Три века с Пушкиным. Странствия рукописей и реликвий - Лариса Андреевна Черкашина

Не остался в стороне капитан Ганнибал и в судьбоносном для России 1812-м, когда полчища Наполеона хлынули на русские просторы. Войну встретил, будучи в составе Первого волонтёрского казачьего Яхонтова полка, затем служил ротмистром в Лубенском полку. Вступил со своим эскадроном на земли Германии и Франции во время Заграничного похода русской армии.

Сражение при прусской деревне Денневице в 1813 году, в коем участвовал Павел Ганнибал. Художник А. Веттерлинг

Так, в сражении под Данцигом, в апреле 1813-го, бился и эскадрон под командованием Павла Ганнибала. Снискал капитан славу в лихих кавалерийских атаках под Торгау, Бауценом и Лейпцигом. А после битвы при Денневице (так называемое дело при прусской деревне, что между Берлином и Лейпцигом, – крупное сражение сентября 1813 года, знаковое для союзников, кои после него собрались с силами) Павел Ганнибал стал именоваться майором.

…В галерее воинской славы храма Христа Спасителя в Москве на мраморных скрижалях золотом выбиты имена двадцати пяти русских храбрецов, выбывших из строя в битве при Денневице. То сражение послужило победоносным прологом другой битвы – чудовищной и кровопролитной, именованной в истории Битвой народов.

Следом после баталии при прусской деревушке союзные армии в октябре 1813-го нанесли мощный удар по Наполеону в Саксонии, под Лейпцигом. То было крупнейшим сражением в чреде всех Наполеоновских войн, да и в самой истории, вплоть до Первой мировой: Бонапарт был разбит союзными армиями России, Пруссии, Австрии и Швеции. С большими потерями император 19 октября того же года начал отступление в родное отечество. Победа, оплаченная многими тысячами жизней, словно проложила дорогу союзникам во Францию и… к отречению Наполеона от престола в 1814-м. Пока ещё – первому.

Помимо воинских наград за храбрость Ганнибал удостоился и «высочайшего благоволения» – Александр I не забыл почтить царской похвалой своего ровесника. Случилось то памятное для майора Изюмского гусарского полка Павла Ганнибала событие в августе 1815 года во французском городке Вертю. На торжественной церемонии – императорском смотре российских полков, возвращавшихся в Россию.

Как созвучны пушкинские строки с чувствами, что владели тогда победителями: «Между тем война со славою была кончена. Полки наши возвращались из-за границы. Народ бежал им навстречу. Музыка играла завоёванные песни… Офицеры, ушедшие в поход почти отроками, возвращались, возмужав на бранном воздухе, обвешанные крестами. <…> Время незабвенное! Время славы и восторга! Как сладко билось русское сердце при слове отечество! Как сладки были слёзы свидания!»

Итак, война победно завершилась, и бравый майор Ганнибал с чувством исполненного долга покинул ратную службу. При отставке в марте 1817-го получил звание подполковника с почётным правом ношения мундира, на коем красовались ордена Святого Владимира 4-й степени с бантом, Святой Анны 3-й степени и серебряная медаль «В память Отечественной войны 1812 года».

Но, увы, орденоносец остался без заслуженной пенсии, и виной тому… невероятное везение в боях: ни одна пуля либо осколок вражеского снаряда, ни одна французская сабля не нанесли увечья удальцу-гусару. А поскольку в сражениях он «остался вовсе невредим», то и «права на получении пансиона» храбрец, увы, лишался.

Раздосадованный явной несправедливостью, подполковник Ганнибал решился просить Александра I назначить ему пенсию за «беспорочную службу». Царский ответ, а вернее, отсутствии такового (на прошении красовался сухой вердикт: «Высочайшего изъявления не последовало») вверг нашего героя в отчаяние. Правда, лишь на время.

Городишко «на примете»

Год 1817-й – знаменательный и в жизни поэта. Александр Пушкин, сдав в июне выпускные лицейские экзамены и ободрённый «кратким отеческим наставлением» императора Александра (впрочем, как и все воспитанники Лицея) определён, царским же указом, на службу в Коллегию иностранных дел. В середине июня Пушкин приносит служебную присягу в особняке коллегии, что на столичной Английской набережной, а уже в начале июля просит предоставить ему отпуск для отъезда в Псковскую губернию – «для приведения в порядок домашних… дел».

Из Петербурга спешит он в отчее Михайловское. Минует проездом любимое Царское Село, Гатчину и Лугу. Провинциальная Луга, ставшая городом лишь при Екатерине Великой, а до того именовавшаяся Лужским Посадом, отстояла от имперской столицы более чем на сто вёрст. Чем-то городок не приглянулся юному поэту, и свою досаду излил он в полушутливых-полу-саркастических строчках:

Есть в России город Луга

Петербургского округа;

Хуже не было б сего

Городишки на примете,

Если б не было на свете

Новоржева моего.

Но вот что странно – Луге суждено будет стать и последним городом в биографии удалого дядюшки-гусара Павла Ганнибала. Ныне, безо всякой на то натяжки, те пушкинские строки можно назвать предвиденьем его судьбы. В чём-то – даже мистическим!

Так уж всё сложилось в тот далёкий 1817-й: знакомство Пушкина с неукротимым и романтическим дядюшкой, первый вызов поэта на поединок с ним, стихотворное посвящение Луге, соединённой с жизнью и смертью Павла Ганнибала.

Но всё это будет потом. А пока достигший отчего сельца недавний лицеист вкушает деревенские радости. «Вышед из Лицея, я почти тотчас уехал в Псковскую деревню моей матери. Помню, как обрадовался сельской жизни, русской бане, клубнике…» – повествует сам поэт.

И, конечно же, восемнадцатилетний Пушкин не желал пропускать балов, что нередко гремели в соседних помещичьих усадьбах. На одном из них и произошёл трагикомический эпизод: бывший бравый подполковник Павел Ганнибал при смене фигур в котильоне отбил у племянника барышню, партнёршу по танцу. О, как вознегодовал юный поэт: только кровь могла смыть столь несносное оскорбление! Также поступит и пушкинский герой Владимир Ленский, когда Онегин в котильоне (!) увлечёт обожаемую им Ольгу.

Этакую обиду не стерпеть – вызов обидчику брошен! Дуэль, и только дуэль!

Пистолетов пара,

Две пули – больше ничего —

Вдруг разрешат судьбу его.

То был первый из множества будущих вызовов, брошенных Пушкиным! По великому счастью, поединка в тот год не случилось: выстрелы не грянули, земля не обагрилась кровью. А дядюшка и племянник совершенно помирились, дружески обнявшись спустя самое короткое время.

Да и какой искромётный экспромт явлен был дядюшкой:

Хоть ты, Саша, среди бала

Вызвал Павла Ганнибала,

Но, ей-богу, Ганнибал

Ссорой не подгадит бал!

История сохранила и другой его стихотворный опыт. Поэтическая шутка запомнилась сестре поэта, и уже много позже она пересказала её сыну Льву. Благо Лев Николаевич Павлищев не поленился записать те материнские воспоминания: «Павел Исаакович Ганнибал был человек весёлый. Во главе