Возьми мое сердце - Мэри Хиггинс Кларк

Чувствуя внутреннее удовлетворение от правильного решения, Гордон принялся за гамбургер, принесенный официантом.

В субботу вечером, перед ужином с приятелями, Майкл позвонил на квартиру Олдрича. Трубку сняла Элис Миллз.

— Как только мы вчера вернулись домой, Кейти так распереживалась, что Ричард Мур вынужден был позвонить знакомому врачу из соседнего дома. Тот предписал ей успокоительное. Сегодня она проспала до полудня и не успела проснуться, как снова заплакала. А потом к ней заглянули подружки, и все наладилось. Сейчас они вместе в кино.

— Завтра я приглашаю вас обеих на обед, — сообщил Майкл. — Кто-нибудь выяснил, когда в тюрьме часы свиданий?

— Ричард известит нас, когда можно будет повидаться с Грегом. Кейти непременно хочет навестить отца, ведь ей уже через два дня уезжать обратно на учебу. Она вернется к привычному распорядку, и ей сразу станет легче.

— А как вы себя чувствуете, Элис?

— Физически довольно сносно, учитывая, что мне за семьдесят. А морально — сами понимаете... Вы, наверное, прочли утренние газеты?

— Да...

Гордон уже догадывался, к чему клонит Элис.

— Майк, мне совестно за ту сцену, которую я устроила в суде. Но это получилось помимо моей воли... И я совершенно ничего не имела в виду, когда говорила о сердце Эмили Уоллес.

— Я тоже не знал о пересадке, — ответил Гордон. — Сейчас ясно, что таких непосвященных было большинство. Ей сначала заменили клапан аорты, а сама пересадка последовала так скоро, что даже друзья Уоллес не подозревали об этой второй операции. Да и она предпочитала об этом не распространяться.

— И угораздило же меня вообще вспомнить про сердце, когда я отчитывала ее! Но, Майк, как бы там ни было, я все равно верю, что в душе Эмили не считает Грега виновным.

— Судя по тому, как она вцепилась в него мертвой хваткой на допросе...

— Майк, она пыталась убедить не присяжных, а саму себя.

— Эмили, извините, но все это слегка притянуто за уши.

— Я не могу этого объяснить... Майк, Ричард беседовал с нами о необходимости подачи апелляции. Кейти такой план, конечно, воодушевил, но ведь это, скорее всего, только слова?

Гордон решил до завтрашней встречи за обедом молчать о звонке неожиданно возникшего потенциального свидетеля.

— Элис, при создавшемся положении лично я не вижу оснований для подачи апелляции. Но мы назначим вознаграждение за любую информацию, которая может повлечь за собой пересмотр дела. Отложим эту тему до завтра, и тогда все подробно обсудим.

— Хорошо. До свидания, Майк.

Гордон захлопнул мобильник. Он не сразу понял, что за нотка в голосе пожилой женщины задела его за живое, и лишь теперь распознал, какая именно: непоколебимая уверенность матери Натали в том, что Эмили Уоллес совершенно точно считает Грега невиновным. Покачав головой, он сунул телефон в карман и направился к выходу.

В то же самое время мать Натали Райнс, одна в пустой квартире на Парк-авеню, побрела в гостевую комнату, которую теперь занимала. И ней Элис приходилось ночевать и раньше, когда Грег и Натали еще жили вместе. Она открыла ящик стола и вынула вырезку из утренней газеты со снимком Эмили Уоллес.

Не смахивая ставшие привычными слезы, Элис дрожащим пальцем вывела на фотографии сердце, уберегшее обвинительницу от смерти.

Случайная субботняя встреча с Марион Родс чрезвычайно подбодрила Эмили. Она привыкла считать себя достаточно закрытым человеком, не склонным делиться своими проблемами с посторонними, но Марион моментально расположила ее к себе, и в первое знакомство, и сегодня, и Эмили с удовольствием предвкушала их грядущий разговор по душам.

Такое приподнятое настроение помогло ей по приходе домой, где вовсю заливался телефон, весьма оптимистично ответить собеседнику.

Это звонил отец, теперь живущий во Флориде. Накануне он прислал дочери электронное письмо с поздравлением по поводу исхода процесса и с просьбой позвонить ему как можно скорее. Эмили хотела связаться с отцом тем же вечером, но не решилась его тревожить, поскольку не смогла бы скрыть от него огорчение и усталость. А сегодня утром, увидев газеты, она снова отложила их беседу.

— Эм, я так рад за тебя! Еще один удачный трофей! Как же ты не удосужилась позвонить старику-отцу вчера вечером? Я подумал, что ты где-нибудь отмечаешь с коллегами...

— Папа, не сердись, я хотела вчера тебе позвонить, но, когда добралась до дома, у меня не было сил даже взять трубку, и я сразу легла спать. А сегодня я совсем замоталась и забыла дома мобильник — вот только порог переступила. Как там Джоан?

— Отлично, но нам с ней очень не понравились все эти публикации. Мы читали статьи в Интернете. Помнится, напоминания об операции тебе всегда были в тягость. Да и мать той убитой актрисы так несправедливо обошлась с тобой...

— Ты прав, папа, — как можно беспечней отозвалась Эмили, — сначала я немножко разнервничалась, но теперь уже все забыто, а ту бедную женщину мне от души жаль.

— Теперь, когда процесс позади, тебе не грех немного расслабиться, а то и развлечься. К тому же не забывай, что можно в любой момент взять и прилететь к нам в гости. Джоан угостит тебя чем-нибудь вкусненьким — не сравнить с той готовой бурдой, которой ты пичкаешь себя изо дня в день.

— Папа, я обязательно навещу вас на День благодарения. Но жаль, что ты не видел мой рабочий стол! Это катастрофа! Мне предстоит столько наверстать...

— Ладно. Эм...

Эмили уже догадывалась, что собирается сказать отец.

— Эм, мне каждый раз как-то неловко об этом спрашивать, потому что я знаю, как тебе недостает Марка. Но уже три года, как его нет. Ты пока никого не встретила?

— Папа, ничего странного в этом вопросе нет. Отвечу тебе: нет, не встретила, но это не значит, что такое не может со мной случиться, С тех пор как мне поручили этот процесс, я уже семь месяцев еле успеваю выгуливать Бесс.

Эмили сама удивилась своей словоохотливости, но потом с облегчением осознала, что ничуть не кривит душой.

— Да, папа, я помню, что уже прошло три года, и жизнь, конечно, все-таки продолжается и я понемногу начинаю чувствовать, что мне не просто недостает Марка — мне недостает рядом мужчины. Мне кажется, пора уже этим озаботиться.

— Рад слышать такие слова, Эмили. Уж я-то тебя понимаю, как никто. Когда умерла твоя мама, я думал, что больше не взгляну ни на одну женщину. Но со временем наваливается такое одиночество... Так что, когда в моей жизни появилась Джоан, я уже ни в чем не сомневался.

— Ты молодец, папа. Джоан — просто прелесть, она так мило тебя балует. А значит, и у меня душа спокойна.

— Да, радость моя, она меня балует. Ну пока. Созвонимся через пару деньков.