За Уральским Камнем - Сергей Жук

— Не мог князь пойти на смертоубийство. Ведь это воровство великое, супротив самого царя и братства, — молвил другой.

— Не в себе он, давно замечаем. Сатана владеет его душой. То Анна повинна, она сгубила христианскую душу, — добавил кто-то.

Матвей молчал, слушая мнение дружины. Было ясно, что Василий не в себе. Но ясно и другое. Совершено непоправимое злодеяние, тяжкий грех лежит теперь на князе. Этот грех теперь не искупить и не замолить. Оглядывая место преступления, он увидел и другое. Пролилась не только Степанова кровь. Видно, где лежало еще одно тело. Все в крови, и следы уходящего князя тоже обагрены кровью. Матвей Бряга осмотрел пищаль, которую продолжал держать Степан в правой руке.

— Степан выстрелил первым и угодил в княжну. Шибанул с пяти шагов, крови много. По всему, убил ведьму. Ну а князь в горечах зарубил Степана, — произнес Матвей и тяжело вздохнул. — Еще скажу, братцы, благодарите Господа, что ведьма нас спящими не порешила! А теперь слушай мое слово. Все ценное, что есть в городе, вынести за стены. Стены и башни взорвать, пороха здесь запас великий, все остальные избы сжечь дотла. Камня на камне не оставьте, братцы. Пусть возрадуется душа Степана.

— А как с церковью быть, грех великий, разор чинить храму Божьему? — спросили казаки.

— То не храм! Бога в нем никогда не было! Безбожники его построили и паскудили в нем! Жгите без сожаления! — почти крикнул пятидесятник Матвей Бряга.

Загремели взрывы, занялись пожарища. Непривычно русскому человеку рушить города, с большим трудом строятся они в сибирской тайге. Несколько дней казаки занимались этим тяжким делом. От грохота и дыма бежала дичь из Белогорья. Поднялись медведи из зимней спячки. Быть им теперь голодными шатунами. Немногие из них доживут до весны. Последние остяки покинули родные края. Слышал взрывы и князь Шорин, все дальше уходящий в тайгу, неся тело княжны на руках. Все, что осталось от любимой княжны Анны.

Исчез городок Кода — столица остяцкого царства. Не узнать потомкам, где его руины. Добро поработали казаки. Камня на камне не оставили, как и приказал Бряга.

Малая дружина казаков не смогла унести с собой все богатства городка. Только часть золотых изделий да пушнину прихватили с собой. В тайге оружие да запасы дороже любого золота. Схоронили казаки те несметные богатства в тайге, в надежде скоро вернуться. Да жизнь распоряжается по-своему. Одни вскорости сгинули, другие покинули Сибирь, а третьи ушли дальше на восток. Так и лежат сокровища Коды где-то там, в дебрях Белогорья.

Душевная боль как болезнь, а человеку свойственно с ней бороться. Желание жить берет свое. Так и бредущий по тайге князь. Как ни велика была потеря, но сознание реальности постепенно возвращалось к нему. Скоро он стал чувствовать, что не один в тайге. Кто-то невидимо следует за ним. Усталость взяла свое, и он остановился. Разжег костер, обогрелся, немного поел. Скоро пожаловали гости. Словно из земли выросли пять остяков-воинов. Постояв немного и видя, что князь не проявляет враждебности, подошли к костру, поздоровались и расселись вокруг него.

Молчали долго, наблюдая друг за другом. Остяки были вооружены, и в то же время обличьем походили на шаманов. Первым заговорил один из них.

— Мы знаем тебя, князь Обдорский. Ты наш враг, но сейчас мы хотим мира. У тебя наша госпожа, жрица бога Рача, а мы — стражи бога. Он сейчас спит, а мы охраняем его покой. Жрица должна покоиться рядом с ним, таков закон, только так она найдет покой, а Рача обретет силу, чтобы проснуться. Отдай ее нам!

Крепко задумался князь. Хоронить Анну в тайге он не хотел, одиноко будет любимой подруге. На православном погосте люди не позволят, а то и надругаются, для них она ведьма. А если действительно в усыпальнице рядом с ее богом? Хоть и идол, но она в него верила и служила ему до конца дней своих.

— Я хочу видеть это место, — произнес князь.

— Мы согласны, но повезем тебя с завязанными глазами.

Обдорский утвердительно кивнул головой.

Недалеко оказались несколько оленьих упряжек. Их тут же подогнали воины бога Рача. На одни осторожно погрузили тело Анны, на другие уселся князь с завязанными глазами. И понеслись олени в заповедные места, скрытые от всего живого, а в первую очередь от белого человека.

Путь был долог. Но всему бывает конец. Приближение усыпальницы князь Обдорский почувствовал заранее. Тайга вдруг затихла. Замолчали птицы, дятлы перестали долбить деревья, даже снег перестал скрипеть под полозьями. Не по себе стало князю, дрожь пробежала по телу.

Глаза развязали только в пещере. Полумрак. Высокие каменные своды слегка освещены факелами. Шли долго по лабиринту пещер. Тишина, в пещере тепло и сухо. Вошли в большой зал. Неожиданно свет факела отразился от золотого идола, и тот засиял удивительно ярко и красиво. Лик божества, несмотря на улыбку, казался грустным и отрешенным.

«Вот и довелось нам увидеться, бог Рача. С тобой, значит, пришлось мне делить Анну», — подумал князь Шорин, а потом спросил: — Где же у Анны опочивальня будет?

Его провели в соседний зал. Чуть поменьше, он показался Шорину уютным. Вкрапления слюды под светом факелов переливались не хуже самоцветов.

«Усыпальница, достойная королевы», — подумал князь.

Сопровождавший воин указал на огромный плоский камень, застланный одеялом из шкур белого горностая.

— Здесь она будет покоиться, а этот грот заложим камнями, и ни одна живая душа ее не побеспокоит.

— Даже если бог Рача покинет эту пещеру? — спросил князь.

Воин утвердительно кивнул.

— Я хочу здесь проститься с Анной, а потом при мне замуруете грот.

Воин снова утвердительно кивнул и покинул зал, оставив Шорина в полной темноте. Жутко стало князю. Он на ощупь прошел к камню, лег на приготовленное ложе и неожиданно для себя погрузился в сон. Во сне увидел Анну одетой в тот незабываемый восточный наряд. Она сидела рядом и улыбалась. Улыбка была добрая и спокойная, будто благодарит его.

Проснулся князь, когда процессия подходила. Свет уже проник в зал, и Шорин поднялся. Неожиданно для себя он почувствовал силу и легкость. Ясный ум воспринимал все до мелочей. Процессия вошла бесшумно и уважительно. Воины были без оружия и в чистых одеждах. На Анне надето платье жрицы, на голове золотая диадема. Жрицу бога Рача осторожно положили на ложе, разложив вокруг все необходимое для загробной жизни: кувшин воды, мешок зерна, золотые украшения, оружие. Старались все делать тихо, чтобы не беспокоить жрицу и грозную воительницу.

Князь Шорин почувствовал гордость за свою супругу. Редко кто из смертных удостаивается такой чести. Подобная честь достойна только царей, ставленников богов. Потом все вышли. Князь Обдорский преклонил колено и поцеловал свою супругу в губы. Поцеловал тихо, чтобы не побеспокоить спящую, и вышел из грота. Все участники подчинялись одному ритму — торжественному, неспешному, но неумолимому.