Слепое Озеро - Роберт Чарльз Уилсон

– Ты смотрела вчера кино? – спросила Эди. Одной из странностей карантина было то, что в телевизоре остался лишь один канал и все смотрели одни и те же программы.

– Немного, – решила признать Тесс.

– А мне понравилось. Вот бы песни откуда-нибудь загрузить. – Эди уперла руки в боки и принялась вращать телом, изображая, как она полагала, индийский танец. Мальчишки вдали захихикали.

– Так хочу, чтобы у меня были на ногах браслеты! – призналась Эди Герундт.

Тесс подумала, что Эди с браслетами на ногах будет выглядеть все равно что лягушка в бальном платье, но это была некрасивая мысль, и она не стала произносить ее вслух.

Зеркальная Девочка вновь начала приставать: хотела, чтобы Тесс посмотрела на башни Глазной Впадины вдалеке.

Только что в них интересного?

– Тесс? – сказала Эди. – Ты меня хоть слышишь?

– Ой, прости, – автоматически ответила Тесс.

– Господи, ты такая странная!

Все утро внимание Тесс было приковано к башням. Она видела их в окно классной комнаты, за пустыми заснеженными полями. В воздухе кружились вороны. Они оставались в городе даже зимой и в последнее время, похоже, размножились, хотя, наверное, птицы просто разъелись на свалке к западу от городка. На высокие, сужающиеся кверху башни вороны не садились. Башни были нужны для того, чтобы отводить тепло от Ока под ними. Некоторым частям Ока следовало быть очень холодными, почти настолько холодными, насколько это вообще возможно, «около абсолютного ноля», как однажды сказал мистер Флейшер. Тесс покрутила эту фразу в голове. Абсолютный ноль. Ей пришла в голову морозная, безветренная ночь. Одна из тех холодных и тихих ночей, когда слышно, как ботинки скрипят в снегу. Когда абсолютный ноль, лучше видно звезды.

Зеркальной Девочке эти мысли показались крайне интересными.

Мистер Флейшер дважды ее вызывал. В первый раз Тесс смогла ответить (законы движения открыл Исаак Ньютон), но, когда он спросил ее на уроке английского, Тесс даже не слышала вопроса, только то, что он обратился к ней по имени: «Кто-нибудь хочет? Тесса?»

Они сейчас проходили «Давида Копперфильда». Тесс дочитала книгу на прошлой неделе. Она попыталась представить, что же за вопрос мог задать мистер Флейшер. В голову ничего не пришло, и Тесс просто смотрела на крышку стола в надежде, что он сейчас спросит кого-нибудь еще. Секунды нервно бежали одна за другой, и Тесс физически чувствовала, как разочарован мистер Флейшер. Она стала наматывать локон себе на палец.

Самое неприятное, что Эди Герундт изо всех сил тянула вверх руку.

– Эди, – наконец сказал мистер Флейшер.

– Промышленная революция! – триумфально объявила Эди.

– Верно, оно получило название Промышленной революции…

Внимание Тесс вернулось к окну.

Когда урок кончился, она сказала мистеру Флейшеру, что на обед пойдет домой. Он удивился.

– Пешком туда идти очень долго, ведь так?

– Меня папа на машине заберет.

Ложь от начала и до конца. Тесс сама удивилась, как легко она прозвучала.

– Сегодня какой-то особенный день?

Тесс пожала плечами.

Оказавшись снаружи в теплой куртке (пусть и без двух свитеров под ней), она поняла, что не пойдет домой и что в школу после обеда тоже не вернется. Сюда ее привела Зеркальная Девочка, а у Зеркальной Девочки сегодня были другие планы.

После кризиса во время песчаной бури Око функционировало без малейших сбоев.

От такого тоже можно занервничать, думал Чарли Гроган. Сегодня он один раз прошел через контрольный центр – и весь персонал там был расслаблен впервые с самого начала карантина. На лицах даже появились улыбки. Вольты и амперы были в норме, температура стабильна, данные предельно четкие, и даже местность, через которую продолжал ковылять Субъект, под солнечными лучами выглядела почти дружелюбно. Субъект казался изможденным. Его кожа потускнела и покрылась впадинами, желтый гребень повис, словно истрепанный флаг. Однако он продолжал идти по бездорожью, не останавливаясь и с очевидной решимостью. На горизонте вздымались горные пики, на вершинах сверкал снег.

Субъект медленно, но верно продвигался вперед. Будто улитка на безлюдном тротуаре. Чарли, которому было скучно и впервые за долгое время нечем заняться, решил не ходить на обед и вместо этого забрел в застекленную галерею над БЭК-кольцами.

Галерея предназначалась в первую очередь для показухи. До осады сюда можно было привести прибывшего с визитом конгрессмена или главу европейского государства. Высота, отделявшая ее от колец, делала это совершенно безопасным. В отсутствие туристов здесь мало кто бывал; сам Чарли приходил сюда, если ему хотелось побыть одному.

Облокотившись на стекло в несколько сантиметров толщиной, он смотрел на БЭК-кольца в трех этажах под ним – объекты, рядом с которыми чувствуешь свою неполноценность, объекты, проникающие мыслью в межзвездное пространство. Так не было принято говорить, но они именно думали, отрицать это невозможно, пусть даже ты (подобно некоторым теоретикам) пытаешься утверждать, что они «исследуют конечное, хотя и огромное квантовое фазовое пространство экспоненциально возрастающей сложности». А, ну да. БЭК-кольца видят изображения со звезд и в своем сне отображают их на пиксельную матрицу, «исследуя квантовое фазовое пространство». Набор слов, думал Чарли. Вы мне покажите антенны, которыми они это делают. Что именно они получают и откуда?

Кто такие ангелы? Те, кто пляшет на кончике иглы. А кто пляшет на кончике иглы? Разумеется, ангелы.

БЭК-кольца лишь центр огромной машины. Если рассматривать все оборудование целиком, Око занимало огромную площадь. Стоя в самой середине, Чарли вообразил, что способен чувствовать холодную ярость его мыслей. Он закрыл глаза. Пусть явится объяснение.

Увы, за опущенными веками всплыло лишь воспоминание о Субъекте, затерянном где-то в глубине материка древней высохшей планеты. Забавно – галлюцинация выглядела совсем как живая, четкость была не хуже, чем на мониторе в кабинете, на котором идет прямая трансляция. Словно это он сам шел по пятам Субъекта. Солнечный свет, чуть более голубоватого оттенка, чем земной, казался теплым, а легкий ветерок давал жизнь миниатюрным вихрям, которые пробегали несколько метров над покрытой щелочными пятнами равниной, чтобы исчезнуть навсегда.

Странно. Чарли прислонился к стеклу и вообразил, как протягивает к Субъекту руку. Разумеется, никакие БЭК-кольца никогда не передадут настолько дистиллированного, сверхъестественно чистого изображения, как то, что ему чудилось. Если бы он захотел, он мог бы пересчитать все пупырышки на бугристой коже Субъекта. Он слышал размеренные, как удары метронома, шаги пыльных слоноподобных ног Субъекта и видел остающийся за ним след: две параллельные пунктирные линии, вычерченные в слое покрывающего пустыню мелкого гравия. Он чувствовал, как пахнет воздух, чувствовал запах горячего камня, пронизанного силикатными прожилками гранита под полуденным солнцем.