Тайны смерти русских писателей - Виктор Еремин

Жорж-Шарль Дантес (правильно: д’Антее) (1812–1895) происходил из обеспеченной аристократической семьи. Ровесник Натальи Гончаровой, он после революции 1830 г., окончательно низложившей с французского престола старшую ветвь династии Бурбонов, участвовал в неудачном Вандейском восстании в поддержку герцогини Беррийской[124], матери свергнутого малолетнего наследника престола. Французский биограф описывает Жоржа Дантеса тех лет как молодого человека живого и независимого характера. Революция подорвала финансовое благополучие большой семьи Дантесов, и старшему сыну пришлось искать удачи за границей. Через немецких родственников[125] в начале октября 1833 г. молодой человек получил рекомендации от самого принца Вильгельма Прусского (1797–1888), будущего императора Вильгельма I, к Владимиру Федоровичу Адлербергу, близкому другу императорской семьи, генерал-майору и директору Канцелярии военного министерства, и выехал в Россию. По дороге, будучи еще в Германии, Дантес простудился и слег.

На его счастье, в той же гостинице, где лежал больной, по причине ремонта сломанной рессоры у кареты остановился нидерландский посланник в России барон Геккерен, уже тогда известный в обществе своими нетрадиционными склонностями. Во время обеда хозяин гостиницы среди прочих историй, которыми развлекал сердитого барона, рассказал о несчастном одиноком французике, страдающем в верхних комнатах. Геккерен заинтересовался, зашел к больному и… влюбился. Речь, конечно, идет о той латентной любви, которая особо подробно расписана Зигмундом Фрейдом в монографии «Леонардо да Винчи». Вот многое разъясняющий фрагмент из нее: «…он брал к себе в ученики только очень красивых мальчиков и юношей. Он был к ним добр и снисходителен, заботился о них, сам ухаживал за ними, когда они были больны, как мать ухаживает за своими детьми и как его собственная мать могла бы ухаживать за ним. Так как он выбирал их по красоте, а не по талантливости, то ни один из них не сделался значитальным художником…у Леонардо скудные остатки чувственного влечения навязчивым образом стремились выразиться в искаженной форме. Мать и ученики, подобие его собственной ребяческой красоты, были его сексуальными объектами, поскольку это допускалось господствовавшим в нем сексуальным вытеснением, и навязчивая потребность записывать с педантичной точностью расходы на них и была странной маскировкой этого рудиментарного конфликта. Отсюда следует, что сексуальная жизнь Леонардо действительно принадлежит к гомосексуальному типу»[126]. «Можно сказать, что барон Геккерен души не чаял в молодом офицере, заботясь о нем с исключительной нежностью и предусмотрительностью»[127].

Впрочем, это не мешает особо рьяным поклонникам поэта, равно далеким и от истории, и от поэзии, муссировать тему гомосексуальной связи Дантеса и Геккерена и о том, как хитрый Дантес шумными ухаживаниями за Натальей Пушкиной шантажировал своего любовника, вынудив таким образом барона из ревности и с целью подкупа передать красавцу свой титул и состояние. На эти смехотворные сочинения домохозяек в духе современных бесконечных сериалов просто не стоит обращать внимание.

В Петербург Дантес и Геккерен приехали вместе в октябре 1833 г. Дантесу шел двадцать второй год, Геккерену — сорок третий; в литературе его почему-то часто называют стариком, в то время как это был вполне разумный, активный, худощавый, но при этом весьма крепкий и здоровый мужчина; после гибели Пушкина этот «старик» прожил еще сорок семь лет!

Барон Луи Борхард де Бевервард Геккерен (иногда пишут Геккерн) (1791–1884) происходил из знатного голландского рода. В молодости он был моряком и воевал на стороне Франции, на всю жизнь оставшись почитателем Наполеона I. После окончания наполеоновских войн и образования в 1814 г. королевства Нидерландского (Бельгия и Голландия) Геккерен ушел из флота и начал дипломатическую карьеру на службе у короля Вильгельма I Нидерландского (1772–1843). Посланником (полномочным министром) при российском дворе он был с 1826 г. Николай I Геккерена уважал и ценил, в 1833 г. дипломату был пожалован орден Святой Анны 1-й степени. С Дантесом барон встретился, когда возвращался в Россию после продолжительного отпуска.

Весьма любопытна оценка «обличений» Геккерена в отечественной мемуаристике, которую дал все тот же П. Е. Щеголев: «Приведем отзыв Н. М. Смирнова, мужа близкой приятельницы Пушкина, известной А. О. Смирновой: «Геккерен был человек злой, эгоист, которому все средства казались позволительными для достижения своей цели, известный всему Петербургу злым языком, перессоривший уже многих, презираемый теми, которые его проникли». Если Геккерен и был таков, то проникших его до рокового исхода дела было всего-навсего один человек, а этот человек был Пушкин».

Адлерберг вошел в положение молодого француза, рекомендовал его императору, помог с подготовкой к экзаменам, и 14 февраля 1834 г. Дантес был зачислен корнетом в Кавалергардский полк. Через два года его произвели в поручики. К этому времени барон Геккерен уже был общепризнанным покровителем молодого человека, полагал посланника таковым и родной отец Жоржа. В дальнейшем барон решил усыновить своего питомца с тем, чтобы со временем передать ему свое имя, титул и состояние. Отец Дантеса с великой благодарностью отказался от отцовских прав. 5 мая 1836 г. был подписан королевский акт об усыновлении, Дантес стал бароном Георгом-Карлом Геккереном, отчего в документах и воспоминаниях часто называется Геккереном, а не Дантесом.

Надо признать, что в полку Дантеса любили, особо благоволил к нему младший брат императора великий князь Михаил Павлович, который с готовностью общался с Дантесом даже после гибели Пушкина и высылки француза из России. Более того, в январе 1837 г. сторону дуэлянта приняли почти все офицеры Кавалергардского полка, признавшие Пушкина главным и единственным виновником собственной гибели (что особенно возмущает многих современных пушкиноведов). Стал Дантес любимчиком и у светских дам. Сама императрица Александра Федоровна несколько раз заигрывала с очаровательным французиком на маскарадах![128] Н. М. Смирнов[129] записал о нем: «Красивой наружности, ловкий, веселый и забавный, болтливый, как все французы, он был везде принят дружески, понравился даже Пушкину, дал ему прозвание Pacha trois queues[130], когда однажды тот приехал на бал с женою и ее двумя сестрами». А П. В. Нащокин[131] писал о Дантесе: «На него смотрели, как на дитя, и потому многое ему позволяли, например, он прыгал на стол, на диваны, облокачивался головой о плечи дам и пр.». При этом князь П. П. Вяземский[132] отмечал: «… молодой же Геккерен был человек практический, дюжинный, добрый малый, балагур, вовсе не ловелас, не донжуан, а приехавший в Россию сделать карьеру. Волокитство его не нарушало никаких великосветских петербургских приличий».