Теоретик. Храм из хрусталя - Владимир Корн

Стрельба к тому времени давно уже велась с обеих сторон. Судя по плотности огня с нашей стороны, сюда явились все без исключения. И все-таки перквизиторов определенно было больше. Тем временем я, тихонечко подвывая от бессилия, а заодно скрежеща зубами, обнимал карабин, одновременно снаряжая барабан нагана патронами. У карабинов этой системы емкость магазина всего пять патронов. Первый вылетел вместе с движением затвора, три понадобились на перквизиторов, и потому больше одного там не могло остаться. Но главная пакость заключалась в том, что позиция у меня была самая что ни на есть дрянная, поскольку теперь находился под перекрестным огнем. Едва покажись из укрытия, как тут же прилетит если не от чужих, так от своих.

Еще один карабин, прежде принадлежавший кому-то из тех двух перквизиторов, которые теперь лежали, образуя крест, валялся всего-то в паре метров от моего убежища. Но как до него добраться без риска словить пулю? А он понадобится в самое ближайшее время. Судя по всему, перквизиторы наседали, заставляя Гудрона отступать.

«Решайся же, Игорь! – уговаривал я себя. – Это чуть ли не единственный твой шанс уцелеть, ведь в любой момент они могут оказаться рядом. В нем должно быть десять патронов! Мощных винтовочных, и это не семь револьверных. Ладно, пусть их даже будет вдвое меньше, если часть из них уже потрачена, но ради них стоит рискнуть».

Убеждал и не мог убедить: слишком оказывался на виду. Лихорадочно ощупал вокруг себя – вдруг найдется нечто такое, чем оружие можно к себе подтянуть? Какой-нибудь достаточно длинный шест, например. Но руки упрямо натыкались на всякое барахло, как правило, мягкое. Собственно, и что можно найти там, где люди спят? Подстилки, и только лишь. Заодно прошелся пальцами по левой ноге. Она побаливала, но крови как будто бы не было. Башмак точно придется менять, настолько он изуродован пулей, но до этого нужно еще дожить.

Затем ситуация изменилась в худшую сторону еще сильнее. Гудрон, поняв, что отогнать перквизиторов не удастся, принял решение отходить. Хотя нет, наверняка он ничего не принимал, его просто-напросто принудили. Топот ног перквизиторов слышался совсем близко, когда я встал на колени – так будет куда удобнее стрелять по быстро двигающимся целям.

Было себя жалко, конец придет через какие-то мгновения, конец дурацкий, бессмысленный. Причем жалко настолько, что почувствовал, как покатилась по щеке слеза. Почему-то прохладная, едва не холодная. Наверное, по той причине, что лицо пылало жаром от адреналина. Или от чего-то там еще, но наверняка связанного с нервами. Ну а затем мне пришла пора действовать.

Спуск у нагана я дорабатывал сам, сделав его куда более легким, чем заложено в конструкции револьвера. Еще на второй день, едва угодив в этот проклятый мир. Там всего-то и нужно, что подложить под скрытую в рукоятке пружину гаечку. Или что-нибудь такое же твердое, чтобы не смялось со временем под воздействием самой пружины. Уловка настолько же старая, как и сам револьвер. И потому первые три выстрела слились почти воедино. Причем по разным целям, поскольку перквизиторов появилось в поле зрения не меньше пяти штук. Затем еще два выстрела, таких же быстрых, но в уже одного, отреагировав на то, что он вскинул оружие. Остальные метнулись назад так быстро, что мне едва удалось сделать выстрел. И то лишь по той причине, что не смог преодолеть соблазна – на перквизиторе не оказалось бронежилета, а рука с револьвером удобно поймала цель.

Самым правильным сейчас было бы срочно покинуть убежище, пусть даже риск поймать пулю спиной крайне велик. Но при следующей их атаке – теперь, когда они точно знают, где я нахожусь, – шансов остаться в живых у меня не будет. И я его покинул, стремясь как можно быстрее оказаться среди растительности, которая надежно прикроет от всего, кроме шальной пули.

Чтобы тут же наткнуться еще на одного перквизитора. Слава не раз объяснял, что течение времени всегда неизменно. Оно не может ни ускориться, ни замедлиться. Все другое – из-за особенностей нашей памяти. Но как же быстро он направлял на меня оружие и как медленно поднималась моя собственная рука!

Грохнуло над самой головой чуть раньше, чем щелкнул мой собственный револьвер. И спас меня один из уроков Бориса. Или та самая память, которая удивительно вовремя выудила его урок откуда-то из своих глубин. Чтобы быстро присесть, необходимо резко рвануть колени вверх, отрывая ступни от земли, ведь в таком случае, приседая, не потребуется преодолевать сопротивление мышц-антагонистов. На ногах, правда, удержаться не удалось, завалился на землю. Она приняла мое тело ударом в ребра. И благо что вонзившийся туда сук или камень не оказались острыми, иначе было бы совсем плохо.

Некоторое время я лежал, не в силах пошевелиться, настолько тело парализовала боль. Ожидая, что вот-вот появится фигура очередного перквизитора. Он увидит меня, сообразит, что можно особенно не торопиться, медленно-медленно поднимет оружие, и последнее, что я увижу, – вспышка огня. Ведь если к тому времени буду в состоянии пошевелить рукой, то револьвер мой пуст.

А где-то в стороне продолжали развиваться события. И начало тому положили хлесткие, так похожие на щелчки кнутов, выстрелы. Признать СВД Яниса мне всегда было легко, слишком своеобразный у нее звук. Янису вторила еще одна винтовка, чьи выстрелы раздавались нисколько не реже. В темноте, по движущимся мишеням – задачка еще та! Так кто же с Артемоном в паре? Гриша Полковник? Остап? Трофим? Вряд ли. Каждый хорош в своем, но чтобы вот так, ночью!.. Гудрон? Он замечательный боевик, но его епархия – бой на коротких дистанциях. Оставалась только Ирма.

Даже по звукам становилось понятно, что стреляет она так часто не в надежде заменить прицельные выстрелы их количеством, но бьет расчетливо, где-то сразу наповал, где-то подправляя, не забывая при этом менять позицию. Неужели она? Это первый ее бой, когда так легко потерять голову зрелому мужику, и я покачал своей собственной, ведь ее самообладанием можно только восхититься. Благо к тому времени практически полностью пришел в себя, к тому же успев зарядить барабан револьвера, пусть патронов хватило всего-то на пять гнезд.

Перестрелка к тому времени переместилась на север. В сторону, откуда и пожаловали перквизиторы. Нет, все та же пара винтовок продолжала звучать откуда-то из глубины каньона, но можно было не сомневаться – парни пошли в атаку. Самое время было их поддержать, и я поднялся на ноги. Подумал немного и поплелся на заплетающихся ногах к каменному козырьку, который продолжал выделяться своим молочным цветом – следовало бы осмотреть местность вокруг него на предмет недобитков. Полностью уверенный в том, что моя помощь им не потребуется, ведь стрельба уже затихла практически полностью.

Когда ко мне подошли Янис с Ирмой, я сидел, опершись спиной о камень. Держа в руке пистолет Трофима, который почему-то нашелся сразу же после того, как в нем полностью отпала надобность. Под козырьком, где я так судорожно перезаряжал наган. И как он мне не подвернулся под руку во время поисков какой-нибудь палки?

– Игорь, ты цел? – спросил Артемон, протягивая мне ФН ФАЛ.

– Местами, – честно признался я.