Невеста дракона. Проклятый поцелуй - Дарья Коваль

он не пригодился. Триарий Сорен шумно выдохнул, сжимая и разжимая кулаки, после чего сократил оставшееся между нами расстояние, а затем… подхватил на руки.

— Нужно вернуться к целителям, — заявил.

Я бы поспорила, ведь если мне что и было действительно нужно, так это пройти вскоре начинающееся испытание отбора, иначе меня исключат, но вслух выразить ничего не сумела.

Я ж в шоке!

Это что такое только что случилось?

Сам же сперва взбесился, когда увидел, что до невесты императора Неандера дотронулся кто-то иной, но теперь, как ни в чём не бывало, сам же несёт эту самую невесту на своих руках, хотя особой необходимости нет.

Вот где тут логика?

Сочла бы за ревность, но когда я провела ночь в спальне Айдена Ай´Дахар Ае Реира, он так не психовал.

Личная неприязнь к триарию Тиамату?

Он же ари Катрину… сказала бы, не уберёг от гибели, но ведь, если верить словам бывшей невесты из лазарета, ари Катрину не съели волки. Тогда что с ней произошло? Уж не из-за триария Тиамата ли она выбыла ещё до начала отбора? И значило ли это, что она жива? Или же скорее — то, что жизнь ари Катрины закончилась иначе?

Спросила бы, но несущий меня на руках злющий страж всё равно не признается, как пить дать. Вот и приходилось кусать губы, душа на корню все свои приступы любопытства, проявляя завидное терпение. Правда, не по всем направлениям.

— Не нужно мне к целителям, — опомнилась, пусть и не сразу. — И вообще, поставьте меня обратно на ноги, — потребовала. — Я и сама могу дойти, куда надо.

Реакция — ноль. Разве что шаг прибавил, а хватка, поддерживающая меня на весу, стала крепче.

— Это становится уже неприличным, — решила зайти с другой стороны, принявшись откровенно ворчать.

Тоже безрезультатно. И даже хуже. Триария Сорена, как оказалось чуть позже, вообще никакие нормы и границы приличий ничуть не волновали, ведь когда мы вернулись в лазарет, а ни одного целителя там не обнаружилось, дожидаться их возвращения страж не стал. Занёс в чей-то то ли кабинет, то ли лабораторию, судя по обилию растений, трав и колбочек повсюду. Уверенно выбрал из дальнего шкафчика у стены несколько тряпичных салфеток из корзинки, склянку с мутно-зеленоватым желе и бутылку с прозрачным раствором из числа не менее двух таких же десятков, а после того, как грабанул часть имеющегося в наличии имущества, усадил меня на кушетку, как безвольную куклу, а потом опустился передо мной на корточки, и…

— Нет! — осознала, что страж собрался делать.

А всё потому, что он самым наглым образом задрал подол моей рубашки аж до самых бёдер.

И так мне к императору захотелось!

Тот хоть к моим просьбам прислушивается.

Иногда. Редко. Если очень сильно попросить.

Но прислушивается же!

— Нет? — мрачно переспросил триарий Сорен. — То есть истечь кровью, возможно, и вовсе поймать заражение — это лучше, чем просто посидеть смирно и немного потерпеть? — опять разозлился.

Настолько сильно, что вновь случился перебой с освещением. Впечатлилась бы, если б первый день была с ним знакома. Но начала привыкать. Да и позаимствованное ради меня содержимое внутри склянок тоже было вполне знакомым. Я такими же растворами обрабатывала раны императора после разрушения гробницы и обвала на горе Ал-Пери. Соответственно, правота была на его стороне.

Но это же не значит, что я должна с ним целиком и полностью согласиться?

Вот и…

— Я сама! — заявила, отбирая банку с целебным желе.

Ну, как отбирая…

Вцепиться — вцепилась. Вот только он не отдал.

— Не я один уже видел и запомнил сегодня, что и как ты можешь сама, — огрызнулся сурово, явно припомнив мне происшествие в саду.

Стало совестно. Про своё сопротивление я временно подзабыла. Вспомнила о том, о чём мне рассказала прислужница.

— Говорят, император был очень зол, — вздохнула. — Прошу прощения, — повинилась. — Я не хотела своим поступком навлекать на вас его гнев.

Удивительно, но слова с извинениями слетели с губ легко, словно то само собой разумеющееся. Наверное, потому что искренне. И это сработало. Он вдруг как-то резко перестал злиться. Устало вздохнул. Сосредоточился на моих ногах. Откупорив бутылку, смочил салфетку раствором и приложил поверх моих многочисленных царапин. Их, к слову имелось немало. Мелкие, длинные, не особо глубокие. Выглядели они так, словно я шарахалась полночи в терновых кустах.

Защипало. Не сильно. Но я всё равно поморщилась.

— Вам ведь ничего за это не будет? — уточнила осторожно.

Собеседник неопределённо покачал головой.

— Приму твои извинения, если пообещаешь больше не подвергать свою жизнь опасности. Тем более, преднамеренно, — укорил, прикладывая к моим ранам ещё одну сдобренную раствором салфетку.

А я замерла.

С ужасной мыслью…

Он что, всё понял?! Разгадал, по какой причине я захотела попасть в лазарет?!

Тогда…

— Больше не буду, — заверила, соскальзывая с щекотливой темы. — Обещаю, — улыбнулась виновато.

Мужчина кивнул со всей серьёзностью, будто принимал минимум клятву, не просто оправдательное обещание с моей стороны, а затем накрыл своей ладонью мою ладонь, чтоб банку у меня отобрать обратно. А я только тогда осознала, что на нём не было перчаток. Если прежние манипуляции с тряпицами обошлись без прямого контакта и соприкосновений кожа к коже, то теперь от его тёплых пальцев заискрились алые микро вспышки. И это почувствовалось до того знакомо и даже приятно, что невольно пожалела, что Айден Ай´Дахар Ае Реир и триарий Сорен — не один и тот же мужчина.

От греха подальше закрыла глаза!

Ощущений и без того хватало с избытком.

Хотя меня и тут ненадолго хватило.

Прохлада целебного состава из банки вынудила вздрогнуть в первое мгновение. А может всё дело в контрасте того, как чувство скользящих чуть ниже моих коленей мужских пальцев, предельно аккуратно наносящих мазь, становилось всё более обжигающим. Словно не просто под кожу проникало. Разносилось по кровотоку, просачиваясь в самое сердце, забираясь мне в голову, укачивая сознание, подобно сонной колыбели.

А потом…

— Ы-ыы! — вынудило вздрогнуть дважды.

В оставленном распахнутым дверном проёме показалась Долли. Безалаберная девица в розовом выглядывала по пояс, держась за косяк, и явно наслаждалась тем, что видела. Уж больно влюблённым был у неё взгляд, направленный на триария Сорена. И это после того, как вся их банда позорно спряталась от триария Тиамата, оставив меня и горгулёныша ему на растерзание. Бессовестные. Трусишки.

— Изыди, — отругала я её, чтоб не подглядывала.

А то знаю я их, вскоре начнётся опять. Как минимум компрометирующими пантомимами. Никакого запаса нервных клеток на них не напасёшься… И только потом поняла,