Смерть, какую ты заслужил - Дэвид Боукер

На ужин Злыдень приготовил спагетти с болонским соусом. Мясо в нем было настоящим, не трансгенным.

– Я думал, ты не боишься умереть, – едко заметил Билли.

– Я не боюсь умереть от пули. Но не понимаю, почему должен умирать только потому, что какой-то жадный придурок-фермер кормит скот его же дерьмом.

Ели они на кухне. Билли толкнул через стол «Гардиан», сложенную так, чтобы наверху оказалась заметка про Терри.

– Вот прочти.

– Зачем?

– Это про парня, которого я видел сидящим на том стуле, где сидишь сейчас ты.

– Господи ты Боже! Забудь уже, ладно?

– Не лги мне, Стив. Мой издатель пропал. Я это не придумал. Так в «Гардиан» написали. На пятой странице, черт побери.

Злыдень оттолкнул газету.

– Зачем мне тратить время на какого-то издателя?

– Потому что он не способствовал моей карьере. Рассмеявшись, Злыдень покачал головой.

– Если бы я взялся убивать всех, кто не способствовал твоей карьере, то знаешь что? Ты был бы в списке первым. Это ведь ты звонишь продюсершам на телевидение, чтобы сказать, что они жирдяйки. Я серьезно, Билли. С твоим отношением удивительно, что у тебя есть хоть какая-то карьера.

Билли оставалось только рассмеяться: ведь это была чистая правда. Он цапнул из холодильника банку пива. Злыдень попросил поставить ее на место.

– Ты запрещаешь мне пить мое собственное пиво?

– Нет, просто думаю, что больше подойдет шампанское. – Он достал из морозильника бутылку «Боллинджера». – Давай отпразднуем.

– По какому случаю?

Злыдень всмотрелся в лицо Билли.

– Ребята Пономаря нас нашли.

– Что?

– Я кое-кого видел. Типа, которого у Пономаря называют Куколкой. Они придут за нами. Сегодня вечером они будут здесь.

– Что, черт побери?! Злыдень хладнокровно кивнул.

– Тогда почему мы тут сидим? – взорвался Билли. Вылетела пробка. Злыдень наполнил два бокала.

– Расслабься.

– Ты сам хочешь, чтобы они пришли, верно? Псих!

– Сядь, Билли. Я знаю, что делаю. И почти уверен, что они – нет.

– Они знают, как нам мозги вышибить!

– Возможно. Давай выпьем за то, чтобы остаться в живых.

Билли неохотно поднял бокал и отпил. Шампанское оказалось ледяное и вкусное.

– Можно предложить еще тост? – спросил Билли. Злыдень кивнул.

– За Никки.

– За кого? За ту женщину, которая тебя бросила? Билли кивнул.

– Я хочу за нее выпить.

– А мне это делать зачем? – Злыдень поставил бокал на стол.

В двадцать семь минут одиннадцатого на крыльце главного входа в церковь Злыдень дал Билли фонарь, мобильный телефон и пистолет. Пистолет раньше принадлежал Ньюи. Может, и телефон тоже. По словам Злыдня, в казеннике имелось три патрона. Билли пожаловался, заявив, что носить при себе оружие жертвы к несчастью. Злыдень согласился.

– Но у нас не так много боеприпасов. Мой поставщик оружия пропал. Вероятно, Пономарь до него добрался. У меня каждая оставшаяся пуля на счету. Вот почему я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал.

– Что?

Злыдень по-волчьи оскалился.

– Тебе это не понравится.

– Удиви меня. Ну же?

С земли на колокольню церкви светили два прожектора. Обломками кирпича Злыдень разбил оба, погрузив кладбище во тьму. Потом надел свой колпак палача и перебрался через заборчик, окружающий жалкий садик священника. На верхнем этаже дома горела одинокая лампочка. Это Злыдня не тревожило. Она горела там каждый день. Скорее всего священник боялся темноты. И поделом.

Он обошел дом, пригнулся, чтобы проползти под кухонным окном, отбрасывавшим широкую полосу света, на задний дворик. Оттуда он поднялся на некрасивую и функциональную, провонявшую скипидаром заднюю террасу. На террасе стоял холодильник. В темноте об икру Злыдня потерлась кошка и скользнула вниз по ступенькам. Открыв холодильник, Злыдень вынул пустую баночку из-под маргарина. Приподняв пластиковую крышку, достал запасной ключ – ведь точно знал, что там его найдет.

Осторожно, стараясь не звенеть ключом в замке, он отпер заднюю дверь. Достав «ругер», толкнул дверь носком. Она не открылась. Надавив сильнее, Злыдень почувствовал, как что-то ее подпирает. Он еще поднажал и протиснулся в образовавшуюся щель. Оказалось, путь ему преграждала корзина с грязным бельем.

Дверь, ведущая в гостиную, открылась с легким скрипом. Он терпеливо выждал минут десять, достаточно долго, чтобы тот, кто заметил шум, перестал прислушиваться и снова заснул. Потом медленно и уверенно двинулся по коридору, дорогу ему освещала лампочка наверху лестницы. На первой ступеньке Злыдень помедлил. Сверху доносился хрюкающий храп. Поднявшись на вторую ступеньку, Злыдень снова подождал и так продвигался, пока не достиг площадки.

Храп доносился из-за двери на самом верху. Дверь была чуть приоткрыта. Толкнув ее, Злыдень снова подождал. Храп не прервался. Он переступил порог спальни, где пахло нафталином и грязными носками. Опять подождал, давая глазам привыкнуть к полутьме.

Потом подошел к кровати. Как и следовало ожидать, звуки издавал слуга Божий. Священник лежал на спине с открытым ртом. Его жена свернулась спиной к нему в дальнем уголке кровати. Из кармана плаща Злыдень достал закрывающуюся пластмассовую кювету, в которой лежали два шприца, каждый с ровно такой дозой морфия, чтобы погрузить человека в сон до завтрашнего полудня.

Левая рука священника в мятой пижаме вяло свисала из-под затхлого одеяла. Взяв старое грязное запястье, Злыдень умело и деловито ввел иглу в вену. Священник слабо охнул, но не проснулся. Обойдя кровать, Злыдень приготовился сделать укол его жене, уже приподнял одеяло и собирался взять ее за руку, когда она открыла глаза и посмотрела прямо на него. Подняв голову, женщина невнятно забормотала.

Резко зажав ей рот, Злыдень вдавил ее голову в подушку. Старуха слабо сопротивлялась, даже замычала ему в ладонь, когда он вколол второй шприц ей в шею. Он держал старуху, пока она не перестала вырываться и ее тело не расслабилось. Утром испытание покажется ей нехорошим, лишь смутно проступающим сквозь дымку сном.

Священник и его жена были пренеприятной парочкой. Злыдень горько сожалел, что не может их убить. Но они ведь его соседи, и их исчезновение лишь вызовет ненужные проблемы. Сегодня главное, чтобы они оставались в горизонтальном положении. Убрав пустые шприцы в кювету, а кювету в карман, Злыдень получше накрыл парочку и пожелал им сладкого неестественного сна.

Войдя в церковь, Билли почувствовал, как его обволакивает сырость. Когда он карабкался на колокольню, огромные часы пробили половину одиннадцатого. Звук был такой громкий, что Билли пришлось остановиться и зажать руками уши. Горло у него сжалось и пересохло. Он пожалел, что забыл прихватить с собой что-нибудь попить.