Грипп. В поисках смертельного вируса - Джина Колата

Но следующий заданный вопрос оказался куда сложнее. Не наблюдал ли Керлэнд в последнее время пациентов, у которых бы развился синдром Гийена-Барре после инъекций вакцины от свиного гриппа? Ничего не знавший о сообщениях Дентона Петерсона Керлэнд был заинтригован. Почему, задумался он, от него понадобилась подобная информация? Ему небрежно ответили, что центр попросту решил провести собственное исследование на эту тему. Но Керлэнд сразу понял скрытый подтекст. «Разумеется, это не могло не наводить на мысль о вероятной связи вакцинации с синдромом», – признавал он.

Более того, такая ассоциация показалась ему весьма правдоподобной. В конце концов, синдром Гийена-Барре был незаурядным недугом. Настолько редким, что, возможно, во всем мире только его группа и удосужилась вывести статистику частоты его проявления. И необычным. Причины его возникновения выяснить не удалось. Но если число заболевших действительно увеличилось после того, как людям начали вводить вакцину от свиного гриппа, у Керлэнда пока не было оснований оспаривать такую гипотезу. Лично он сам не встречал еще пациентов, которые бы приобрели синдром Гийена-Барре после иммунизации, однако, по всей видимости, их наблюдали другие врачи.

Но, даже разобравшись, как ему показалось, в подоплеке заданного вопроса, Керлэнд был достаточно честным человеком, чтобы его не озаботила вероятная путаница в данных, которая могла возникнуть, если бы среди специалистов распространился слух, что им следует ожидать связи случаев заболеваний синдромом с иммунизацией от свиного гриппа. Он не преминул поделиться своими мыслями с доктором Филиппом Бротманом, ученым из Центра по контролю заболеваемости, которому поручили отслеживать появление новых случаев синдрома ГийенаБарре, и предупредил, насколько деликатна его миссия. «Этот диагноз поставить очень сложно, – объяснял Керлэнд. – Необходимо присутствие невролога, а у нас к тому же в то время еще не было достаточного количества четких критериев для диагностики». Критерии и в самом деле были в основном описательного свойства: невролог мог только отслеживать, прогрессирует ли поражение нервной системы, начавшись с ног и постепенно распространяясь выше по телу, вызывая у пациента слабость, поскольку нервы переставали посылать соответствующие команды мышцам, за действия которых отвечали, и они уже не слушались человека.

По словам Керлэнда, он предостерег Бротмана, чтобы тот был крайне осторожен с оглаской своего исследования предполагаемой связи между синдромом Гийена-Барре и вакциной. Он подчеркнул, что этот синдром является лишь одним из нескольких заболеваний со сходной симптоматикой – ослаблением деятельности нервов и угасанием некоторых рефлексов. Керлэнд всерьез опасался, что, как только врачам станет известно о том, что Центр по контролю заболеваемости изучает вероятность связи, некоторые из них невольно начнут автоматически ставить диагноз Гийена-Барре всякому, кто придет к ним после вакцинации, но трижды подумают, если человек иммунизации еще не подвергался. Короче говоря, сам по себе факт изысканий центра в этой сфере может привести к искажению данных, и тогда обнаружение искомой связи сделается неизбежным, хотя не обязательно будет отражать реальное положение вещей.

«Предположим, что вы невролог и к вам на прием явились два пациента с жалобами на беспричинную слабость в ногах», – развивал свою мысль Керлэнд.

Причин для возникновения подобной слабости очень много. Но, прослышав о вероятной связи с вакциной от свиного гриппа, невролог, естественно, сразу же поинтересуется, проходили ли пациенты иммунизацию. Предположим, один из них ее прошел, а второй еще не успел. Тогда у больного, получившего дозу вакцины, врач сразу же заподозрит синдром Гийена-Барре, и будет велик соблазн списать его симптомы на это заболевание, не вдаваясь в детали.

А вот пациент, которому еще не сделали прививки, окажется куда более сложным случаем для диагностики. «Вы уже не будете так уверены, от какого именно недуга страдает такой человек, – продолжал Керлэнд, – зная, что существуют десятки других причин для проявления его симптоматики». Таким образом, те, кто не прошел вакцинации, не будут огульно записаны в жертвы синдрома, в то время как прошедшие ее с большой долей вероятности попадут в список таких случаев.

И вскоре Керлэнд убедился, что его опасения были небезосновательны. Буквально через несколько дней после звонка из Центра по контролю заболеваемости он знал, что уже все неврологи из клиники Майо в курсе событий. «Очень скоро широкая огласка сделала свое дело, и, как я убедился, лицам, прошедшим иммунизацию, все чаще ставили ГБС в качестве диагноза», – подытожил он.

Обзвонив неврологов из одиннадцати штатов с просьбой незамедлительно сообщать обо всех новых случаях Гийена-Барре, Центр по контролю заболеваемости скоро получил предсказуемый результат, которого там так опасались: от врачей все чаще стала поступать информация о прошедших вакцинацию пациентах, у которых развилось затем это нервное заболевание.

По отзывам некоторых экспертов, сообщения становились недобрым предзнаменованием. Лишь немногие заболевали синдромом Гийена-Барре в течение первой недели после вакцинации. Большинство же приобретали его через две-три недели после прививки, а в некоторых случаях неврологический недуг поражал людей через четыре недели и более.

Анализировать поступавшие данные поручили молодому эпидемиологу из ЦКЗ доктору Лоренсу Шонбергеру. И чем больше у него накапливалось информации, тем мрачнее начинала выглядеть ситуация и тем чаще ученые и чиновники центра стали задумываться, что им делать дальше. В конце концов, именно Центр по контролю заболеваемости инициировал эту масштабную кампанию иммунизации, а теперь все выглядело так, что не только никакая пандемия гриппа стране не угрожала, но, напротив, сама вакцина представляла опасность для здоровья людей.

«Я докладывал о проделанной работе все более и более высокопоставленному руководству ЦКЗ, – рассказывал Шонбергер. – И дело достигло своего апогея, когда я пришел на прием к самому директору». Шонбергер сидел в кабинете Дэвида Сенсера, а тот устроил селекторное совещание с участием ведущих ученых, которые должны были помочь ему принять решение. Все они дружно пришли тогда к выводу, что связь еще никак нельзя считать окончательно доказанной. И в среду 15 декабря врачи по всей стране получили дополнительное распоряжение от ЦКЗ продолжать вакцинацию.

Шонбергер понял, что попросту не сумел достаточно четко обрисовать ситуацию. «А она словно стояла у меня перед глазами. Я как будто мог видеть отчетливую связь событий, но до поры не знал, как донести ее до остальных», – рассказывал он. И молодой ученый проснулся посреди следующей же ночи, криком разбудив жену: «Рэйчел! Я знаю, что делать!» Его внезапно осенило, как он должен проанализировать и представить данные, чтобы передать всем свою убежденность в том, что вакцина была связана причинно-следственными узами с синдромом Гийена-Барре. Утром он примчался на работу, чтобы переделать свой доклад. Ему помогло и то, что к тому моменту поступили еще два новых сообщения о заболеваниях синдромом. И на этот раз он добился своего. В четверг 16 декабря Сенсер вынужден был признать, что программу иммунизации следует остановить из-за высокой вероятности, что вакцина могла вызывать у людей заболевание синдромом Гийена-Барре.