Бит Отель. Гинзберг, Берроуз и Корсо в Париже, 1957-1963 - Барри Майлз

У Брайона было два шкафа, в дверцу каждого было вделано по очень тяжелому зеркалу, так что он мог открыть их и сидеть между зеркалами. Он вспоминал: «Я как-то просидел, глядя в зеркало, 36 часов кряду, я сидел на кровати напротив зеркала в позе лотоса, и народ кидал мне еду, сигареты и косяки из-за угла зеркала. И я не спал 36 часов и пялился в это большое зеркало… я много чего видел… мимо меня проносилось множество лиц».

Он видел, как в лабораториях работают ученые XIX в., видел множество разных мест, видел восточные лица, словно застывшие во времени. Видел великих вождей неизвестных цивилизаций, в занимательнейших головных уборах, с глубокими шрамами на разрисованных тату лицах: «Я доходил до точки, где исчезали все образы, это происходило после 24 часов пристального вглядывания в зеркало… кажется, что ты живешь всего лишь в одной из точек бесконечного пространства и можешь видеть только чуть дальше собственного носа, дальше клубится плотный, почти осязаемый туман, доходящий до запястий, это конец, и за этим ничего нет». В романе «Последний музей» Брайон писал: «Хватит — значит хватит! Не надо больше ничего возражать, не надо больше никаких представлений об образе образа. С зеркалами покончено. Нам нужна реальная жизнь здесь и сейчас, все».

Декабрь 1958 г. стал необычным месяцем для Берроуза и Гайсина, Биллу казалось, что в 30 дней опытов вместилось 30 насыщенных событиями лет. Он хотел испытать опасность и с помощью Брайона добился этого, паранормальные явления стали происходить часто. Билл написал текст и назвал его «Толстяк Терминал», ставший потом главой из «Голого ланча» под названием «Алгебра потребности», в тот же день Брайон показал Биллу магическое арабское ожерелье. В янтарных бусинах Билл увидел лицо толстяка, похожего на ужасного духа, словно застывшего в камне, который пытался вырваться на свободу: «Я увидел миногу, ее круглый рот был полон острых черных зубов, страстно желавших вонзиться во что-нибудь живое, и весь изуродован шрамами от джанка». В другой раз Билл совершенно отчетливо почувствовал, что Жак Стерн прикоснулся к его руке, хотя тот сидел в другом конце комнаты. А как-то он посмотрел в зеркало, чтобы побриться, и увидел там кого-то другого.

Билл видел, как Стерн похудел на семь фунтов за десять минут, когда он впервые за неделю вколол героин. Билл считал, что тот вес, который набирает тело, когда из организма выходит джанк, непостоянен и эктоплазматичен, образно выражаясь, он тает, как только ты снова вкалываешь джанк. Как обычно, Билл черпал в своих опытах материал для творчества. Этот случай описан в «Голом ланче», хотя он и дан в слегка приукрашенном виде: «Я видел, как это произошло. Он стоял со шприцем в одной руке, а другой поддерживал штаны, ненужная больше плоть исчезала в холодном желтоватом сиянии — он похудел на десять фунтов за десять минут».

Как-то, когда он разглядывал себя в зеркале, Билл увидел, что у него выросли очень странные, абсолютно не похожие на человеческие руки: из-под коротко обрезанных ногтей начали расти странные густые, черно-розовые, волокнистые длинные белые усики, ногти будто подстригли, чтобы они не мешали расти усикам. Джерри Уоллас, 20-летний парень, который сидел на другом конце комнаты, закричал:

— Господи, Билл! Что с твоими руками?

— С руками? — переспросил Билл.

— Они растолстели и порозовели, а из ногтей растет что-то белое…

Несколько людей отмечали, что Билл становится невидимым, испанские юноши в Танжере еще прозвали его Невидимкой.

Казалось, что трансформации заразны. Брайон вспоминал, что другие обитатели отеля «приходили, становились в дверях и тоже незаметно для себя самих начинали меняться… они стояли в темном коридоре, и все светились, показывая, на что они способны».

Приятель Билла Шелл Томас тоже участвовал в опытах и одобрительно смотрел на изыскания Билла и Брайона. К огорчению Билла, Шелл решил вернуться в Соединенные Штаты и после перебранки с Грегори из-за денег 9 февраля уехал в Испанию. Билл писал Аллену: «Вчера Шелдон уехал в Испанию… Мне он действительно нравится. Интересно, что наплел Грегори, чтобы не отдавать Шелдону деньги? Я как-то больше верю версии Шелдона, чем версии Грегори, кстати, Шелдон мне и нравится гораздо больше, чем Грегори». Билл был огорчен, что тот уезжает, потому что уже видел его третьим в их мистических опытах: «Я надеялся, что ядро создадут трое интересующихся мистикой, и придут к каким-нибудь выводам, и будут благотворно влиять друг на друга: этими тремя будут Шелл, Гайсин и Стерн».

Билл сказал ему, что чувствует, будто случится что-то плохое, и попросил не ехать. «Он пришел ко мне и сказал, что хочет купить и привезти домой унцию героина, и я ответил: „Приятель, забудь об этом“. Но он не послушал, приехал с ней в США и попытался продать в Хьюстоне, штат Техас. Он попробовал договориться со знакомым парнем, который оказался стукачом, и его приговорили к 20 годам исправительных работ в лагере в Хаусвилле, я хорошо знаю этот лагерь, потому что там работал психиатром мой друг Келлз Элвинз. Он описал свой побег оттуда в романе „Джамбо“, который позже выпустило „Гроув Пресс“».

Шелла задержали в Сан-Франциско с двумя пакетами героина. Его приговорили к 22 годам заключения, и в ноябре 1958 г. он сел в тюрьму. В 1962 г. его чуть было не освободили под честное слово. Сделать это очень рекомендовала техасская комиссия по помилованию и досрочному освобождению, но бывший тогда губернатором Прайс Дэниел своим решением отклонил просьбу. Дэниел объяснял это тем, что в бытность свою сенатором работал в специальной комиссии сената, занимавшейся расследованием торговли наркотиками, очень распространенной в США. Теперь же, как губернатор, он считал, что никогда нельзя поручиться за наркоторговцев, освобожденных досрочно. Когда в январе 1963 г. губернатором Техаса стал Джон Конолли, он тоже отклонил все просьбы Шелла о помиловании.

У Шелла было опубликовано три стихотворения в антологии новой американской поэзии, напечатанной в Германии, соавтором которой выступил Грегори Корсо, но оценили его литературный талант после рассказов о Тоби, которые появились в четырех номерах Evergreen Review в период с 1961 по 1963 г. В его первом рассказе было такое стихотворение: «Разве этим железным прутьям предназначено быть оружием в будущих войнах? Думаю, да! Мне нравится думать, что через тысячу лет они превратятся в пыль».

Билл понимал, что Шелл хотел привлечь к себе внимание, решив вернуться в США с героином, и написал Аллену: «Ты только представь себе: этот идиот хочет вернуться обратно с саксофоном и в кричащей одежде… с саксофоном!!! Господи, как же глуп может быть человек?..»

Билл полагал, что занятие творчеством помогает Шеллу переносить заключение. «За него замолвили словечко, и через четыре-пять лет его освободили. Я его видел потом в Нью-Йорке. Какое-то время он жил в Пуэрто-Рико, но ему там не понравилось. У него по участку бежала река, в которой водилась форель. Он превратил часть ее в пруд, и иногда я просто ходил и сам ловил себе завтрак».

Брайон собирался провести Рождество и новогодние праздники с друзьями в Ла-Сьоте, городке на берегу Средиземного моря между Марселем и Тулоном, где живут преимущественно художники. По пути в Марсель в автобусе с ним случилось еще одно необычайное происшествие. В его дневнике от 21 декабря 1958 г. есть такая запись: «Сегодня в автобусе на пути к Марселю меня захватил трансцендентальный ураган цветных видений. Мы мчались сквозь длинную аллею, усаженную деревьями, и я прикрыл глаза, сидя напротив слепящего солнца. Подавляющий поток интенсивно-ярких цветов взорвался под моими веками: многомерный калейдоскоп вихрем кружился в космосе. Я был выброшен из времени. Я был в бесчисленном множестве миров. Видение резко оборвалось, как только мы проехали деревья. Было ли это видением? Что случилось со мной?»