Только не для взрослых - Ида Мартин

Я скривился.

– Почему ты так поморщился?

– Не хотел бы я оказаться на месте Артёма. Меня это пугает не меньше, чем тебя страдания. Знала бы ты, какие у них неприятности.

– А что бы ты сделал, окажись на его месте?

– Я бы никогда не оказался на его месте. Меня все мамы любят. – Я почувствовал, что улыбка вышла самодовольной, и поспешил реабилитироваться: – И потом, я бы не сделал ничего такого, из-за чего понадобилось бы прятать от меня девушку.

– Значит, ты не романтик?

В ее голубых глазах поселилась провокация.

– Разве это романтика, Насть? Это древность и пережитки прошлого. Уж насколько Тиф без башни, но даже он не влез бы в такое.

– Тиф, Тиф… – Настя надула губы. – О чем бы ни зашел разговор, ты постоянно говоришь о нем так, словно он идеальный человек.

– Не идеальный, конечно, но я хотел бы быть таким, как он.

– Зачем? – Ее глаза сделались огромными, и, схватив за отвороты куртки, она прижала меня к стене вагона. – Пожалуйста, никогда не становись таким.

Я удивился:

– Кажется, ты единственная девушка, которая не в восторге от него.

– Это совсем не мой типаж. Я его даже немного боюсь.

– И кто же твой типаж? – поинтересовался я с явным облегчением.

Настя состроила хитрую мордочку:

– Леша.

– Что?! Лёха? – воскликнул я, пораженный в самое сердце. – Криворотов?

Настя громко засмеялась и закрыла лицо ладонями:

– У него классный аккаунт…

– Ты специально это сказала, да? – Я попробовал оторвать ее руки от лица. – Признавайся! Специально?

Она помотала головой, но руки не убрала.

– Я ждал, что ты назовешь меня, – шутливо сказал я, но укол ревности все же почувствовал. – Больше никаких елок!

– Эй! – Она тут же вынырнула из своего укрытия. – Я не брошу выступления!

Притянув ее к себе, я сцепил руки в замок.

– А меня?

Перед входной аркой парка Горького высилась огромная празднично украшенная елка с желтой звездой на шпиле. По обеим сторонам от нее сгруппировалось еще несколько наряженных елочек. Все светилось, мерцало и переливалось в красно-золотых тонах.

Взявшись за руки, мы шли молча, напряженно вдыхая наполненный предновогодним ожиданием воздух. Вдоль прогулочных аллей горели теплые желтые фонари.

Людей в прокате коньков оказалось много. Почти все лавки для переодевания были заполнены, возле каждой девушки на выдаче коньков кто-то стоял. Усадив Настю на чудом отыскавшееся место, я отправился добывать коньки, а пока ждал своей очереди, успел набрать Зое и сообщить, где мы.

Через пять минут, громко топая лезвиями коньков о ковролиновое покрытие, она примчалась в зону проката.

– Ой, ребята, как здорово, что вы приехали! – весело расшумелась она, обнимая нас по очереди. – Я впервые в этом году на катке! А в парке Горького каталась два года назад. Или даже три. Здесь все так изменилось! Скамейки с подогревом, фуд-корт прямо на катке и столько разных дорожек! Музыка хорошая и туалеты бесплатные. Мы так внезапно решили поехать, просто сидели-сидели и – бац, уже здесь. Если бы я знала, надела бы короткую куртку, а то этот пуховик очень жаркий. Только проверьте, чтобы лезвия нормальные были, Тифону попались тупые, пришлось время на заточку потратить…

– Где же он сам? – спросил я, когда наконец смог вставить слово.

– В салки с Максом играет. – Закатив глаза, Зоя потащила нас на выход.

– Я бы с Максом в салки не стал. Он очень быстро бегает.

– Здесь нельзя носиться, так что это больше похоже на прятки. Когда я поехала за вами, было пятнадцать – тринадцать в пользу Тифа.

– Я в детстве полтора года коньками занималась, – сказала Настя. – И все это время нас учили только падать.

– Класс! – засмеялась Зоя. – Научишь?

Они обе держались на коньках уверенно, и я немного поотстал.

О моих прошлых чувствах к Зое Настя ничего не знала, и я надеялся, что не узнает. В конце концов этот мучительный этап остался позади, и лишние воспоминания о нем не сулили ничего хорошего.

Свернув на прямую, не очень широкую дорожку с белыми ограждающими бортиками и односторонним движением, ехать стало приятнее. Скользишь себе и скользишь. Слушаешь музыку, подпеваешь немного, любуешься сияющими деревьями, огнями города вдалеке и симпатичными разрумянившимися девчонками с распущенными волосами и ослепительными улыбками, пританцовывающими перед тобой.

– Вон они! – Зоя взмахнула рукой.

Впереди, растянувшись на ширину чуть ли не всей дорожки, неторопливо передвигалось большое семейство: пятеро маленьких детей, две полные женщины в платках, молоденькая девушка, парнишка-школьник и высокий широкоплечий бородатый мужчина, недовольно поглядывающий на катящегося прямо перед ними и постоянно оборачивающегося Тифона. Выглядело это действительно странно, и на месте мужчины у меня тоже возникли бы вопросы.

С правой стороны, почти возле самого бортика, неприметно затесавшись между девушкой и детьми, ехал Макс. Добраться до него, не потревожив семейства, Тифон не мог, поэтому продолжал выжидать.

Вскоре, прижавшись к левому борту и незаметно для Макса пропустив семейку вперед, Тифон подобрался к нему достаточно близко, чтобы осалить. А когда обеспокоенный отец притормозил проверить, что эти два подозрительных пацана делают посреди его курятника, Зоя догнала их и, схватив под руки, увела от назревающего конфликта.

Каждый сеанс на катке ограничивался двумя часами, но парни уже надумали поесть и потащили нас на фуд-корт. Инициатива исходила, естественно, от Тифона, который после своего возвращения голоден был постоянно.

– Это ужас! – жаловалась Зоя, пока Тиф, Макс и Настя выбирали еду возле палатки. – Он даже в школе столько не ел. Я к ним вчера приехала, привезла большущий рыбный пирог и мешок беляшей. Уже ничего не осталось!

– Ты была на фабрике? – поразился я. – И как тебе?

– Очень интересно, – сдержанно отозвалась она. – Но жить в таком месте неприятно. Гроб, манекен, тюремная камера. Помыться негде, холодно и потолки огромные, и еще это эхо… Я уговаривала Тифа пожить у Ярослава, но он и слышать не хочет. А Ярослава жалко.

– А что Ярослав?

– Ты не знаешь? – Зоя вскинула брови. – Он же там с ними живет, потому что Юрий Романович тоже очень упрямый. Но насильно сводить их глупо. Тифон такой, что, если на него давят, обязательно сделает наоборот.

– Летом в Капищено он вполне серьезно рассматривал возможность зарыть топор их с Яриком войны.

– Я тебе больше скажу. – Зоя доверительно приблизилась. – Его тут на лирику пробило. О крови рассуждал, что от нее по-любому не избавишься, и, чего бы он там про Ярослава ни думал, раз уж так вышло, что они братья, с этим ничего не поделаешь. А когда никого рядом нет, они общаются даже лучше,