Я стираю свою тень - 2 - Сергей Панченко

— Отпустите меня! — выкрикнула девушка. — Я буду жаловаться.

— Бесполезно, — ответила ей Айрис спокойно и постучала себя указательным пальцем по виску. — У меня записаны твои действия.

Воришка сразу поменяла тон и начала плакаться.

— Я голодаю, у меня братик болен, родителей нет, зарабатываю, как могу.

— О, боже, вы хотя бы слова местами переставляйте. — Айрис закатила глаза. — У вас что, воображение напрочь отсутствует?

— Я не знаю. — Девушка зашмыгала носом. — Отпустите.

— Ни за что. Сдадим тебя законникам, пусть они и разбираются, — холодно ответила Айрис.

— Не надо, они изобьют меня и поставят на счетчик. А у меня нет способностей к воровству. Я очень неуклюжая. — Воровка вытерла слезы свободной рукой.

— Я заметила. Ладно, мы тебя отпустим, но при условии, что ты окажешь нам услугу.

— Я не проститутка, — предупредила девушка.

— И не надо. Мы заплатим тебе, если понадобится твоя помощь.

— Какая?

— Пока не знаю. Мы с мужем только начинаем вникать в ваши развлечения. У тебя выбор-то небольшой на самом деле, принять наше предложение или сдаться законникам.

— Ай, только не законникам.

— Вот и хорошо. Я знаю твой номер, когда получишь от меня звонок, будь любезна ответить.

Воровка закивала головой.

— Отпусти, — попросила меня Айрис.

Я разжал руку. Воровка исчезла в толпе, растворившись в ней как призрак.

— Она может пригодиться? — Я с сомнением посмотрел ей вслед.

— Думаю, да. — Айрис пожала плечами. — Не пригодится, так хоть сэкономим немного кредитов.

Повар, готовивший нам еду, бросил на нас недовольный взгляд. Не знаю, что он хотел от нас, чтобы мы отдали воровку законниками или же наоборот, прошляпили воровство. Она вполне могла быть его сообщницей, раз промышляла поблизости.

— Ты смотри, — удивился я, — бескрайний космос, другой уровень осознания себя, а такое ощущение, что я в какой-то богом забытой банановой республике, где воровство и прочие способы добычи пропитания, норма.

— Я же тебе говорю — выбраковка. Система, в которой я жила, довела бы их до самоубийства. Пусть лучше тут живут, по своим законам, небольшими сообществами, не располагая достаточными ресурсами для уничтожения целых планет, как это могло бы случиться, верни их на Землю или заселив другую пригодную планету в достаточном количестве. Тут даже политической воле зародиться негде, одни междусобойчики на уровне пары десятков человек.

— Для твоего нанимателя благодатная почва.

Айрис передернула плечами.

— Не поминай всуе, не к добру.

Мы доели «провода», но напитки оставили наполовину недопитыми, это было выше моих сил. Я поднялся из-за стола первым и подал Айрис руку. Оказывается, она умела подать ее аристократично и подняться так грациозно, будто не с пластикового стула, а трона, который принадлежал ей по праву.

— Ваше величество, — не удержался я от комплимента.

— Иногда хочется выглядеть и вести себя так, будто у тебя во владении как минимум пять планет и десять шахт с долбодятлами, — призналась Айрис.

— У тебя есть больше, у тебя есть я, — скромно напомнил я.

— Да, у меня есть ты. — Она вздохнула. — Вселенная по имени Гордей.

— Да, вселенная до большого взрыва, одно бесконечное ничто.

— Так я спровоцирую его, после чего начнем бесконечно расширяться. — Айрис коротко и громко рассмеялась.

— Не надо, моя форма меня устраивает, а вот тебе можно расширяться, чтобы произвести еще одну вселенную.

Айрис сразу же посмурнела и потеряла всякий интерес к шуткам. Признаться, меня это покоробило. Как мог наш общий ребенок вызывать такое откровенное уныние?

— Дело не в ребенке, дело в ситуации, — пояснила Айрис в ответ на мои справедливые замечания.

— Так мы же пока и не вляпались никуда, и даст бог, не вляпаемся. — Я развел руками.

— Вляпались, — она не стала пояснять подробнее.

Мы покинули местный Бангл Роуд и пошли по менее злачным и населенным улицам. На некоторых из них было темно, тоскливо и грязно, а местами случались какие-то аномалии с гравитацией. Она то слабела, то становилась немного выше стандартной земной. Зады бывшей закусочной Джанбоба совсем не походили на шумный и яркий фасад. Туристам сюда соваться не стоило.

Камила отключала по ходу нашего движения все камеры и датчики, чтобы никто не мог отследить наши перемещения. Разумеется, это касалось только электроники, живой человек мог заподозрить нас и мы никак не могли на это повлиять. Вскоре мы оказались там, где в стене имелась сдвижная панель, неотличимая от нее ни в каком спектре искусственного зрения. Чтобы не выдать тайник Джанбоба, мы решили убедиться в том, что за нами точно никто не следит.

Меры предосторожности не оказались напрасными, за нами крался сутулый, похожий на краба из-за больших красных ладоней, мужик. По размерам фигуры достойный противник Апанасию. Он мог быть и местным вышибалой, потрошившим кошельки заблудившихся туристов, и подосланным шпионом, которого заставили проследить за подозрительной парочкой.

— Он может оказаться модифицированным, — предположила Айрис.

— Нам нельзя с ним контачить, иначе сами себя выдадим. — Меня серьезно обеспокоила возможность потерять статус инкогнито.

— Ты прав, но узнать, подосланный он или нет, дорогого стоит.

— А как?

— Прикинемся туристами, которые ищут нейронаркотик.

— А что это за дичь такая? — Прежде я ничего не слышал о подобных препаратах.

— Возбуждает определенные участки головного мозга через нейроинтерфейс, заставляя организм продуцировать убойные дозы гормонов. На первый взгляд кажется, что ничего химического и опасного, но на самом деле, организм после такого идет вразнос и если вовремя не завалиться в капсулу, то можно и с катушек слететь.

— Ясно.

За углом раздались тяжелые шаркающие шаги краснокожего. Айрис прильнула ко мне, взяла мою руку и засунула ее себе под майку. Я понял, что нам надо изображать страстный порыв, прихвативший прямо посреди грязи, вони и сумрака. Мы оба следили боковым зрением за «крабом». Мужчина появился из-за угла, встал неподалеку и замер. Мне даже показалось, что он растворился во тьме. Мы, изображая перехватившее от страстного поцелуя дыхание, «разлепились» и немного похихикали, как молодые влюбленные над собственной несдержанностью. «Краснокожий» наконец-то кашлянул, привлекая к себе внимание.

— Кто здесь? — спросил я с напускным испугом.

— Не придуривайся, — хрипло процедил «краб». — Вы меня еще за пять кварталов спалили. Свой я, на одного человека работаем, одно дело делаем.