Буря Жнеца. Том 2 - Стивен Эриксон

И она тоже увидела. Сзади к ним приблизились два огромных корабля, по одному с каждой стороны. Корабли вздымались, словно вышедшие на охоту чудища, прыгающий между ними паром казался мелким даже по сравнению с одним-единственным из парусов пришельцев. Тот, что слева, укрыл их от яростного дыхания бури, паром вдруг выровнялся на резко уменьшившейся волне.

Глядя на него, Йан Товис увидела, что вокруг закрепленной на борту баллисты суетятся люди, что другие собираются у ограждения, сгибаясь под весом огромных веревочных бухт.

Пираты? Сейчас?

С растущей тревогой она обнаружила, что экипаж корабля справа занят примерно тем же самым.

Однако больше всего ее напугали сами корабли. Поскольку она их узнала.

Изморские. Как там они называются? Престолы войны. Она хорошо запомнила ту битву, магию, хлещущую по гребням волн, взрывы, обращавшие эдурские галеры в прах прямо у нее перед глазами. Крики тонущих воинов…

Огромные стрелы вылетели из баллист, однако снаряды прошли по высокой дуге, по меньшей мере в двух человеческих ростах над палубой. С них змеями упали веревки. Оба корабля выстрелили практически одновременно. Тяжелые наконечники прошили хлипкие паруса, рассекли снасти, затем стрелы нырнули в море по обе стороны от парома.

Она увидела, как натягиваются веревки. Услышала хруст – вытянутые из воды стрелы глубоко впились зубьями в борта парома.

Ветер продолжал нести корабли вперед. Престолы войны подошли ближе.

С бортов вниз упали тяжелые маты, сплетенные из водорослей, чтобы смягчить касание корпусами.

По веревкам полезли изморские матросы – многие шагали в полный рост, что, учитывая качку, казалось совершенно невероятным, – спрыгнули на палубу вместе с инструментом и собственными веревками.

Веревки они принялись крепить ко всем подходящим для этого точкам парома.

От человеческой массы на палубе отделилась изморка в доспехах и взобралась на корму, где стояла Йан Товис. На торговом наречии она объявила:

– Ваше судно тонет, капитан. Мы должны эвакуировать пассажиров.

Лишившаяся дара речи Йан Товис лишь кивнула.

– Мы направляемся на Второй Девичий остров, – сообщила изморка.

– Мы тоже направлялись, – ответила ей Йан Товис.

Изморка вдруг улыбнулась, и для Йан Товис эта улыбка стала словно луч зари после долгой ночи.

– Значит, мы как раз вовремя.

Это верно, вовремя. И подмечено тоже верно. Второй Девичий форт. Тихий остров завоеван. Значит, не только малазанцы. Еще и изморцы. Что же за силу мы разбудили?

У него были многие месяцы, чтобы все обдумать, и под конец уже почти ничего из случившегося в Малазанской империи Банашара, некогда Полудрека Червя Осени, не удивляло. Возможно, наблюдай он все это снаружи, из какого-нибудь приграничья, откуда истинная власть кажется эфемерной, ускользающей, подобно набежавшей на луну тучке, он бы почувствовал изумление и даже неверие. В то, что смертная женщина во главе величайшей империи мира может быть столь… беспомощна. Так зависеть от амбиций и похотей безликих игроков, действующих за кулисами. Простой народ в своем блаженном неведении относительно политических махинаций вполне мог бы поверить, что императрица Ласиин всемогуща, что она может поступать сообразно собственным желаниям. И что Высший Маг, подобный Тайшренну, так же свободен и неограничен в своих амбициях.

Банашар знал, что для людей, чья картина мира столь проста, катастрофы происходят сами по себе, в силу причин внутренних и никак не связанных со всем остальным. Такие люди не воспринимают никаких причинно-следственных отношений, кроме совсем уж непосредственных, видимых глазу. Холм обрушился на деревню, сотни погибших. Следствие: смерть. Причина: обрушение холма. Разумеется, если сказать им, что истинной причиной несчастья стала вырубка всех до единого деревьев в округе, включая и те, что росли на холме, – причиной, в которой, по существу, именно жертвы катастрофы и были повинны, – ответом будет яростное отрицание или, что еще более грустно, откровенное недоумение. Если же уточнить, что столь хищническая вырубка потребовалась в силу причин экономических, начиная от потребности местных жителей в дровах, а также их желания расчистить землю под пастбища, и заканчивая нуждой в строевом лесе, которую испытывали верфи портового города за многие лиги отсюда, что готовились к войне против соседнего королевства за спорные рыболовные отмели – а спор разразился оттого, что отмели начали исчезать, грозя обоим королевствам голодом, и как следствие этого – потрясениями в правящих семействах, а далее уже маячил призрак гражданской войны… короче говоря, в этом случае сами понятия причины и следствия, внезапно раскрывшие свою сложность во всей ее глубине, становились попросту неподвластны сознанию.

Восстание в Семи Городах, за ним – чудовищная эпидемия чумы, и внезапно самое сердце Малазанской империи, Квон-Тали, сталкивается с нехваткой зерна. Однако, как понимал Банашар, можно вернуться еще дальше в прошлое. Отчего вообще случилось восстание? О столь удобных апокалиптических пророчествах лучше забыть. Кризис случился следом за переворотом Ласиин, когда практически все командующие Келланведа исчезли – или, как гласила мрачная шутка, утонули. Воссев на троне, она обнаружила, что ни одного компетентного наместника или военачальника у нее нет. А порожденный их отсутствием вакуум заполнили значительно менее способные и менее надежные персонажи. Ей не стоило удивляться их жадности и испорченности – поскольку о начале новой главы имперской истории объявили предательство и кровь. Кто сеет горечь, горечь и пожнет, как гласит пословица.

Испорченность и некомпетентность. Восстание возгорелось от этих искр. Рожденных в императорском дворце Унты и сторицей вернувшихся обратно.

В своем перевороте Ласиин полагалась на Когтей. И ей явно достало самоуверенности вообразить, что никому другому подобное и в голову не придет; что никто не установит контроль над ее собственной кастой убийц. Однако, как Банашар теперь полагал, именно это и произошло. Самая могущественная смертная мира внезапно обнаружила, что лишилась силы, фактически оказалась заложницей целого клубка обстоятельств, невыносимых обязательств, требований, которые невозможно игнорировать. А ее наиболее смертельное оружие внутреннего контроля безнадежно испорчено.

Гражданской войны удалось избежать, об этом позаботилась адъюнкт – однако вполне возможно, что побоище в Малазе нанесло смертельный удар в самое сердце правления Ласиин. Когти понесли огромные потери, быть может, настолько серьезные, что в ближайшие годы воспользоваться ими не сможет уже никто.

Когти избрали себе не того врага. И тем самым Котильон – некогда бывший Танцором – отомстил наконец организации, уничтожившей его собственных Перстов и затем возведшей Ласиин на трон. Ибо той ночью в Малазе был сплясан Танец Тени.

Причины и следствия – словно нити паутины, опутывающей башни Картула, смертельная сеть, клубок, оплетший тысячи крючков. Воображать, что все устроено просто – наивность, и зачастую фатальная.