Зеленый рыцарь - Айрис Мердок

В центре комнаты поблескивал широкий, идеально чистый стол. Вдоль одной стены тянулся высокий буфет с открытыми полками. Скатерть появлялась только для приема гостей. Объемистый холодильник был раскрашен Мой в сине-зеленые цвета. В кухне также стояла стиральная машина и (несмотря на упорные протесты Мой) посудомоечный агрегат. Интересы Мой (поборницы искусства) до некоторой степени шли вразрез с интересами Сефтон (поборницы порядка), потому как у Мой имелись любимые тарелки, чашки и кружки, которые надлежало мыть только вручную. Выбор ножей, вилок и ложек также был индивидуальным. В результате неизбежных убытков или битья посуды (несмотря на все старания поборниц искусства и порядка) в доме не было ни одного полного сервиза. Мой нравилось такое положение дел, которое лишь подчеркивало ее индивидуализм. Она придерживалась строгих взглядов по поводу расположения на открытых полках буфета конкретных тарелок и плошек и соблюдала строгий порядок на стойках с чашками и кружками. Подобные расстановки, которые постоянно варьировались, Сефтон должна была точно запоминать, в противном случае она получала суровые выговоры за случайные ошибки. Мой и Алеф любили заглядывать в антикварные лавки и обычно, конечно при условии, что он был очень дешевым, покупали симпатичный фарфор. Такие новые поступления вызывали порой длительные, напоминающие сражения дебаты, которые завершались удалением некоторых былых фаворитов в недра закрытых полок. Мытье посуды в раковине или в машине происходило после каждой, пусть даже легкой, еды, и вся кухонная утварь, включая чистейшие кастрюли, убиралась на свои места в буфет или в просторную кладовку, а стол, с которого сразу все убирали, тщательно отмывался щетками и вытирался. В этой повседневной и неизменной деятельности Алеф играла мимолетную, хотя и благоразумно постоянную роль, появляясь время от времени на кухне и спрашивая сестер: «Могу ли я вам чем-нибудь помочь?»

Предупрежденная о гостях Сефтон накрыла стол лучшей скатертью (огромных размеров полотнище приобрели на распродаже в «Либертиз»[46]) и водрузила на буфет, принесенный из Птичника, белый цикламен. Один дополнительный стул она притащила из прихожей, а второй — из своей спальни. Самые крепкие и удобные стулья предоставили Клементу и Харви. Луиза сидела во главе стола, справа от нее устроился Клемент, а слева — Харви. Рядом с Клементом сидела Алеф, рядом с Харви — Мой, на другом конце стола, поближе к плите, устроилась Сефтон. Главным блюдом (творение Мой) был пирог с начинкой из моцареллы и шпината, также на столе стоял салат. Для «плотоядных» гостей срочно закупили немного холодного языка и салями. На десерт приготовили сладкий пудинг с патокой и мороженое (которое вообще-то полагалось подавать к ужину). Меню разнообразили «уэнслидейл» — сыр типа рокфора — и яблоки «оранжевый пепин Кокса» (появившиеся наконец в продаже). Алкогольные напитки отсутствовали. Алеф предложила сбегать и купить что-нибудь, но ее предложение не встретило одобрения. Луиза держала немного хереса для особых случаев, но, смущенная и озабоченная последними новостями, не нашла повода предложить его. Исключительно странная история Клемента привела ее в недоумение, но она не успела выяснить все вопросы, так как пришел Харви. Луизу взбудоражило и огорчило то, что Клемент с такой поспешностью выложил всю эту историю и предположил, что она согласится встретиться с этим таинственно уцелевшим чудаком. Конечно, она испытывала чувство любопытства, но к нему примешивалась безотчетная тревога, даже раздражение. Какого рода должен быть этот прием или встреча, много ли соберется народа, нужно ли готовить закуски и напитки? Будут ли Лукас и его «жертва» произносить речи? Раз придет Беллами, то Мой и Анакс должны отсутствовать, если, конечно, не удастся оставить Анакса под присмотром экономки Адварденов, хотя еще не известно, согласится ли на это Мой. Луизе не понравилось желание этого одинокого незнакомца. У нее и без него хватало проблем. Возможно, он нуждается в сочувствии или деньгах. Не станет ли он без конца надоедать им? Луиза также заметила, что Харви расстроило присутствие Клемента. Очевидно, он надеялся поболтать с Луизой наедине да вдобавок забыл, что сегодня суббота, и смутился, обнаружив дома девочек, уже планирующих, как они будут развлекать его. Клемент, в свою очередь не обрадованный приходом Харви, также выглядел удрученным и был явно не расположен к жизнерадостной застольной беседе. Девочки интуитивно почувствовали некоторую холодность обстановки, по тайному обмену выразительными взглядами между Сефтон и Мой было очевидно, что они не понимают, в чем именно сложность ситуации. В садике за окнами кухни темнели два одиноких деревца — береза и вишня. На оставшихся листьях березы в осеннем ясном воздухе поблескивали голубовато-оранжевые капли дождя, вобравшие свет просачивающихся сквозь облачную вуаль солнечных лучей. Не изменяя своим привычкам, Мой и в этот раз открыла окно. С улицы доносился тихий шум транспорта, время от времени перемежающийся со щебетом и отрывистыми трелями птиц из их садика или с других деревьев, высившихся на соседних участках. Нахохлившиеся и промокшие дятлы сушили потемневшие перышки, отдыхая на кирпичных оградах.

Когда все собрались за столом, Луиза вдруг почувствовала желание опередить Клемента и сообщить последнюю новость первой. Ей не хотелось, чтобы Клемент придал особую важность и драматичность этому эпизоду, да и сама она надеялась скорее успокоиться, выдав информацию в небрежной спокойной манере, словно уже осознала, какие это, в сущности, пустяки.

— А знаете, Клемент только что сообщил мне, что тот человек, которого, как полагали, убил Лукас, вовсе не умер, а выздоровел. Он навестил Лукаса, и они мило побеседовали. Этот человек даже высказал желание навестить нас.

— А мы тут при чем? — удивилась Сефтон.

— Он поправился! — воскликнула Алеф, — Должно быть, Лукас теперь успокоился.

— А он действительно выглядел как мертвый, — спросила Мой, аккуратно разрезая пирог, — или с ним с самого начала все было в порядке, а врачи просто ошиблись?

— Я не знаю, — ответила Луиза.

— Пока Лукас отсутствовал, этот мужчина приезжал посмотреть на мое жилище, — сказал Клемент, — и пару раз доезжал даже до вашего дома, надеясь, что застанет здесь Лукаса. Конечно, он не хотел ни о чем говорить до его возвращения, это очень застенчивый и скромный, в общем, очень хороший человек.

— Пожалуй, как мне кажется, мы видели его, — произнесла Сефтон, — ты помнишь, Алеф?

— Да. Как странно!

— А как его зовут? — поинтересовалась Мой.

— Питер Мир, — откликнулся Клемент.

— Как ты сказал? Мир? — удивилась Сефтон.

— Да, М-И-Р.

— По-русски слово «мир» означает дружеское согласие, — заметила Сефтон, — а также покой.

— Мировой покой, — вставила Луиза и подумала: «Ну надо же было ляпнуть такую глупость!»

Положив ломтики языка на тарелку, Мой передала ее Клементу.

— Попробуй салат. Я добавила в него базилик.

— О, отлично, так вот откуда доносится этот замечательный аромат! — сказал Клемент.