Твари - Михаил Вершовский

Одна из змей, лениво извиваясь, переползла через тело мертвой старухи и, приподняв голову, повела ей в сторону, где стояла Надя. И только тогда инстинкт самосохранения, наконец-то, вырвался на свободу. Женщина бросилась в прихожую и одним рывком распахнула дверь. Она была уже готова сделать последний шаг, последний бросок к жизни, когда третья, совсем небольшая змея, выползшая тем временем из кухни, нанесла удар, пришедшийся ей в ногу. Надя, на мгновение застыв, не рухнула, а медленно опустилась на колени и только потом упала лицом вниз, на покрытый пластиковыми квадратами пол лестничной площадки.

— Мне абсолютно нечего добавить к тому, что вы уже знаете, — Сергей повторял это в третий или четвертый раз. Трубка еще что-то шепелявила, но он уже положил ее на рычажки и сейчас задумчиво смотрел на телефон: не отключить ли его вовсе?

Нет, отключать аппарат ни в коем случае было нельзя. В любой момент мог раздаться звонок из нужных и важных: от Алины, Кремера, Кости. Но за последний час — да, собственно, с того момента, как он вернулся домой из магазина, ему без перерыва один за другим названивали настырные представители журналистской братии. Звонили из газет и каналов ТВ, звонили питерские ловцы сенсаций и голоса из самой златоглавой. В основном им не терпелось повызнать детали «героической схватки», как назвал события прошедшей ночи репортер одной из самых желтых газет, рассчитывая купить Телешова топорно сработанной лестью.

Он потер лоб. Голова начинала болеть. Господи, неужели действительно прошлой ночью? То есть, попросту еще сегодня, в начале этих самых суток? Невероятно. Ему казалось, что это случилось если не месяц, то по меньшей мере неделю тому назад. Хотя, конечно же, все это было сегодня. До сих пор не выветрившийся кисловатый привкус во рту от выпитой незадолго до рассвета водки говорил в пользу того, что все-таки сегодня. Да, чувство времени — штука субъективная, это уж точно. Тем более, что за прошедшие часы ситуация стала раскручиваться, как обезумевшая карусель, а все пережитое напоминало картинки в бешено вертящейся трубе калейдоскопа.

Телефон зазвонил снова. Сергей немного помедлил, прежде чем снять трубку.

— Да.

— Господин Телешов?

Не слишком привычное для него обращение. Впрочем, и красноречивое одновременно. Имя и отчество либо не потрудились узнать, либо узнав, тут же забыли за ненадобностью. В голосе говорившего чувствовалась уверенность человека, привыкшего к тому, что каждое слово, оброненное им, собеседник должен ценить на вес золота.

— Да.

— Сергей Иванович Телешов?

Надо же, подивился Сергей. Поинтересовались все-таки персональными данными. Но, как и положено, тут же и забыли.

— Михайлович.

— В каком, то есть, смысле «Михайлович»? — Голос в трубке звучал обиженно-брюзгливо.

— В самом прямом. В смысле отчества. А кто вы и что вам, собственно, нужно? — Сергей чувствовал нарастающее раздражение.

— Вениамин Вольпин, — раздельно произнесла трубка. — Дальнейшие представления требуются?

Последняя фраза была произнесена тоном коронованной особы. Фамилия популярного телеведущего, успевавшего в неделю выстреливать в эфир с добрый десяток передач самого разного формата, Телешову, конечно, была известна. Как были хорошо известны и манеры телезвезды, почтившей его сейчас своим звонком — высокомерные, развязные, граничащие с откровенным хамством. Теперь Сергей разозлился не на шутку.

— Хорошо, фамилия ваша Вольпин, и что из этого следует? — бросил он.

Трубка ошарашено умолкла. Король телеэфира, видимо, пытался вправить выскочившую от удивления челюсть. Телешов внезапно развеселился. Не давая собеседнику перевести дыхание, он продолжал:

— Секунду… Вы сказали: Вольпин? Вспомнил, вспомнил. У нас в школе завхоз был — Вольпин. Вор, лентяй и дурак. Так вы, надо полагать, родственник?

— Клоун гребаный! — Вальяжный баритон подскочил на две октавы, превратившись в истеричный фальцет.

— Нерядовая у вас профессия: клоун, да еще и гребаный… Так вы, уважаемый, номером ошиблись. Вам в цирк надо звонить.

Он повесил трубку и поморщился. Шутка была явно не самого высокого пошиба, но… По Сеньке и шапка, подумал он. Тем более, что шутки самого господина телеведущего чаще всего были не выше уровня плинтуса.

Сергей посмотрел на часы. После времени его разговора с Алиной прошло уже около часа. Может, все-таки позвонить Кремеру? Если с Морпехом, Гамашом и парой бомжей действительно случилось то, что думает он, то тела их надо срочно искать. Это позволит более четко представить, на какой территории орудуют проклятые гремучники.

Майор откликнулся сразу. По звуку двигателя, урчавшего в телефонной трубке, Сергей понял, что тот в дороге.

— Алло, Петр? Телешов.

— Привет, привет, герой. Как жив-здоров? — Голос Кремера был спокойным, но особой живости или тем более веселости в нем не ощущалось.

Сергей сжато изложил майору суть дела. Новости, кажется, произвели должное впечатление, потому что Кремер даже присвистнул.

— Вот как… Честно говоря, было у меня подозрение, что не вчера-позавчера все это началось.

— Ну так что, надо же искать начинать?

— Не так сразу, Сергей. У нас тут, похоже, «дубль пять». Еще один покойник. Хотя, может статься, что и не один. Прямо в квартире. Бдительные соседи увидели, забаррикадировались и, соответственно, позвонили. Вот мы сейчас с Зинченко — эмчеэсник, я пока к нему прикомандирован — туда и едем. — Он на секунду замолчал и добавил. — Ага. Уже и приехали.

— И где это? — с тревогой спросил Телешов.

— Если навскидку… Думаю, метров триста от того двора, где Рекемчук, пенсионер, погиб.

— Змееловов уже вызвали?

— А зачем? — Сергей услышал звук захлопывающейся двери. Майор уже выбрался из своего «Пассата». — Нам их не ловить. Тут ребята с дробовиками сподручнее будут. Да, Николай Васильевич, сейчас! Это я полковнику. В общем так, Сергей. Обстановка тут вполне боевая, время дорого. Как здесь разберемся маленько что к чему да гадов перестреляем, так я и отзвонюсь. А с Зинченко по данному предмету на ходу переговорю.

— Понятно.

— И такое тебе напоминание: казачество великоросское еще вожди Октября порешили, а не так давно и Сечь Запорожская проклятым ляхам продалась. Ты меня понял?

— Ни черта не понял, — обескуражено признался Телешов.

— А если не понял, говорю медленно и по складам. Нема, Сережа, казаков, кроме, конечно, ряженых. Что и тебя впрямую касается. Никакой чтобы вольницы. Никаких следопытов-любителей, Кожаных Чулков и прочих фениморов куперов. Я серьезно.

— Сговорились вы сегодня, что ли?

— Ага! — многозначительно произнес Кремер. — Значит, и доктор Наговицына того же мнения. Великие умы завсегда мыслят в параллель. Все, хлопцы подъехали, пора и по коням. А ты покемарь пока у телефона. Такой тебе будет приказ.