Тайны смерти русских писателей - Виктор Еремин

По воспоминаниям С. А. Соболевского[133] долгое время «Пушкину чрезвычайно нравился Дантес за его детские шалости». Этим он очень напоминал самого Пушкина времен молодости.

5

Сестры Гончаровы обосновались в Петербурге в одном доме с Пушкиными. Это существенно облегчило материальное положение поэта — за жилье стали платить пополам. Но тогда же в петербургском свете начала гулять шутка о том, что у Александра Сергеевича три жены. В наши дни объективно справедливая версия стараниями пошляков переросла в грязную интеллигентскую сплетню сексуального характера, претендующую на объяснение причин роковой дуэли. Это во многом затрудняет анализ случившейся трагедии — не хотелось бы опуститься до постирушек чужого постельного белья.

Для Е. И Загряжской наступило счастливое время. Она стала поверенной в делах сразу трех племянниц! В доме Пушкиных дневала и ночевала, обо всех заботилась, для всех хлопотала, всех пристраивала, заодно стала крестной матерью всем детям Александра Сергеевича и Натальи Николаевны. Уже в декабре 1834 г. тетка добилась того, чтобы Екатерину Гончарову взяли фрейлиной ко двору. Пушкин с Загряжской дружил, но финансовая нестабильность все более и более тяготила его. Напомню хотя бы его письмо жене от 21 сентября 1835 г.: «У нас ни гроша верного дохода, а верного расхода 30 000. Все держится на мне да на тетке. Но ни я, ни тетка не вечны».

Однако, невзирая на денежные затруднения, Пушкин вовсю играл в карты, особенно когда выезжал в Москву. Дочь H.H. Ланской (Пушкиной) А. П. Арапова вспоминала по рассказам матери: «Считать Пушкин не умел. Появление денег связывалось с представлениями неиссякаемого Пактола[134], и быстро пропустив их сквозь пальцы, он с детской наивностью недоумевал перед совершившимся исчезновением. — Карты неудержимо влекли его. Он зачастую давал себе зарок не играть, подкрепляя это торжественным обещанием жене, но при первом подвернувшемся случае благие намерения разлетались в прах, и до самой зари он не мог оторваться от зелёного поля»[135].

Еще до женитьбы, в 1830 г., поэт проиграл в карты гигантскую сумму в 25 тысяч рублей известному «профессиональному игроку», а точнее шулеру, помещику Василию Семеновичу Огонь-Догановскому (1776–1838). Возвращение карточного долга стало причиной серьезных материальных затруднений Пушкиных все первые годы брака.

Заботы о хозяйстве и детях взяла на себя Александра Николаевна. В добросердечных отношениях был поэт и с Екатериной Николаевной. Но Наталья Николаевна и Екатерина Николаевна занимались только нарядами и балами, веселились, как могли.

Точное время знакомства Дантеса с Натальей и Екатериной неизвестно. Скорее всего, это произошло в октябре 1834 г. Вряд ли любовный треугольник образовался сразу, но совершенно точно где-то в 1835 г. Дантес влюбился в Пушкину; Пушкина преследовала более далекие цели, но при этом любила только себя и веселилась, причем интрижка с красавцем и ровесником Дантесом ей очень нравилась, еще бы: они великолепно подходили друг другу в паре во время танцев и умом не уступали одна другому — она глуповата, он еще глупее[136], следовательно, и шутки их веселили одни и те же. Екатерина Николаевна влюбилась в Дантеса самозабвенно, но поскольку он первоначально уделял ей мало внимания, выступила в роли благодарной сводни… Самостоятельно ли? Добровольно ли? Это еще большой вопрос.

Если читатель думает, что сейчас мы пойдем по стопам пушкиноведов щеголевско-ахматовского толка и начнем отслеживать каждый шаг в развитии отношений этой троицы, он ошибается. Мы в очередной раз отошлем его к необозримой литературе, посвященной этой теме. В первую очередь по той причине, что полагаем данную историю второстепенной перед лицом более сложных процессов, которые происходили лично с Александром Сергеевичем, а интересует нас исключительно сам Пушкин. Любовная же интрига стала лишь фоном, на котором складывалась драма.

6

Но что все-таки происходило с поэтом в последние годы его жизни?

«Женитьба поставила перед Пушкиным, — пишет все тот же П. Е. Щеголев, — жизненные задачи, которые до тех пор не стояли на первом плане жизненного строительства. На первое место выдвигались заботы материального характера. Один он мог мириться с материальными неустройствами, но молодую жену и будущую семью он должен был обеспечить».

Казалось, сама судьба помогала Александру Сергеевичу. За поэта взялся хлопотать Василий Андреевич Жуковский, царь постоянно шел навстречу, намечалась блестящая придворная карьера. Пушкин продержался всего три года и сломался — понял, что служба ему постыла, что двор омерзителен, что психологически он атмосферу дворца уже не в состоянии выдерживать. И виной этому были возраст и накопившийся житейский опыт, ведь для опытного глаза фальшь видна мгновенно, а от подлости, глупости и лжи уже не спрячешься за спину старших…

Стоп! Это из концепции заговора Николая I и придворной камарильи против гениального поэта. Вышеприведенные факты, особенно собственные записи поэта, полностью опровергают ее. Сторонники теории заговора космополитов ведут речь о совершенно ином положении дел. Цитирую В. В. Кожинова: «… Николай I все более покровительствовал Пушкину и, с точки зрения придворной верхушки, усиливалась «опасность, что царь… может прислушаться к голосу поэта». Факты достаточно выразительны: в конце 1834 года выходит в свет «История Пугачевского бунта», на издание которой император предоставил 20 000 рублей и которую намерен был учесть при разработке своей политики в крестьянском вопросе; летом 1835 года Николай I дает Пушкину, занятому историей Петра I, ссуду в 30 000 рублей; в январе 1836 года разрешает издание пушкинского журнала «Современник», первые три номера которого вышли в свет в апреле, июле и начале октября… 1836 года, и, несмотря на то что журнал назывался «литературным», на его страницах было немало «политического»».

Решало ли такое «усиление» позиций при дворе материальные проблемы поэта? В случае Пушкина — никоим образом. Ведь и деньги на издание, и ссуда пошли в основном на оплату иных счетов, а вечно рассчитывать на помощь императора, особенно в бытовых вопросах, поэт вряд ли мог, да и не хотел. Тот же В. В. Кожинов привел такой случай: «Состояние души Поэта… с полной ясностью выразилось в письме, отправленном им 6 ноября (1836 г. — В. Е.) министру финансов графу Е. Ф. Канкрину: «..л состою должен казне… 45 000 руб.» Выражая желание «уплатить… долг сполна и немедленно», Пушкин утверждает: «Я имею 220 душ в Нижегородской губернии… В уплату означенных 45 000 осмеливаюсь предоставить сие имение».