Техасская страсть - Ферн Майклз

* * *

Краем глаза Мэгги наблюдала за мужем. Казалось, ему также нелегко выбрать подходящую одежду, как и ей. Мэгги сменила три костюма и в конце концов остановилась на вишневого цвета свитере и подходящей юбке. В этом она выглядит намного жизнерадостнее, чем есть на самом деле. Муж остановил свой выбор на бледно-голубом пуловере и темной рубашке, серых фланелевых брюках и серых ботинках.

— Кажется, мы выглядим неплохо, дорогой. А если ты перестанешь хмуриться, то будешь самым красивым мужчиной в Лондоне. Милый, Чесни придет в восторг, когда увидит тебя. Поверь мне.

— Я не готов к этому, Мэгги, — Рэнд присел на краешек кровати. — У меня плохое предчувствие. Не знаю, почему.

Чесни первой приехала в ресторан.

Рэнд заказал напитки. Щелкнув зажигалкой, поднес ее к двум сигаретам и закурил сам. Чесни сделала вид, что не заметила дрожи в его руках.

— Ты хорошо провела отпуск, Чесни? — спросила Мэгги.

— Чудесно. Однако мне кажется, что ожидание праздника гораздо ярче самого праздника. Мне нравится юг Франции, и я часто езжу туда. А вы там бывали?

Мэгги и Рэнд одновременно кивнули. Они немного поговорили о ресторанах, погоде, пляжах и знаменитостях, которые предпочитают отдыхать на роскошных курортах южной Франции.

Они уже почти все выпили и сделали заказ официанту, когда Чесни взглянула на Рэнда и сказала:

— Я очень удивилась, когда, вернувшись домой, нашла ваше письмо. Приятно удивилась.

— Я сделал то, что ты мне предложила. Побывал в приюте и встретился… с твоей матерью.

— Она пришла в себя после моего визита? — спокойно поинтересовалась Чесни.

— Нет. Но она рассказала мне кое-что, что ты, полагаю, должна услышать. Мне говорить?

— Если хотите.

Рэнд прочистил горло.

— Она сказала, что ей очень хотелось обнять тебя и прижать к себе. И ей жаль, что она этого не сделала. Каждый год в день твоего рождения она пекла торт и говорила своим домашним, что это в честь старой тети. Она также сказала, что каждый день думала о тебе.

Мэгги наблюдала за девушкой. Ничто не изменилось в лице Чесни.

— Я признательна вам за то, что рассказали мне об этом. Ей, наверное, очень тяжело растить пятерых детей при муже, который, вероятно, не спешит окружить ее заботой и пониманием. А вот и наш ланч. Боюсь, мне придется съесть его быстро и бежать.

— Куда? — резко воскликнул Рэнд.

Чесни улыбнулась.

— Я работаю, вы помните? И у меня много дел. Нужно забрать кота у ветеринара, заехать в химчистку за униформой, созвониться с друзьями и вычистить трехнедельную пыль в квартире. Между тем меня ждут на нескольких вечеринках, от которых никак не отвертеться. Плюс, — она предупреждающе подняла руку, — мне нужно заполнить холодильник.

Мэгги понимающе улыбнулась.

— О, как мне знакомы эти хлопоты. Кажется, что в сутках не хватает часов, чтобы все переделать. Я возвращалась домой после работы и валилась с ног. Можем ли мы тебе чем-нибудь помочь?

— Это очень мило с вашей стороны, но нет. Рыба восхитительна. Вы не едите, мистер Нельсон, вам не нравится?

— «Мистер Нельсон» звучит очень официально. Я не жду, что ты станешь называть меня отцом, но как насчет Рэнда?

Рэнд, Рэнд, дорогой мой, пожалуйста, не проси об этом с таким… отчаянием, про себя умоляла Мэгги. Она настороженно следила за реакцией Чесни.

— Если вы хотите. Я не была уверена в том, как мне вас называть. Кстати, как долго вы с миссис Нельсон собираетесь пробыть в Англии?

— Мы пока не решили. Это зависит от многих вещей. Когда заканчивается твой отпуск?

Чесни грустно рассмеялась.

— К сожалению, скоро.

— Увольняйся. Поедем на Гавайи вместе с нами, — сказал Рэнд.

— Я не могу этого сделать. У меня своя жизнь. Но спасибо за приглашение, — с грустью сказала Чесни.

— Может быть, позднее. Ты всегда можешь передумать, — отчаяние слышалось в голосе Рэнда.

Чесни слегка наклонилась к нему. Глядя ему в глаза, она спокойно сказала:

— Я ведь уже объяснила вам при нашей первой встрече, что мне ничего от вас не нужно. Я не собираюсь заявлять свои права. Я счастлива тем, что имею. И у меня нет желания менять свою жизнь. Мне жаль, что у вас сложилось впечатление, будто я вольюсь в вашу семью, когда и если вы признаете свое отцовство.

— Разреши мне хотя бы возместить тебе все те годы, которые ты провела в приюте? — умоляюще попросил Рэнд.

— Ничто не возместит мне тех лет. Они являются частью моей жизни, и, мне кажется, благодаря им я стала лучше. Мне бы не хотелось терять с вами связи. Извините, но мне нужно бежать. Ланч был чудесным.

Рэнд встал. Он сделал попытку обнять девушку, но Чесни ловко уклонилась. Взмахнув на прощанье рукой, она ушла. Рэнд сел, его лицо побледнело. Повернувшись к Мэгги, он спросил:

— Что мне теперь делать?

— Должно пройти какое-то время, дорогой.

Не сдерживая гнева, Рэнд набросился на Мэгги:

— Как ты не понимаешь? Я не могу, я не хочу… снова бросать свою дочь! Можешь возвращаться на Гавайи. Я остаюсь здесь. Это мое окончательное решение, Мэгги.

Никогда прежде Рэнд не разговаривал с Мэгги таким тоном.

— Пожалуй, я вернусь в отель. А ты оставайся здесь, Рэнд, и напейся, если хочешь, страдая от жалости к самому себе и от несправедливости жизни, — ее слова прозвучали резче, чем ей хотелось.

Рэнд проводил удаляющуюся жену печальным взглядом. Он доел персиковый десерт и заказал виски. Наверное, стоит последовать совету Мэгги.

* * *

Чесни сосредоточилась на дороге, заставив себя думать только о маячащем впереди автобусе. Лишь когда она очутилась в квартире, из глаз девушки полились слезы. В ресторане она едва не бросилась в объятия отца! Но сдержалась, вспомнив о Саре и об обещании, которое дала себе.

Одному Богу известно, как Чесни молила его о том, чтобы у нее была семья. И только Бог знает, каким страхом наполнялось ее сердце при мысли, что от нее могут отвернуться! Чесни создала своего рода защитный барьер против этой боли.

Когда по щекам Чесни потекли слезы, она достала письмо отца с полки над кухонным столом. Она прочитает его в последний раз, уберет и никогда больше к нему не прикоснется. По крайней мере, долгое время. Чесни вытерла слезы салфеткой и начала вслух читать письмо мурлыкавшему на ее коленях коту.

Моя дорогая Чесни, я сделал так, как ты мне советовала. Хочу, чтобы ты знала о том, что начинал я со стопроцентной уверенностью в том, что ни за что на свете ты не можешь быть моей дочерью. Теперь я на сто процентов уверен в том, что ты — моя дочь.