Мила Рудик и тайна шестого адепта - Алека Вольских

Глаза Милы чуть округлились от удивления — этот голос, холодный и надменный, несомненно, принадлежал Лютову.

— Знаю, Амальгама относится к тебе как к сыну, — мягко произнес Гурий. — Кстати, я хотел спросить насчет твоих родителей.

Молчание.

— Ты давно виделся с ними в последний раз?

— Какая разница?

Пауза.

— Нил, я уверен, по-своему, они…

— Для меня это уже не имеет значения, — холодно перебил Гурия Лютов. — Мне больше нет никакого дела до того, как они ко мне относятся…

— Посторони-и-и-ись!!!

Мила вздрогнула от неожиданности и обернулась. Прямо на нее несся мальчишка-первокурсник, за которым гнался заколдованный кем-то скелет химеры — учебный реквизит из кабинета монстроведения.

— Отстань от меня! — на бегу кричал скелету первокурсник. — Узнаю, кто это сделал, — голову оторву!

Полукозел-полудракон так гремел костями, что Мила на какой-то момент растерялась и, не вняв предупреждению, не успела отойти в сторону. Мальчишка, проносясь мимо, задел ее локтем — Мила пошатнулась, и книги, которые она держала в руках, посыпались на пол.

Глядя вслед удаляющейся погоне, она раздраженно выдохнула и проворчала себе под нос:

— Не помню, чтобы мы на первом курсе гоняли по коридорам, как ненормальные.

Присев, Мила потянулась за отлетевшей дальше всего «Магией четырех стихий». Отправив ее под мышку, она обернулась, чтобы поднять оставшиеся две книги, но протянутая рука застыла в воздухе — на корточках перед Милой сидел Лютов. В левой руке он держал одну из ее книг, а правой поднимал с пола вторую. Посмотрев на цветастую обложку, он многозначительно хмыкнул и прочел название:

— «Целительная магия для чайников».

Потом, переведя взгляд на Милу, как ни в чем не бывало сказал:

— Да ты совсем безрукая, Рудик. Два учебника в руках удержать не можешь?

Онемев от неожиданности, она пялилась на него не мигая и даже не думала отвечать.

— Держи, — сказал Лютов, вложив в неуклюже протянутую ладонь Милы обе книги, и с издевательской усмешкой добавил: — Чайник.

Он поднялся на ноги, засунул руки в карманы и неторопливой походкой направился по коридору в ту же сторону, куда убежали первокурсник и гоняющийся за ним скелет химеры.

— П-почему так не везет? — шепотом процедила сквозь зубы Мила, раздосадованным взглядом буравя спину Лютова.

Он уже не в первый раз за последнее время заставал ее в нелепом положении и, конечно, каждый раз с удовольствием использовал это как повод, чтобы поиздеваться над ней. Просто какое-то дьявольское невезение! Как еще это назвать?

Устало выдохнув, Мила вошла в класс. Увидев ее в дверях, Гурий улыбнулся.

— Мила? Пришла по делу или просто навестить?

— Если бы знала, что ты занят, заглянула бы на следующей перемене, — натянуто ответила она.

Он слегка удивился, но потом, словно догадавшись, о чем она говорит, кивнул.

— Ты имеешь в виду Нила?

Многозначительно покосившись на выход из класса, Мила сказала:

— Ты к нему очень добр.

Она намеренно не смотрела на Гурия, но чувствовала на себе его взгляд.

— Мила…

— Неважно, — перебила она, осознавая при этом, что ведет себя грубо. — Это не мое дело.

И после паузы, смягчив тон, добавила:

— Хоть я и не понимаю, как к нему можно быть добрым.

Гурий тяжело вздохнул.

— Я знаю, что ты не понимаешь, — тихо произнес он, — но надеюсь, что когда-нибудь это изменится. Может быть, если бы ты узнала его лучше…

— Ни за что, — во второй раз перебила Мила; ее тон снова стал резким. — Я знаю его достаточно, чтобы больше ничего мне о нем знать не хотелось. Он хладнокровная и злобная сво…

Мила осеклась, оборвав себя на полуслове. Ругаться в кабинете учителя показалось ей неуместным, но, когда речь заходила о Лютове, ей было сложно подбирать слова. Однако Гурий, кажется, не обратил на это внимания — он выглядел серьезным и задумчивым. И еще, пожалуй, расстроенным.

— Я знаю, что Нил кажется тебе жестоким…

— Кажется, да? — скептически пробурчала себе под нос Мила.

— Но дело в том, что люди не становятся жестокими без причины, — продолжал Гурий, снова не обратив внимания на ее комментарий. — У Нила довольно… непростая ситуация с родителями.

Мила посмотрела на Гурия критическим взглядом.

— Надеюсь, ты не предлагаешь мне его пожалеть? — И не дождавшись ответа, с неожиданной для самой себя ревностью в голосе добавила: — И вообще, если ты так сочувствуешь его проблемам с родителями, то, может, возьмешь и усыновишь?

Гурий улыбнулся и поднял глаза на Милу.

— Боюсь, он для этого уже слишком взрослый и не согласится.

Мила невольно округлила глаза, недоверчиво глядя на Гурия.

— Сделаю вид, что я этого не слышала, — нахмурившись, угрюмо произнесла она.

— Кстати, а что ты хотела? — спросил Гурий. — Что-то узнать?

Мила без слов полезла в рюкзак и вытащила небольшой прямоугольный сверток.

— Акулина сказала занести тебе во время обеда, — ответила Мила, положив сверток на стол Гурия. — У нее сегодня нет занятий, и она почему-то была уверена, что ты обязательно забудешь поесть. — И с иронией добавила: — Интересно, с чего бы это вдруг ей так думать?

Гурий попытался скрыть улыбку, но у него ничего не вышло.

— Она слишком обо мне заботится, — сказал он.

— Если бы ты не забывал, что иногда нужно питаться, — смущенная сияющей улыбкой Гурия, пробурчала Мила, — мне не пришлось бы носить тебе обеды.

— Извини, — покорно ответил он, не поднимая глаз и продолжая улыбаться.

«Семейная жизнь, да?» — про себя подумала Мила и вздохнула.

— Кстати, если уж мы об этом, — вслух сказала она. — А зачем Лютов заходил? Что он от тебя хотел?

Гурий медлил с ответом, и Мила, подозрительно прищурившись, спросила:

— Или он тебе тоже пирожки принес?

Гурий от души рассмеялся. Прикрыв на миг лицо ладонью, он покачал головой и ответил:

— У тебя определенно есть чувство юмора, Мила. — Он задумчиво изогнул бровь. — Или это называется язвительностью?

Мила пожала плечами и отвела глаза.

— Будете воспитывать, профессор?

Гурий поднял руки ладонями вперед, словно сдаваясь.

— Бог с тобой, — дружелюбно улыбнулся он. — Если Нила уже поздно усыновлять, то и тебя поздно воспитывать, не считаешь?