Приз - Билл Болдуин

— Я просто онемел, — выговорил он наконец, идя с ней к ангару. — Я сразу разглядел, что вы красивы, с первой же встречи, но чтобы так…

Она сжала его руку чуть сильнее:

— Спасибо, Вилф. Мне очень хотелось быть красивой сегодня.

По телу Брима пробежал трепет.

— Значит, ваше желание исполнилось — и мое тоже. Когда я увидел вас в Тарроте, я и не мечтал, что когда-нибудь окажусь здесь… об руку с вами и… — Брим, смеясь, покачал головой. — С Виверном Дж. Теобольдом состязаться трудно.

— Неужели? К вашему сведению, мистер Вилф Анзор Брим, он меня комплиментами не балует. Притом он не водит космические корабли. — Анна весело хихикнула, прижимаясь к его руке. — Если уж выбирать одного из двух, то мне нравится слушать, как я красива.

Двери шеррингтоновского ангара были распахнуты настежь. М-5 выкатили на порог и украсили светящимися гирляндами. На площадке тоже висели, покачиваясь от ветра, фонарики и стояли яркие палатки с прохладительными напитками. На эстраде рядом с гравиподушкой играл струнный оркестр, и пары двигались под музыку. Впервые в жизни Брим пожалел, что не умеет танцевать.

Но огорчался он напрасно. Им с Романовой все равно не дали бы потанцевать. Как только они появились, их начали знакомить со всеми: с лаборантами, с менеджерами, даже с вахтерами. Брим никогда еще не видел в одном месте столько инженеров, ученых, дизайнеров и чертежников, и у каждого было что сказать — если не о самом корабле, так о полете. Романова все это время не покидала его, вела умные разговоры, и улыбалась, мужественно разделяя с ним бремя его славы. Ближе к утру, когда веселье пошло на убыль, он сказал ей на ухо:

— У меня ноги болят — а у вас?

— А я не знаю — у меня они просто отнялись пару метациклов назад.

— Простите меня, пожалуйста, — поморщился Брим. — Я не представлял, что вечер примет такой оборот.

— Я тоже не представляла — но все равно ни за что не отказалась бы от возможности провести его с вами.

— Это очень мило с вашей стороны. — Брим рад был услышать, что долгое стояние на одном месте не причинило особого ущерба его красивой спутнице. После вчерашней прогулки вдоль озера ему все время казалось, что за ней надо приглядывать. — Но я предпочел бы провести вечер с вами одной. Не со всей этой оравой.

— Тем не менее, Вилф, все прошло великолепно, — улыбнулась она.

— Но ведь вечер еще не окончен, — заметил он, изумляясь собственной смелости. — Готов спорить, теперь мы сможем найти местечко, чтобы выпить наедине.

Ее карие глаза на миг загорелись, но она взглянула на хроноиндикатор и покачала головой.

— Хорошо бы. Но утром — ранним утром — отходит мой корабль «Зудла». Он стартует через пять метациклов. Если я выпью еще хоть немного, я не доберусь вовремя до порта.

— Значит, не судьба, — печально усмехнулся Брим. — Я чуть не убился, чтобы заслужить вечер с вами, а в итоге потратил его на чужих. В следующий раз, когда я отважусь пригласить вас куда-то, у вас, наверное, все будет расписано на несколько лет вперед.

Романова с мимолетной грустной улыбкой пожала плечами:

— Хорошо же вы меня знаете, Вилф Брим. Начнем с того, что вам не стоило так рисковать ради встречи со мной. Я охотно пошла бы с вами в первый же вечер нашего знакомства. И в следующий раз, когда мы вместе окажемся в Авалоне, вы сможете убедиться, что назначить мне свидание не так уж сложно. Почти все свое время я зарабатываю на жизнь — мужчин это отпугивает.

— Дураки же после этого авалонские жители, — сказал Брим, снова удивляясь сам себе. — Если б я там жил, вы не знали бы, как от меня отвязаться.

Тонкое лицо Анны Романовой озарилось вдруг такой красотой, что Брим остолбенел.

— Я запомню эти слова, — тихо, почти шепотом, сказала она.

Короткая прогулка вдоль темного озера к коттеджу Романовой закончилась, не успев начаться, хотя Брим дважды останавливался «полюбоваться видом». Его чувства смешались, и ни тонкий аромат духов, ни плеск волн о берег уже не оказывали на него прежнего действия. Он шел молча, боясь лишний раз открыть рот или взять Анну за руку. Она стала чем-то первостепенно важным в его жизни.

У дверей ему отчаянно захотелось сжать ее в объятиях… нет, Вут свидетель, он хотел гораздо большего: ему хотелось лечь с ней в постель! Но Брим — впервые в жизни — оробел. Что, если он неверно ее понял? Что, если она шарахнется от него прочь? Раздираемый желанием, он осторожно коснулся ее руки.

— Анна… можно мне… обнять вас на прощание?

И невозможное случилось: она оказалась в его объятиях, теплая, хрупкая, обвившая руками его шею. Теперь ему страстно хотелось ее поцеловать, но она не поднимала лица и вся дрожала, хотя ночь была теплая.

Так они и простояли, казалось, целую вечность — и наконец он отпустил ее.

Тогда она подняла лицо — о Вселенная, как же она была соблазнительна!

Но сейчас, пожалуй, слишком поздно начинать все сначала.

— Анна, — прошептал он, перебарывая робость, и взял ее руки, мягкие и теплые, в свои. В этот миг он понял, что и она чувствует то же самое — что она принадлежит ему! Дыхание у него участилось, ноги ослабли. Он хотел ее с той же силой, как раньше первую красавицу их класса в Академии. Не просто для секса — для секса годится любая. Он хотел ее, потому что она была лучше всех. Самая красивая, самая способная. Он снова обнял Анну, и на этот раз она отдалась ему целиком. — Анна, — повторил он, — ты хочешь?

— Н-не знаю, Вилф, — пролепетала он. — Я сейчас не очень хорошо соображаю.

Внезапно он отрезвел, словно его окатили холодной водой. С той красоткой из класса он переспал, как только представился случай, — но только один раз. И теперь из-за этого он должен уйти от Анны Романовой, женщины на порядок более желанной. Ему нужно от нее больше, чем короткий акт. Гораздо больше. Он сжал ее руку в своей.

— Мне лучше уйти. Я свяжусь с тобой — хорошо? Романова с облегчением и одновременно с разочарованием открыла дверь в дом.

— Хорошо, Вилф. Буду ждать твоего письма.

— Доброй ночи, Анна.

— Доброй ночи, Вилф. — Она посмотрела ему в глаза, словно стараясь прочесть в них что-то очень важное для себя, потом вошла в дом и закрыла за собой дверь.

Брим, вернувшись к себе, почти не спал — и в следующую ночь тоже.

* * *

Рудольфе был самым крупным городом на малонаселенной планете Горблейн, пятом спутнике Грагота в Аакрейдском секторе. Он был также столицей Торонда, государства, в которое входили шестнадцать обитаемых планет. Все они помещались в обширном поясе астероидов, где имелись богатые залежи кристаллического капала, необходимого для производства гипердвигателей. Но для столицы и административного центра город вырос слишком быстро, не успев приобрести того тонкого букета, что так важен для ценителя. Архитектура его страдала современной монотонностью, улицы пролегали ровно, как по линейке, и весь ландшафт был тщательно распланирован, вплоть до посадки отдельных деревьев. Даже людям здесь недоставало индивидуальности. Казалось, что Рудольфе заимствует у Таррота все, в том числе и униформу. Мужчины, женщины, дети — все носили ту или иную форму. Встречалась даже черная, наподобие Контролерской, только здесь эти войска назывались «гренцены».