Замочек для моего любимого - Владимир Колычев

Монитор включен, на экране тишь да гладь. Но так это неудивительно. Киллеры уже в доме, а в комнатах камер нет.

Он лежал, боясь пошевелиться. В котельной было тихо, и любой звук мог выдать его. Лилия сладко спала, тихонько посапывая. Но, по закону подлости, она могла проснуться именно сейчас. Проснуться, заговорить…

Но Лилия не просыпалась. Зато вдруг включился котел, и Кирилл, воспользовавшись этим, поднялся с кровати, взяв в руку свою «Осу». Была у него и финка, ее нужно было всего лишь вынуть из ножен на поясе.

Кирилл приложил ухо к двери. Тихо. Но это вовсе не значило, что в доме никого нет.

Сколько же там людей? Где они сейчас находятся? Неизвестность ставила его в тупик. Планы у него, конечно, героические, а смелого, как известно, пуля боится, но это на словах, в жизни, увы, все по-другому. Возможно, его подкарауливали в холле, куда он мог сейчас выйти. Откроет дверь, и все. И его, и Лилию.

Кирилл осторожно подошел к монитору. Все камеры выходили на один экран, фрагментов много, изображение мелкое, но четкое. И он увидел человека, который выходил из дома. Вышел, остановился, появился второй. Увеличив масштаб, Кирилл смог разглядеть их лица, и ему стало не по себе. Было в них что-то жуткое, зловещее.

Оружия он не заметил, но, возможно, они держали стволы под куртками. Вдруг кто-то из соседей увидит их, а оружие только усилит подозрение, и у них хватит решимости позвонить в полицию.

Один «бесцветный» направился к гаражу, другой к бане. Не трудно было догадаться, кого они ищут.

В доме они Кирилла не нашли… Надо же, и забор их не остановил, и входную дверь они взломали без шума и пыли. Именно так и должно было все произойти. Именно поэтому он не стал запирать дверь на внутренний засов. Но в своих планах Кирилл готов был к отражению атаки, а на деле вышел пшик. Сейчас «бесцветные» осмотрят двор, и тю-тю! И в полицию звонить уже поздно.

В полицию он, конечно, позвонит. И предоставит запись с видеокамеры, «бесцветных» возьмут за мягкое место, только вряд ли они расколются и сдадут заказчика. А может, и сломаются.

– Что там такое? – спросила вдруг Лилия.

– Тсс! – приложил палец к губам Кирилл.

– Ты серьезно?

Он продолжал держать палец на губах, и Лилия, все поняв, спряталась под одеялом.

Кирилл заметил, что человек, которого он знал под фамилией Стоков, идет обратно. Идет, стремительно ускоряясь. Возможно, его осенило, и он шел убивать Кирилла. Но в таком случае пора действовать.

– Только, пожалуйста, не надо за мной! – выкрикнул он и стремительно вышел из котельной.

В темную прихожую Кирилл входил с одной стороны, а Стоков с другой. Но Кирилл намеренно шел в лобовую атаку, поэтому куда больше был готов к столкновению.

Ситуация благоволила, страха не было, а удар у него будь здоров. Стоков еще только вынимал пистолет из-под куртки, когда Кирилл с ходу рубанул его кулаком в нос, и «бесцветный» ушел в нокаут.

Кириллу нужен был боевой пистолет, но лежащий на полу Стоков, как назло, держал его мертвой хваткой. А в дом уже входил Коротник.

Пришлось выстрелить из «Осы». Кирилл не церемонился, метил в голову, а пули хоть и резиновые, но крупные, мощные. Казалось, кто-то невидимый молотит Коротника кулаками. Выдержать такие удары он просто не мог. И упал. Оставалось лишь добить его – рукоятью опустевшего травмата.

В прихожую вбежала Лилия:

– Кирилл!

– Ну, я же просил!

– Кирилл!!

Она судорожно обняла его, и он не стал вырываться. Пусть висит на шее, уже все равно. Кроме Коротника и Стокова, в доме быть не могло никого. Если только во дворе или на улице, в машине.

Кирилл вытянул Коротника с прохода, закрыл на засов входную дверь. Лилия сразу все поняла и отцепилась. И даже принесла скотч, которым связали пленника.

Коротнику повезло. Одна пуля сломала ему нос, другая выбила два зуба, третья оставила шишку на лбу, а четвертая, отскочив от дверного косяка, ударила в ухо. Лицо распухшее, в крови, в ноздрях ватные тампоны, пропитанные красным. Зато – живой.

– Глаза целые, нос можно вправить, зубы – вставить… Будешь красавчиком.

Коротник лежал на полу в каминном зале. Он едва не плакал от боли и обиды, подавленно глядя на Кирилла. Стокова заперли в кладовке, пусть почувствует себя «овощем», ему это полезно.

– В зоне, – усмехнулся Кирилл. – Может, влюбится в тебя кто-то.

– Так мы же ничего плохого не сделали, – прошепелявил Коротник.

– А сегодня?

– Да решили заглянуть, посмотреть, как живешь.

– Со стволами?

– А это не наши стволы…

– Ну, может, и мои, – в ухмылке скривился Кирилл. – У меня тут много всякого добра. Видеокамеры, видеозапись. Для ментов. Там такие волкодавы сейчас работают… Казакова прижали, и Крапивина прижмут…

– Крапивин не при делах, – мотнул головой Коротник.

– Давай, давай, выгораживай. А дружок твой на первом же допросе расколется. И сдаст Крапивина с потрохами. Ему зачтут сотрудничество, дадут условный, а тебе отмотают на всю катушку…

– Мы же ничего не сделали… – повторил Коротник. – Ну, хату взломали…

– А кто в меня из фургона стрелял?

– Из какого фургона?

– Дружок твой скажет, из какого. И скажет, что в меня ты стрелял.

– Не надо меня на пушку брать, – качнул головой Коротник.

– Я тебе не мент, чтобы на пушку брать. Я тебя и отпустить могу. Как будто ничего и не было.

– Так действительно не было ничего.

– Если Крапивина мне сдашь.

– Тебе?

– Поговорить с ним хочу, в глаза посмотреть… В мертвые.

– В мертвые?

– Думаешь, не смогу убить?

Кирилл навалился на Коротника тяжелым немигающим взглядом.

– Не знаю, – пожал тот плечами.

Но Кирилл продолжал давить на него взглядом.

– Ну, может быть, – процедил Коротник, признавая за ним способность убивать.

– И тебя смогу.

– Меня-то за что?

– Если Крапивина не сдашь.

– А если сдам, отпустишь?

– На все четыре стороны.

– А зачем сдавать? Ты и так все знаешь.

– Любые знания нуждаются в систематизации… Кто стрелял в меня?

– Из фургона?

– Кто?

– Юрка стрелял.

– А Юрка скажет, что ты.

– Но так реально он стрелял… Я за рулем был…