Ристалище - Александр Прозоров

– Ты сам говорил, что там стоит больше трехсот воинов и десятки боевых пауков!

– Но ведь захватить этот город вы смогли!

– Освободить, – поправил Найл. – Это наш город, в котором мы знаем все улицы и дороги, все уязвимые места. К тому же, мы не сражались со здешним гарнизоном, мы захватили его врасплох. Если военачальник в Приозерье не дурак, то все его войска постоянно в готовности, и второй раз подобная хитрость не поможет.

Врасплох его не взять, а полсотни дикарей вооруженных копьями с костяными наконечниками против трехсот воинов ничего не смогут сделать даже при поддержке двух тысяч пауков.

– Вооруженных стальными мечами, длинными копьями, одетых в кирасы, – поправил Тройлек. – Воины не сегодня-завтра сдадутся, и все их вооружение достанется тебе.

– А что это изменит? Нас все равно в шесть раз меньше. Имея в шесть раз меньше сил, крепость еще можно защищать. Но захватить?

* * *

В дверь постучали. В темноте коридора различалось неясное шевеление.

– Кто там? Проходите! – спрыгнул с подоконника Найл.

К вечеру воздух нагрелся до такой степени, что хотелось перестать дышать – он просто обжигал легкие. Единственным способом борьбы с такой жарой, который смог придумать Найл, были открытые окно и дверь. Легкий сквознячок обдувал тело, даря хоть немного прохлады, и правитель с удовольствием сидел на подоконнике, всей кожей ощущая благотворное движение воздушного потока.

– Вы вызывали меня, мой господин?

Нефтис стояла в полном боевом облачении – щит, длинное копье, блестящая кираса, поножи на голенях.

– Ты что так оделась?

– Я думала, вы хотите меня куда-то послать, мой господин.

– В такую жару? Немедленно раздевайся! Нефтис поставила щит и копье в угол, и начала выбираться из кирасы.

– Эй, есть так кто-нибудь? – крикнул правитель в коридор. Служанку и кувшин воды! Нефтис желает омыть свое тело!

– Не нужно, мой господин, – смутилась телохранительница.

– Нужно, – отрезал Найл. – Я так хочу. Расторопно прибежали сразу две служанки. Нефтис, скинув тунику, встала в широкий медный таз с высокими краями. Одна из служанок лила сверху воду, другая обтирала тело стражницы мягкой тряпочкой. Найл смотрел во все глаза. В этот миг он не думал больше ни о детях, ни о воинах, ни о князях, битвах, кораблях, империях и прочей ерунде. Он видел перед собой прекрасное женское тело и силился понять, почему бегает по городу из конца в конец, выискивая некие следы демонов, норы метро или тайники разных башен, и не замечает рядом с собой такую красоту! Усталый, падает вечером в кровать, вскакивает утром спозаранку, и не замечает, что каждый день уходит маленький кусочек счастья, который не нужно добывать в поте лица или искать где-то в чужих краях. Вот он, здесь, рядом. Всего лишь ждет толики внимания. Достаточно просто протянуть руку…

То ли от внимательного взгляда правителя, то ли от воды и стараний служанок, щеки Нефтис порозовели, соски потемнели и напряглись, грудь чуть подобралась.

– Вас обтереть, госпожа?

– Не нужно, – ответил за телохранительницу Найл.

Служанки поклонились, забрали воду, таз и кувшины, и скрылись за дверью, плотно ее притворив.

– Так тебе будет хоть немного попрохладнее, – сказал Найл, беря ее за руку и подтягивая к себе. Другая рука легла женщине на талию, скользнула вверх-вниз по прохладной коже, размазывая сверкающие капли.

– Да, мой господин, – кивнула Нефтис.

– Я подумал о том, что уже почти полтора года мы общаемся только на бегу, в походах, от случая к случаю, второпях. Захотелось просто встретиться. Без всякой суеты. Провести вечер вместе.

Найл не удержался, наклонился к ней и тихонько коснулся кончиком языка одного из сосков. Нефтис задержала дыхание. Руки правителя сомкнулись у нее за спиной, подтянули к себе. Ткань туники Посланника повлажнела, пытаясь остудить его горячее тело.

– Мне интересно услышать тебя, – прошептал он в глаза женщины. Правильно ли мы отправились в этот путь. Может, стоило сразу остаться в городе? Сдаться пришельцам.

– Этим дикарям? – напряглась стражница. – Никогда!

– Значит, ты не жалеешь про эти полтора года скитаний?

– Нет, мой господин.

– Хорошо, – правитель разомкнул объятия и отпустил Нефтис. – Все-таки северяне умеют жить. Ты могла бы представить себе все это в нашем дворце до их прихода? – Найл кивнул на мебель в комнате.

– Мы вполне обошлись бы и без этого! Посланник почувствовал, что возникший было душевный контакт между ним и стражницей почему-то разрушился. В походе, когда поводом для близости был безопасный ночлег, несколько спокойных минут, все оказывалось куда проще. Наверное, он и вправду одичал. Разучился говорить с людьми.

Правитель отошел к окну. На улице стены уже не слепили яркими пятнами от солнечных лучей. Они стали всего лишь хорошо освещены. Вечер еще не наступил, но город готовился к наступлению сумерек, к приходу долгожданной вечерней прохлады.

– Все-таки мы их победили.

– Что? – оглянулся Найл.

– Мы все-таки победили их, мой господин, – повторила Нефтис. – Им не помогли ни их копья, ни щиты, ни шкафы и кровати. Богиня не пожелала даровать им своего Посланника, а без вас, мой господин, никакое оружие не способно спасти от поражения.

– Вот как? – Найл почувствовал себя смущенным.

– Да, мой господин, – кивнула Нефтис. – А ради вас я готова на все! Жить среди шкафов, ходить в доспехах, спать на кроватях.

– Чем тебе не нравятся кровати? – удивился правитель, взял ее за руку и отвел в спальню. Ложись! Ну, и что?

– На своей постели в вашем дворце я могла спать точно так же.

– На той узкой койке ты не могла даже просто раскинуть в стороны руки и ноги!

– Зачем?

– Раскинь! Стражница подчинилась.

– Ну и что?

– Все как всегда, – упрямо повторила Нефтис.

– Это сразу не почувствуешь, – заявил Найл и мстительно приказал: – Лежи и не шевелись!

Он присел рядом, склонился над своей жертвой и снова коснулся ее соска кончиком языка. Сосок подтянулся, собрался морщинками. Наигравшись с ним, Найл перешел к другому, потом резко сдвинулся вверх и короткими, мягкими прикосновениями своих губ обошел кругом розовый овал чуть приоткрытых губ. Медленно двинулся вниз, целуя шею, ямочку под шеей, выемку между грудей, солнечное сплетение, прохладный живот, опустился до бедер, на которых еще уцелели капельки воды.

Найл собрал каждую кончиком языка, скользнул руками вверх по ее бокам, совершил тот же путь губами и стал исследовать языком окружение сосков, те махонькие пупырышки которые теснятся на границе розового и смуглого цветов.