Мила Рудик и тайна шестого адепта - Алека Вольских

Прошло довольно много времени. Посетители в бар не наведывались, а двое по ту сторону окна продолжали вести беседу. Чуть дальше, за барной стойкой, маячила фигура бармена. Начал накрапывать дождь. Терас поежился, словно ему стало зябко. Мила же не ощущала ни падающих с неба капель, ни сопутствующей дождю сырости, потому что на самом деле здесь, рядом с Терасом, ее сейчас не было. Воспоминание, даже то, которое способно впустить в себя, можно было только смотреть, но реальностью для смотрящего оно не являлось.

Мила отвлеклась от наблюдения лишь на секунду, но этого оказалось достаточно, чтобы она едва не упустила нечто важное. Уловив краем глаза какое-то движение в тускло освещенном помещении бара за стеклом, она повернула голову как раз в тот момент, когда фигура Лукоя, укутанная в черные одежды, странно съежилась, и почти сразу же на скамью упал пустой плащ. Лукой исчез.

Растерянно моргая от неожиданности, Мила посмотрела на Тераса, ожидая его реакции, но тот лишь сгорбился, словно старик, повернувшись спиной к свету фонаря. Распахнулась дверь бара, и кто-то выбежал на улицу. Мила не видела лица, но, судя по росту, это был гном, однако одет он был совсем не так, как тот, с которым только что разговаривал в баре молодой Игнатий. Мила удивилась — она даже не заметила, что в баре был еще кто-то.

Быстрой переваливающейся походкой гном миновал дворик перед баром и исчез в темной арке, выходящей на ближайшую улицу. Не успела Мила справиться с удивлением, как на пороге бара появился второй гном — недавний собеседник молодого Лукоя.

В этот раз Терас бездействовать не стал. Как только второй гном зашел под арку, Терас тут же последовал за ним.

Дородный гном, с которым встречался в баре «У тролля на куличках» молодой Лукой, мог бы даже сойти за человека. Теперь, когда Мила видела его во весь рост, она обратила внимание, что для гнома он был достаточно высок — как минимум на голову выше Коротышки Барбариса.

Вместе с Терасом она следовала за гномом по широким улицам центра города, где по пути им, несмотря на позднее время, еще попадались открытые магазины, а бары и закусочные встречали прохожих гомоном посетителей. Вскоре широкие улицы Троллинбурга сменили тихие сумрачные улочки и переулки. Гном, за которым следил Терас, о слежке не подозревал — он не смотрел по сторонам, а его походка выдавала некую отстраненность, казалось, в эти минуты гном был полностью погружен в свои мысли.

Когда вслед за ним Мила и Терас вышли на улицу Чага Карадагского, где жили многие гномы Троллинбургской гномьей общины, Мила убедилась в точности своего наблюдения.

Впервые за весь путь гном остановился, чтобы раскурить свою трубку. Терас тотчас сошел с дороги, спрятавшись за ближайшей группой деревьев. Оставшись посреди узкой мостовой, Мила перевела взгляд с Тераса на гнома. Она видела, как пыхнул огонек, а пару мгновений спустя из чашечки трубки поднялась струйка дыма. Переливаясь в лунном свете серебром, дым сбился над головой гнома в облако, по форме смутно напоминающее безглазое человеческое лицо, и растаял в воздухе без следа.

— Вечер добрый, господин Дума.

Рядом с гномом, за которым следовали Мила с Терасом, возник еще один — сухонький, низкорослый, с палочкой в руках. Однако его приветствие осталось без ответа — тот, к кому он обращался, словно бы даже не заметил, что рядом с ним кто-то стоит.

— Господин Дума? — позвал его еще раз гном с палочкой. — Хорошая погода для вечерних прогулок, не правда ли?

Второй, кажется, в этот раз наконец услышал обращенные к нему слова. Он вынул изо рта мундштук трубки и повернул голову.

— Что? — переспросил он озадаченно.

— Я говорю, хороший сегодня вечер, — повторился его собеседник. — Вы со мной согласны, господин Дума?

Гном, которого назвали именем «Дума», секунд десять молчал, потом растерянно произнес:

— Хороший?

И спустя еще столько же добавил:

— Да, наверное. Хороший вечер. Всего доброго.

После чего, оставив своего собеседника в растерянности смотреть ему вслед, дородный господин Дума тяжелой, медленной походкой возобновил свой путь.

Мила не смогла увидеть, куда он направился дальше, потому что в следующий миг неизвестно откуда возникшая темнота сжала ее в тесных объятьях и выбросила в мягкое обитое кожей кресло в конторе Вирта.

— Ну? Что там было? — тотчас накинулся на нее с расспросами Ромка.

Мила раскрыла рот, но почему-то не смогла ответить.

— Ей надо перевести дыхание, — сказал Вирт. — К тому же объяснять — слишком долго. Лучше посмотри сам.

Ромка не стал раздумывать над его предложением. Решительно потянувшись к перу, он схватился пальцами за опахало и тотчас исчез, растворившись в воздухе.

— Использовать перо как Меморию… — наконец смогла заговорить Мила. — И при этом приставить для охраны элементалей, включая духов огня и воды… Как перо вообще уцелело?! Если Терас хотел сохранить это воспоминание, разве он не должен был выбрать для него более надежное вместилище?

Вирт покачал головой.

— Ты недооцениваешь Тераса. Вместилище, надежнее этого, придумать трудно. Смотри.

Вирт щелкнул пальцами, и Мила невольно подскочила, перепугавшись до смерти, — лиловое перо вдруг охватило яркое оранжевое пламя. Однако Мила не успела даже вскрикнуть, как огонь словно растаял в воздухе — перо осталось невредимым.

— Это перо сирина, — пояснил Вирт. — Эти существа обладают огромной магической силой, поэтому их перья почти невозможно уничтожить. Однако сирины — вымирающий вид, их осталось очень мало. Не могу даже представить, каких усилий стоило Терасу заполучить такое перо.

Мила с негодованием посмотрела на Вирта.

— Ты что, нарочно это сделал? Там же Ромка!

Вирт с деланным удивлением округлил глаза.

— Надо же, я и забыл про господина умника.

Мила положила руку на сердце и шумно выдохнула — она и вправду сильно перепугалась.

— Знаешь, я начинаю сильно сомневаться, что тебе действительно семьдесят с лишним лет, — сказала она с порицанием.

Вирт негромко рассмеялся.

— Не шути больше так, пожалуйста. У меня чуть сердце не остановилось.

— Господин умник сам виноват, — пожал плечами Вирт. — Он так томится от скуки, что готов сунуть свой нос в любую опасность.

— Он просто хочет мне помочь, — хмуро возразила Мила.

— М-м-м, — скептически промычал Вирт.

Даже если он и намеревался добавить что-то еще, ему помешало появление Ромки. Посмотрев сначала на Милу, потом на Вирта, Лапшин устало откинулся в кресле. По-видимому, будучи внутри Мемории, он ничего не почувствовал, когда перо воспламенилось. Значит, Вирт был прав — Терас выбрал действительно надежное хранилище для своего воспоминания.