не помешает, – он приземлился в кресло и взглянул с долей сожаления на ошарашенную меня.

– Тебе больно? – спросила и тут же зажмурилась, поняв, какую глупость спросила. Конечно, больно. Он черт, но не кирпич.

– Хорошо, что хоть с этим мы разобрались. Воду… Тряпку… От виски тоже не откажусь, – тихо пробормотал Дрейк, и этот его тусклый тон мигом выдрал меня с ковра и понес на кухню.

Да швархову ж бабушку!

Стянув чистое полотенце с сушилки и набрав тазик ледяной воды, я вернулась к моему черту. Он зачем-то прикрыл глаза, и мне это решительно не понравилось.

– Дар! – я тряхнула его за плечо, нависла над креслом и приложила мокрую ткань к запачканной шее. Разодранную щеку тревожить было страшно. – Тебе бы в больницу…

– Да щас! – фыркнул Дрейк, судя по всему, как и все мужчины, опасавшийся врачей. Он приоткрыл один зеленый глаз и направил его на мои бедра, все еще ютившиеся в узком полотенчике. И на смертном одре своего не упустит! – Просто промой. Мне вполне терпимо.

– Ты шутишь?

– Я демон Ада, Олеся.

– Бла-бла-бла… – насупленно пробурчала я и опустила мокрую тряпку на его лоб. Черт зашипел.

– У меня… хорошая… регенерация… – тяжело дыша, просипел Даррел.

– И сколько это будет заживать? – поинтересовалась недоверчиво.

– В Нижнем мире хватило бы пары часов… Здесь – дня три. Возьму выходные, заодно отосплюсь.

Этот наглец умудрился подмигнуть, а меня разобрала злость. В основном на Даррела – за то, что позволил себя ранить. Что вообще полез в драку, зная о силе Санджара. Все ведь обошлось, я почти не пострадала. Ковру – и тому больше досталось. Я всегда была за мирные переговоры. Хотя, надо признать, находятся экземпляры, которые кулак понимают лучше слов.

– Ты сопишь, как кипящий чайник.

– Я не собираюсь смотреть на вот это три дня! – возмущенно заявила я, стирая кровь с его виска, уха и затылка.

Для удобства пришлось опереться рукой о спинку кресла, а коленями ткнуться в чертовы ноги. Но сейчас было не до соблюдения приличий.

– Меня, знаешь ли, эта жуть на твоем лице пугает и нервирует. И три выходных с тобой под одной крышей я не вынесу. Так что давай… регенерируй как-нибудь побыстрее, – зачем-то напоследок всхлипнула я. Но почти тут же передумала плакать, потому что чья-то горячая загребущая лапа проехалась по моему бедру. – Дар!

– У тебя синяк, – хрипло объяснился черт, уставившись на меня честными темно-зелеными глазами. – Давай вылечу… Попроси.

– Ты? Меня? – я не знала, то ли продолжать возмущаться, то ли растеряться вконец. Потом перехватила его ладонь и прижала к своей щеке. Так ведь он в прошлый раз делал? Точнее, в позапрошлый… – Давай-ка ты лучше вылечишь себя.

– Это противоречит этике… – нахмурился Дрейк, но ладонь с щеки убирать не спешил. Как и глаза с узелка на полотенце. – Энергию можно брать только в интересах клиента.

– Клиент крайне заинтересован в том, чтобы по-прежнему лицезреть твою привлекательную физиономию, – шикнула на него я. – А не вот это вот все!

– Тогда сама. Глаза прикрой, – он перехватил дрожавшие пальцы, которыми я прижимала его ладонь к щеке, и перенес их на свой лоб. Подушечки коснулись теплой влажной кожи, и я поспешно зажмурилась. Ковыряться в чужих ранах – не самое приятное в мире занятие. Но если не смотреть – я справлюсь.

Что-то происходило под моей ладонью, накрытой его. Кожа то грелась, то примораживалась, то искрила щекотными бенгальскими огнями, то будто выпускала мягкий, обволакивающий пар…

– Привлекательную? – уточнил вдруг Дрейк, и я покраснела целиком, даже под полотенцем.

– Не сбивай с настроя, – пробурчала, чувствуя, как пальцы начинает колоть. Все сильнее и сильнее. Разряды стали почти нестерпимыми, и я, тихо ойкнув, поморщилась.

– Олеся…

Он оторвал мою руку от своего лба. Я робко приоткрыла один глаз. Рана заметно стянулась, кровь уже не сочилась. Но на чертовом лице оставалась вспухшая борозда.

– Я потерплю, – с вялым оптимизмом заявила я, возвращая руку и готовясь морально получить очередной разряд.

– Тебя бьет, потому что я тяну энергию через… кхм… Как бы выразиться? Через узкое горлышко. Но ты отдаешь очень много. Щедрый мышонок, – усмехнулся черт, хотя я ничего веселого не услышала. – Она скапливается, как разъяренная толпа у узкой двери, и начинает «выносить стену». Ты не можешь это контролировать сама.

– А ты можешь? Сделай поток поменьше, и мы тебя долечим, – теперь в моем голосе звучал настоящий оптимизм.

– Боюсь, у меня нет выключателя от твоей щедрости. Но я могу расширить «горлышко», увеличив… кхм… «контактную площадь передачи»… и дело пойдет быстрее. И приятнее, – ухмылка черта стала совсем уж многообещающей, а мутнеющий взгляд упал на мои губы.

– Ну не-е-ет! – фыркнула я на его намек и тут же ойкнула – пальцы опять прошибло током. Я скривилась от боли и зажмурилась.

Не собираюсь я с ним целоваться! Один раз еще можно было списать на случайность, но…

– Ай!

От сильного рывка вперед ноги подкосились, и я всем весом завалилась на «потерпевшего». Не сразу поняла, что этот самый «потерпевший» и обеспечил рывок. И теперь крепко фиксировал мои талию и затылок обеими руками. У него-то две свободные!

Ток снова разрядил в ладонь… Я дернулась и простонала какое-то заковыристое ругательство, подслушанное у черта.

– Потом можешь на меня наорать, – разрешил Даррел и быстро, не дав мне и шанса увернуться, запечатал мой рот своим.

Лечение продолжилось под мое возмущенное мычание и вялые попытки сопротивления. Не так-то легко драться и брыкаться, практически лежа на этом… чтоб его… «пострадавшем». Но разряды действительно стали менее ощутимы и отдавались щекоткой. Почти приятной, да… Как, впрочем, и все остальное.

– Хватит, –  прохрипел Дрейк и отстранил меня от себя.

Стало даже как-то обидно. И холодно. И вообще… Я резко распрямилась и собралась гордо расправить плечи, как тут же завалилась обратно. Перед глазами заплясала черная мошкара.

– Нет так шустро, мышонок. Передача энергии души – сродни кровопотере. Донорам эта слабость знакома.

– Как знала, что поцелуи с тобой до добра не доведут… – пробурчала я, разглядывая кружащуюся вокруг меня комнату. Сейчас я была рада однообразию расцветки и скупости обстановки. Серо-бежевый калейдоскоп лучше радужного.

– Это был не поцелуй.