Железный лес - Анна Малышева

Ответив на звонок, Александра вбежала на кухню, присела на корточки и принялась расталкивать гостя:

– Меня вызывают к следователю, вставай!

– О боже… – раздалось из недр кокона. Оттуда выпросталась тощая рука, затем показалась растрепанная голова. – Ну так иди, раз вызывают. Меня же не вызывают. Я еще посплю.

– Да ты что, издеваешься?! – Александра вскочила, дернула одно из одеял за край, Игнат перекатился на бок. Застонав, он встал на четвереньки, выпутываясь из одеял, затем поднялся.

– Мы вместе должны пойти! – продолжала художница. – Мы вместе его нашли!

– Погоди, постой, – Игнат взъерошил волосы, растер ладонями покрасневшее лицо. – Это все надо было делать сразу. Что мы скажем теперь? Что нашли труп и никому не сказали? Что ты собрала там улики и отдала их тому человеку, на которого они указывали? Ты вообще соображаешь, что у тебя могут быть огромные проблемы?! А благодаря тебе – и у меня! Кто издевается-то?!

– Хорошо, я пойду одна, – Александра прошла в ванную комнату и, встретив в зеркале свое отражение, отвернулась – она увидела страх в своих глазах.

– Но я расскажу о тебе, – художница снова взглянула в зеркало и увидела там отражение Игната, стоявшего на пороге. – Мы испугались и убежали. Вот и все. Это плохо, но это не преступление. А вот лжесвидетельство – да, преступление. Я должна быть там в одиннадцать тридцать.

* * *

Они с Игнатом взяли такси и приехали в следственное управление в начале двенадцатого. Игнат, угрюмый и настороженный, заявил, что ему надоели эти московские развлечения.

– Я в жизни не давал никаких показаний и не имел дел с полицией. Буду ждать тебя вон в той забегаловке.

– Надеюсь, увидимся!

Александра старалась ни о чем не думать, как перед прыжком в холодную воду. Она поднялась на крыльцо, отворила дверь, сказала дежурному, что ей заказан пропуск. Она старалась увидеть себя со стороны, как делала всегда, когда нужно было успокоиться. Невысокая, бледная, коротко остриженная – вечно растрепанные рыжевато-каштановые волосы делали ее похожей на мальчишку. Джинсы, клетчатая рубашка, мокасины, большая брезентовая сумка, тут и там испачканная масляными красками. Пожалуй, лишь сумка выделяла ее из толпы, ежедневно текущей по тротуарам Москвы, по эскалаторам метро, несущейся под землей в поездах. Большая тяжелая сумка, объездившая с ней половину мира, содержимое которой пришлось наполовину выложить для досмотра.

Следователь принял ее ровно в одиннадцать тридцать. Пришлось ждать в коридоре. Александра отчего-то надеялась увидеть того же оперативника, который снимал с нее показания в магазине благовоний, хотя он предупредил ее, что его функция – составление первоначального акта.

Этот следователь понравился ей меньше. Коренастый, почти квадратный, с невыразительным мясистым лицом, глаза внимательные, неопределенного цвета.

– Я хочу сделать заявление, – сказала Александра, едва присев к столу.

– Вот так сразу? – казалось, ее инициатива не слишком обрадовала хозяина кабинета. – Давайте все-таки пройдемся по тем вопросам, которые уже есть. Вы приглашены в качестве свидетеля по делу об убийстве. Мой помощник вам это озвучил по телефону?

– Да, он сказал.

– Где вы проживаете? – он перелистал паспорт Александры. – Адрес регистрации совпадает с фактическим?

– Нет, это адрес родителей. Я снимаю квартиру. Я художница, мне нужно отдельное помещение для мастерской.

– По какому адресу проживаете?

Александра назвала свой новый адрес. Затем, очень стараясь сохранять спокойствие, добавила:

– Но я там живу всего четвертый месяц. Раньше у меня была мастерская неподалеку, я много лет подряд там жила и работала. Но, к сожалению, дом пошел под реконструкцию.

На столе между следователем и Александрой стоял маленький диктофон. Она смотрела на крошечный зеленый огонек, а не на сидевшего напротив человека. Так ей было легче.

– Во время первого опроса на месте преступления вы показали, что во вторник, двенадцатого августа у вас с Федором Анатольевичем Телятниковым была назначена встреча в семь вечера. В его магазине.

– Да, но… – Александра запнулась и перевела взгляд с зеленого огонька на лицо следователя. – Я думала, меня вызвали по другому делу…

– В каком смысле? – следователь впервые посмотрел на нее с интересом. – Вы проходите еще по какому-то делу?

– Пока нет, наверное… Или… Я сама не знаю, но хочу сделать заявление, потому что это связано со смертью Федора Телятникова.

– Так, подождите! – он положил на мышку короткие толстые пальцы, которым куда больше подошла бы лопата. – Дайте-ка еще раз ваш паспорт. О чем вы хотите заявить?

– В моей бывшей мастерской… Я видела там труп.

Мужчина оторвался от экрана и молча уставился на нее. Александра облизала губы:

– И это тоже было во вторник, двенадцатого августа. Только утром. Точнее, ближе к одиннадцати.

– Адрес вашей бывшей мастерской можете назвать? – почти не разжимая губ, произнес мужчина.

Александра назвала адрес, он несколько раз щелкнул по клавиатуре и какое-то время молча смотрел на экран. Потом поднял телефонную трубку:

– Куницын не уехал еще? Пусть ко мне зайдет, тут к нему пришли.

Положив трубку, он обратился к Александре с неожиданной приветливостью:

– Вы меня извините, придется немного подождать, я веду другое дело. Сейчас подойдет следователь, у которого дело с трупом в вашей бывшей мастерской. У него все данные.

– Да-да, конечно, – Александра судорожно проглотила комок сухого кондиционированного воздуха.

– Чаю, кофе хотите? – мужчина поднялся из-за стола. Он, в самом деле, был почти квадратным, и ходил вразвалку, слегка морщась, словно движение причиняло ему дискомфорт.

Александра попросила стакан воды и жадно его осушила.

– Вы мне только одно скажите, пожалуйста, – следователь приготовил себе кофе и вернулся с кружкой за стол. – Не столько по этому делу, а так, вообще. По делу будете сейчас говорить с моим коллегой. Вот видите ли, как… Сегодня у нас четырнадцатое. Вы трое суток собирались с духом, чтобы заявить о трупе? Что, так нас боитесь? Или были причины?

– Скорее, были причины, – тихо ответила Александра. Она ожидала угроз, обвинений, но никак не этого участливо-ироничного тона. – Мне многое показалось странным, и я хотела сама разобраться, чтобы никому не навредить. Поэтому так поздно пришла.

– Чем больше времени проходит, тем труднее прийти, – нравоучительно заметил следователь. – Но к счастью, люди и спустя месяцы приходят, и спустя годы. А вот разбираться самостоятельно нельзя ни в коем случае. Вы понимаете, как это опасно?

Александра ответила, что понимает. Дверь отворилась, вошел сухощавый высокий мужчина в штатском, лет сорока, смуглый и черноглазый.