Поступь Слейпнира - Ерофей Трофимов

Теперь вместо улыбок на них была только пыль и усталость. Глаза ввалились, а кожа из чёрной превратилась в серую. Сообразив, что рискует остаться без охраны, Налунга на очередной остановке внимательно оглядела воинов и, подумав, приказала им садиться в двуколку. Растерянно переглянувшись, воины дружно поклонились и молча уселись.

Тряхнув поводьями, Налунга направила лошадь по едва заметной тропе. Растерянные воины сидели молча, пытаясь переварить все нововведения. Ехать в одной повозке с королевой было величайшей честью, и никто из них до этого момента не мог себе даже представить такого.

Теперь, после стремительного бегства, многие вещи, к которым она так привыкла и считала чем-то естественными, ей приходилось пересматривать. Причём делать это ей приходилось прямо на ходу. Понимая, что больше не может придерживаться дворцового этикета, бывшая королева задвинула свою гордость подальше и попыталась принять окружающий мир таким, каков он есть.

Спустя ещё неделю путники увидели порт и золотые купола Гизы. Понимая, что самой ей в городе появляться опасно, Налунга приказала одному из воинов отправляться в порт и выяснить, там ли ещё корабль варваров. Остановившись в тени пальмовой рощицы, она приказала разбить лагерь и, устроившись на расстеленных покрывалах, принялась ждать.

Теплый морской бриз и шелест пальмовых листьев навевали дрёму. Налунга и сама не заметила, как уснула, подложив под щёку ладошку. Пробуждение её оказалось очень неожиданным и неприятным. Из объятий сна её вырвали конский топот, грубые голоса и пронзительный боевой клич телохранителя.

Испуганно распахнув ещё сонные глаза, девушка вдруг поняла, что их лагерь подвергся нападению. Три десятка воинов окружили лагерь, взяв всех его обитателей в кольцо обнажённой, сверкающей стали. Смуглые, бородатые, поджарые, словно высушенные жарким солнцем, они держали сабли с привычной небрежностью опытных воинов.

Обеих служанок Налунги уже скрутили, а стоявшего на страже воина отвлекали, атакуя сразу с двух сторон. Орудуя своим копьём, телохранитель пытался удержать противников на расстоянии от своей госпожи, но силы были слишком не равны. Налунга заметила, что нападавшие не наносят воину смертельных ударов, хотя возможностей у них было больше чем достаточно.

Лёгкие сабли со свистом мелькали у его тела, заставляя закрываться и делать ошибки. Наконец один из нападавших, изловчившись, нанёс ему удар плашмя по запястью, заставив скривиться от боли и выпустить копьё. То же самое тут же повторил и второй воин. Третий удар пришёлся по голове телохранителя, отправив его в беспамятство.

Воина связали и, поставив на колени рядом со служанками, набросили на шею верёвку. Теперь настала очередь Налунги. Нападавшие шагнули было к её ложу, когда резкий окрик вдруг остановил их. Сквозь кольцо окружения проехал воин на высоком кауром жеребце и, склонившись с седла, внимательно всмотрелся в замершую девушку.

— Поверить в это не могу, — рассмеялся он, выпрямляясь. — Сама королева Налунга спит на голой земле у дороги, как обычная девчонка. Что же такое случилось в городе черепов?

— Меня обманули и предали, — растерянно пролепетала Налунга, пытаясь вспомнить, где видела этого человека.

Гибкий, поджарый, широкоплечий, с аккуратно подстриженной бородой и лихо закрученными усами. Узкий изогнутый нос, напоминавший клюв хищной птицы, и большие чёрные глаза, смотревшие на собеседника внимательно и чуть насмешливо. Придя в себя, Налунга вспомнила, что этот воин приходил в город черепов, сопровождая купца, приехавшего за рабами.

Этого барса пустыни звали Аль-Руффи. Он и его люди промышляли охраной караванов, торговлей, разведением верблюдов, а иногда грабили на дорогах. Быстро оглядевшись, Налунга не заметила работоргового каравана или паланкина купца, которого могли бы сопровождать эти пустынники.

— Вы едите одни? — спросила девушка, ища выход из положения.

— Мы привели в Гизу очередной караван и решили поохотиться на джейранов, когда наткнулись на вашу стоянку. Согласись, что проезжать мимо таких красавиц просто грешно, — улыбнулся Аль-Руффи, кивая на служанок. — Но ещё больший грех упустить какой бриллиант, как ты.

— Что ты собираешься делать со мной? — спросила Налунга, услышав, как дрогнул её собственный голос.

— То, что хотел сделать с того момента, как увидел, — хищно оскалился воин. — Там, в городе черепов, я знал, что никогда не смогу приблизиться к тебе, но теперь, когда ты в моей власти, я получу своё.

— Меня преследует очень сильный колдун. Тебе лучше держаться от нас подальше. Вам всем, — быстро произнесла девушка, облизывая пересохшие губы.

— Может, это и так. А может, нет, — снова рассмеялся Аль-Руффи.

— А почему тогда я оказалась здесь, у дороги, почти одна? — сделала очередную попытку Налунга.

— В этом есть смысл, — задумчиво кивнул воин. — Но мне плевать. Я не воюю с этим колдуном и не имею к нему никакого отношения. Я нашёл тебя и сделаю то, что сделал бы на моём месте любой другой.

— Что именно? — еле слышно спросила девушка.

— Сначала я положу тебя на своё ложе, а когда ты надоешь мне, продам как обычную рабыню.

— Но нетронутой я буду стоить дороже, — сделала Налунга последнюю попытку.

— Ничего. С этой потерей я как-нибудь смирюсь, — расхохотался Аль-Руффи и, повернувшись к воинам, скомандовал: — В повозку их. Вечером мы должны быть в оазисе трёх камней.

Всё остальное Налунга воспринимала словно во сне. Ей связали руки и, небрежно швырнув на дно двуколки, рядом с попутчиками, куда-то её повезли. Схватившие их воины вынуждены были придерживать коней и недовольно оглядываться на серую кобылу, запряжённую в повозку. Сильные, выносливые кони пустынников отличались статью и были привычны к пескам, тогда как серая кобылка оказалась в королевской конюшне едва ли не случайно.

В королевстве города черепов не выращивали коней. Не умея правильно обращаться с лошадьми, они были вынуждены покупать тех животных, которых привозили купцы и барышники. Иногда это были откровенные клячи, но выбирать им было особо не из чего. И вот теперь двуколка беглецов заметно задерживала отряд. Внимательно осмотрев кобылу, Аль-Руффи мрачно скривился и, покачав головой, заявил:

— Тому, кто ухаживал за этой лошадью, нужно руки с ногами местами поменять.

— Почему? — не удержалась от вопроса Налунга.

— Хомут натёр ей холку, а подкова на передней правой ноге почти отвалилась. Ладно, доберёмся до оазиса, прикажу своим конюхам заняться ею как следует. Кобылка молодая, здоровая, может дать хороший приплод.

— Это всё ты понял, просто посмотрев на неё? — удивилась Налунга.

— Я развожу коней с самого детства. А до меня этим занимались мой отец и отец моего отца. Вот уже семь поколений моя семья выводит коней в этой пустыне. Конь для пустынника — первый друг. Он и от врагов увезёт, и на охоте поможет, и в бою спасти может.