Эта ложь убьет тебя - Челси Питчер

– Шейна. – Джунипер прикусила губу. – Она винит тебя, как и всех остальных.

– Я должна была пойти на вечеринку. Я оставила его одного. А теперь… – Руби посмотрела вниз, на быстро наполняющуюся ванну, и ее красное платье отразилось в ее глазах. Красные глаза. Красные волосы. Красные перчатки. Она была похожа на одержимую. Подойдя к ванне, она подняла над водой электрические приборы. – Я заставлю весь этот цирк… исчезнуть.

В спальне было холоднее, чем Брету казалось в прошлый раз. Может, его тело привыкло к температуре в гостиной, где ярко горел огонь и было много людей. Или, может быть, его просто охватила паника и его тело вышло из-под контроля. Но он знал точно, что ему нужно побыть одному, в тишине.

Он закрыл дверь и двинулся к кровати, спотыкаясь.

Он поверить не мог, что Паркер снял это видео. Просто не мог поверить. Его мозг все время старался найти изъян в этой истории. Паркер лгал столько раз. Может быть, все это часть игры и Паркер до сих пор действует вместе с Брианной, а ложь насчет видео должна отправить Брета в штопор, из которого он никогда уже не выйдет.

Если таковы их намерения, то эти двое просто гении. Брет погибал. Он чувствовал себя так, словно его кожа трескается, и то, что осталось от его души, хочет вырваться наружу и улететь.

– Я не должен был идти на ту вечеринку, – сказал он, обращаясь к камере, о существовании которой он догадывался. Не было смысла ставить видеонаблюдение в общих комнатах и не охватить спальни. Именно здесь должна была осуществиться магия. Сюда они должны были ускользнуть, в одиночестве или с выбранным для себя партнером. Здесь должны были открыться тайны.

– Мне в тот вечер полагалось наблюдать за Руби, следить, чтобы она не покидала своей дом. Паркер думал, что она может попытаться выяснить отношения с Шейном на вечеринке и поставит себя в унизительное положение. Во всяком случае, так он мне сказал. – Брет с трудом сглотнул, провел рукой по голове. Когда он был маленьким, у него были мягкие каштановые кудри, точно такие, как у матери, но после ее ухода отец не мог смотреть на него. Из-за этих волос. Это было невыносимо, и через несколько месяцев, видя, как отец вздрагивает при виде него, Брет взял ножницы и срезал эти кудри.

Теперь, в эти последние мгновения, ему их недоставало. Ему недоставало матери.

Что бы она подумала о нем? Когда он был маленьким мальчиком, он верил в то, что ему говорил отец: что он вырастет сильным. Чтобы ее спасти. Чтобы ее вернуть. Но мать Брета никогда не была так счастлива, как в те минуты, когда танцевала вместе с ним. Делилась с ним тайнами. Они были лучшими друзьями, и между ними было кровное родство, а отец научил его ненавидеть в себе то, в чем они были похожи. Заставил его вырвать это из себя. Молотить невидимыми кулаками до тех пор, пока в нем не останется никакой слабости.

И все-таки Брет плакал в темноте по ночам, когда оставался один. И теперь, когда на него смотрела только бледная, призрачная девочка, он чувствовал, как слезы жгут ему глаза. Он опустил голову.

– Я не хотел идти на ту вечеринку, – признался он. – Я ненавижу такие вещи, если говорить честно. Паркер всегда затевает какую-нибудь гадость, которую не может закончить, и я вмешиваюсь, чтобы его защитить. Но я понимал, что та ночь будет другой.

Он это знал, в глубине души, задолго до полуночи, когда пришло сообщение от Паркера: «Руби все еще дома?»

Брет ответил: «Да. Вероятно, она скоро ляжет спать. Поэтому…»

«Поэтому дуй сюда. У меня для тебя есть подарок».

Брет чуть не ответил «нет». Он устал, и ему хотелось домой. Но нужно было сделать работу, и он сказал себе, что после этой ночи Шейн никогда больше не обидит Руби.

Он никогда больше никого не обидит.

И поэтому Брет пошел на вечеринку на холмах. Он приехал туда как раз вовремя и увидел Гэвина, который шел, спотыкаясь, к кустам. Это был сюрприз, но Паркер был полон сюрпризов, а то была ночь неожиданных союзов. Паркер и Гэвин. Руби и Брет. Конечно, Руби не знала, что Брет за ней присматривает, но добрые дела совершают не поэтому. Ты защищаешь людей, потому что это правильно и потому что они в этим нуждаются. Возможно, Руби не была таким ангелом, каким ее считали люди, но она не была склонна к насилию. Она бы не причинила боль Шейну, а в данный момент Шейну нужно было причинить боль, чтобы он усвоил урок.

За то, что он сделал.

Брет был в этом уверен, шагая через лужайку перед домом Далии Кейн. Потом он увидел Шейна, лежащего без чувств на дальнем конце патио. Кто-то разрисовал его всего, и парень промок насквозь.

– Что случилось? – спросил он.

Паркер выскользнул из темноты, широко улыбаясь.

– Джунипер Торрес пыталась его утопить.

– Гм. Что?

Паркер рассмеялся, явно в восторге от такого странного поворота событий.

– Ты же знаешь, как она относится к моей девушке. Конечно, у нее хватило здравого смысла не пробираться тайком в спальню Руби… – Он задохнулся, стиснул зубы. – Ты готов это сделать?

Спазм сжал желудок Брета. Ему хотелось чувствовать волнение, хотелось верить, что он – герой, осуществляющий правосудие. Но когда Паркер поднял с земли обмякшее тело Шейна, он не почувствовал ничего, кроме ужаса.

– Нам следует его разбудить, – предложил Брет, принужденно улыбаясь. Он знал, что если произнесет это таким тоном, Паркер подумает, что он дьявольски зол и хочет, чтобы Шейн почувствовал каждое мгновение боли. Паркер уже смеялся. И Брет старался соответствовать, старался сделать вид, будто это старомодное кино, где люди дают пощечину со словами: «Я вызываю вас на дуэль!»

Но вызова не было, и дуэли не было. После второй пощечины Шейн все же очнулся. Когда он понял, что Паркер держит его за руки, а Брет стоит над ним, он поступил так, как поступил бы любой. Он стал вырываться. Он закричал.

Никто не пришел на помощь.

Может быть, вечеринка была слишком шумной или расстояние глушило звуки. Брет втянул воздух. Он будто чего-то ожидал, и не мог собраться с силами, чтобы напасть, пока Паркер не прошептал ему на ухо: «Он снимал ее без ее разрешения. Он опозорил ее перед всей школой. Что это за мужчина, который может так поступить?»

Пальцы Брета сжались в кулаки. Он точно знал, что за мужчина использовал момент наивысшей уязвимости другого человека. Именно поэтому его маму увезли среди ночи. Потому что его отец заснял ее на видео, пьяную и спотыкающуюся, и использовал эту запись как доказательство, чтобы посадить ее под замок.

Что-то сломалось внутри Брета. Все его колебания отпали, остался только гнев. Ярость. K тому моменту, когда в уголке рта Шейна показалась кровь, вечеринка уже заканчивалась.

– Я бил его снова и снова, – сказал Брет, обращаясь к холодной, серой спальне. Изголовье кровати было закрыто простыней, которая скрывала написанные на нем слова, но он чувствовал, как эти слова проникают в него, предупреждая о том, что будет дальше.