Воля смертных - Александр Прозоров

«Ага, вот и привратник!» — догадался Еремей и, нырнув в пропил, пополз к пролому в оргалите.

— Тогда поступаем так. Забрасываем низ лестницы гранатами, я и Клейн спускаемся первыми, добиваем уцелевших. Нас прикрывают Джуттис и Робертс, следом гражданские, замыкает Марсель. Расчищаем дверь, я и Клейн занимаем позицию в ней. Путь до причала открыт, будет хорошо простреливаться. Мы прикрываем, Джуттис и Робертс идут вперед и осматриваются, занимают позицию, прикрывают нас, мы все идем к ним, садимся в лодки, отплываем. Марсель, ты замыкающий! В доме следишь, чтобы никто не выскочил из нижнего коридора. При прорыве прикрываешь спину. Первые пары идут с приборами, Марсель — с фонарным прицелом. Извини, их всего четыре.

Варнак, обходя дом, мысленно посочувствовал Марселю. У прибора ночного видения обзор намного шире и дальше. Луч же фонаря высвечивает только то место, куда его направляешь, и при этом все по сторонам кажется непроглядно черным. С другой стороны, бывший лейтенант понимал и капитана. Ведь на выходе все снаряжение приходится таскать на себе, каждый грамм на счету. Приборы нужны только караульным — вот из расчета только на дежурные смены их и взяли. Девять человек — две смены по четыре бойца и командир.

* * *

— Все готовы? — в последний раз спросил Форс. — Вспоминайте, никто ничего ценного в номерах не забыл? Документы, флешки, деньги?

— Геката! — окликнул богиню Варнак. — Спасай собачек, сейчас дом сносить будут. Я к сараю побегу. Наконец и до ксенонов очередь дошла. Псарню свою от причалов в траву и кустарник спрячь, а то под пули высунутся.

«Лягушонка» кивнула и издала такой звук, словно всасывала в себя воздух через плотно сжатые губы, вскинула ладони и медленно сжала пальцы. Собачки кинулись наутек, разбегаясь от лестницы по комнатам, ныряя в пропилы пола и длинной мохнатой лентой выскальзывая из пролома в подполе, чтобы столь же плотным потоком обежать административное здание и спуститься к Каме уже за лодочным сараем.

* * *

— Все всё поняли? Две боевые пары впереди, гражданские за ними, Марсель замыкающим. Никто не отстает и, упаси бог, не выскакивает вперед. Можете под пули заскочить. Приготовились…

Здание гостиницы даже слегка подпрыгнуло от двух подряд оглушительных взрывов внутри, простучав удар всеми выпрыгнувшими из пазов и улегшимися обратно бревнами. Первая штурмовая двойка сбежала вниз, выискивая в едком дыму уцелевших зверей, но никого не увидела, тут же двинулась дальше, оттаскивая от дверей заваленный креслами стол и подставку с телевизором, распахнула створки. Капитан и его напарник опустились на колено, вскинув автоматы и водя ими из стороны в сторону в поисках целей — но газон, дорожки и пляж у реки были совершенно пусты.

— Пошли! — приказал Форс.

Вторая пара помчалась со всех ног и через считанные секунды оказалась на причале.

— Капрал? — нервно дернул подчиненного по рации офицер.

— Здесь чисто! Приоткрыта дверь ангара. Мы входим!

Джуттис подступил ближе, оттянул створку на себя, Робертс скользнул вперед, стремительно осматриваясь…

— О боже! Какой ужас! Меня сейчас стошнит! Что за мерзость! Что за дрянь!

— Что у вас там происходит? — забеспокоился капитан. — Капрал, в чем дело?!

Джуттис, вслед за напарником шагнувший в сарай, тоже брезгливо зашипел:

— Вот уроды! Что за ублюдки все это вытворяют?!

— Капрал!

— Похоже, мы попали в самое логово колдунов, сэр! Какая здесь творится такая мерзостная дрянь, что вы даже не представляете! Похоже, они стаскивают сюда всю свою добычу и глумятся над трупами! Все загажено, тела подвязаны к стенам и полураздеты. Эти некрофилы явно насилуют мертвецов, сэр! Похоже, мы испортили им большой праздник своим приездом. Наверное, они насилуют трупы, а потом их жрут.

— Вот проклятье! Так там нет моторных лодок?

— Нет, капитан. Только один разобранный двигатель. Фу, меня сейчас стошнит!

— Хорошо, выходите оттуда…

— Пора, — понял Варнак и опустил клемму на аккумулятор.

Подвешенные у входа в сарай мощные ксеноновые лампы ударили в объективы приборов ночного видения и мгновенно выжгли чувствительные матрицы, превратив их в одно большое слепое пятно. Вскрикнув от неожиданности, наемники попытались сдернуть приборы, но легче им не стало — бьющие почти в упор прожектора слепили привыкшие к темноте глаза так же жестко, как и приборы. Зато мчащиеся со всех сторон волки и собаки видели ярко освещенную добычу просто великолепно.

Услышав из-за здания рев страха и боли, леший скинул клемму и с сожалением вздохнул:

— Что же они через ворота не прорываются? У меня там еще пара светильников заныкана. Жалко, зря пропадают. — Он еще раз вздохнул и скривился в усмешке: — «Река, река»! «Лодки, лодки»! А то все вокруг тупые, не догадаются!

Он повел плечами, разминаясь, и побрел вокруг административного корпуса. Было интересно послушать, что новенького затеют наемники после случившегося? Однако на полпути его перехватила богиня, негромко позвавшая из ресторана:

— Ты куда?

Леший своим волчьим слухом, естественно, ее услышал и через стену, повернул. Толстуха сидела возле стойки, обнимая Таню и ласково поглаживая ее по голове.

— Что с ней такое? — не понял Еремей.

— Спит, разумеется, — невозмутимо ответила Геката. — Кольнула я ее незаметно, вот теперь и отдыхает. А то ведь жалко девочку. Представляешь, что с ней сделают, если узнают, что она единственная все тут своими глазами видела? Всю жизнь исковеркают. Если поверят — окажется сообщницей; не поверят — получится психованной. Пусть лучше оправдывается в толпе, вместе со всеми. Ты ее в генераторную отнеси, да подопри снаружи. Тогда точно выйдет, что она ни при чем. А будет лишнее болтать — сочтут, что током ударило. И это… Не охальничай там! А то знаю я тебя, благодетеля.

— Да иди ты, — огрызнулся Варнак.

И угораздило же его так подставиться со своей придумкой! Хотел ведь как лучше, для людей, чтобы по-доброму. А вышло… А вышло так, что Геката теперь еще двенадцать тысяч лет повадится ему эту слабину вспоминать!

И главное — за что?!

* * *

Маленький отряд уже собирался срываться с места и бежать к лодкам, когда впереди вдруг ослепительно полыхнул свет, послышалось рычание и отчаянные крики умирающих в жестоких муках людей. А потом настала тишина.

Некоторое время все молчали, переваривая увиденное и услышанное, а потом Мари Элиза тихонько заплакала.

Словно в ответ на ее мысли из темноты вокруг стали выходить звери. Волки, собаки, какая-то беспородная мелочь. Все они маячили в отдалении, то садясь, то куда-то пробегая, то вдруг начиная чесаться, то укладываясь на брюхо и долго, с интересом глядя в сторону намеченных жертв.