Тьма египетская - Михаил Попов

Са-Амон поднял валявшийся поблизости нож и освободился от пут. Даже если бы он до сего момента сомневался в том, что верховный жрец Аменемхет видит истинное течение событий, то теперь бы сомнения отлетели далеко. Мысль об Аменемхете вдруг обернулась мучительной стороной — Мериптах?! Он огляделся. Носилок с саркофагом нигде не было.

11влетевшие гиксосы не только распугали воинов Птаха, но и похитили спящего мальчика! Поймут ли они, что он такое есть? Или же они специально посланы за ним?

Зачем он Апопу?! Что он сделает, получив его тело? Может, у него есть зелье, чтобы пробудить его? Если бы он желал его смерти, то велел бы просто отсечь голову, но не увозить. Значит, мальчик ему нужен живой. Пусть Мериптах окажется не в руках Яхмоса, всё равно приказание верховного жреца будет не выполнено. И без того гудевшая голова Са-Амона окончательно отказалась соображать, и он схватился за неё почти бесчувственными руками.

И тут из-за кустов акации, на которой висел лук, донеслись какие-то звуки. Воины Птаха возвращаются. Са-Амон спохватился — как же глупо он себя ведёт, стоя просто так тут, на месте несостоявшегося боя. Вернувшись сюда в достаточном количестве, люди Небамона снова его свяжут. Негнущейся, мёртвой кистью Са-Амон подоткнул под мышку поднятое копьё и заковылял в кусты.

Теперь спящего мальчика нужно было не просто убить, его нужно было ещё и отыскать. Чтобы заниматься этим, лучше находиться на свободе.

Он устроился в тёмной тростниковой норе и принялся растирать деревянные кисти рук, не обращая внимания на оживившихся комаров и слепней, толпой налипших на его широкую спину. Его убежище было шагах в пятидесяти от камня, рассёкшего лоб, поэтому он отлично слышал, что происходит на дороге.

Воины Птаха пристыжённо возвращались, выгребаемые из тростниковой чащи ругательствами командира. Заросли хрустели и справа, и слева от Са-Амона. Дважды сокрушённые герои прошли буквально в двух шагах от притаившегося беглеца, и он порадовался, что папирус так густ в здешних местах.

Воинство Небамона восстановилось на удивление быстро. Схлынул испуг, возобновился порядок.

Руки постепенно начинали слушаться. Са-Амон лишь слегка пошевеливал пальцами, при этом прислушиваясь. И ему удалось расслышать самое главное: сейчас мы пойдём и отобьём вверенную нам верховным жрецом Птахотепом святыню. Кто рассмотрел врага, понял уже — он не то, что о нём думают. Это просто конный сброд. От него не следовало бежать, потому что он сам обратился в бегство. А пока собираются носильщики и негры, нужно отыскать беглеца, перерезавшего верёвки. Последовала команда, и тростник зашуршал перед Са-Амоном по фронту в сто локтей. Пристыженные воины со всей страстью бросились на поиски. Са-Амон поднялся и побежал, пригибаясь, прочь от дороги, к речному берегу. Тучи насекомых, возбуждённых запахом человеческого пота, встали над ним, как столб. Горло забивала летучая труха, под ногами что-то чавкало и змеилось. Даже каменные подошвы рвало торчащими из воды кореньями. Того, что его различат по шуму, Са-Амон не боялся, преследователи бежали в таком же облаке тростникового треска. У него была одна забота — не наступить на ядовитую змею, — вот одна рябит воду, удирая, — и не проколоть ногу насквозь. Вот вторая гадина, обвивается вокруг сухого древесного ствола, добираясь до птичьей кладки. Тростник снопами валился вправо и влево иод мощными руками беглеца. Внезапно на него выпала чёрная, блестящая маска с оскаленным от ужаса ртом и ярко-белыми белками. Слишком далеко запрятавшийся негр. Са-Амон, державший копьё под самым остриём, выпустил его вперёд и убил несчастного прежде, чем тот успел издать хотя бы звук.

Почти сразу вслед за этим Са-Амон выбрался на твёрдую дорогу, неприметную тропку, петлявшую меж двумя стенами зарослей несомненно в сторону берега. Если погоня не набредёт на неё, то можно считать, что он уже спасся. Один плавный поворот следовал за другим. По расчёту Са-Амона, до берега оставалось не более сотни шагов, как вдруг под ноги ему бросилась мусорная куча и мелькнула впереди плоская крыша крохотного крестьянского дома. Деревня. То, значит, была не косулья водопойная тропка, но поросячья дорожка к дармовому угощению. Зачем нужна деревня? Расспросить хотя бы, где ближайший гиксосский гарнизон. Мериптаха, несомненно, доставят сначала туда.

Дом был маленький, даже без традиционной в этих местах прихожей комнаты и крытой кухни. Два помещения — комната с деревянной колонной посередине, для поддержания крыши, и спальня. Весь пол в спальне покрыт потёртыми циновками и замызганными подушками. Но в целом, домик был хоть и маленький, но опрятный. Каменная посуда вымыта и стоит стопкой на лавке в углу, пол выметен и увлажнён. На треугольном табурете кувшин для омовений, накрытый полотенцем.

Са-Амон ходил по пустому жилищу, жадно хлебая прохладное молоко из кувшина и набивая рот грубопомолотой мукой. Другой еды в доме не отыскалось. Ходил и поглядывал то в приоткрытую дверь, то в окошко. И правильно делал, потому что очень скоро заметил, что на открытой им помойке появилось несколько вооружённых людей. Они осмотрелись и направились к дому.

— Теперь я спрошу тебя вот о чём. Мой язык отказывается служить мне, так отвратителен предмет, о котором должна пойти речь. Но я не могу не спросить. С самого детства, когда меня хотели испугать, то говорили — не будешь молиться, не будешь почитать старших, тебя украдёт Себек или тебя отправят в Аварис. Многие, особенно чернь, уверены, что за стенами этого города живёт сам змей Апоп и питается он исключительно детьми мужского пола. Похищенными мальчиками или силою отобранными у родителей. Слухов этих я не опровергаю, и даже считаю полезным, что мой народ ненавидит Аварис и боится его. Не важно, подлинный ли змей там сидит или царь-человек под его именем. Однако с некоторого времени, когда достиг я известного положения, стало мне известно удивительное — мальчиков никто по ночам не ворует, никто насильно их ко двору Апопа не влечёт. Родители сами везут их ко двору, и ещё не всех берут... — начал Аменемхет.

— Это правда, — кивнул Мегила.

— Но это непонятно.

— Это понятно, если объяснить. Аварису не нужны вообще мальчики, ему нужны мальчики замечательные в своём роде.

— Такие, как Мериптах?

— Да, ты правильно назвал пример. Мериптах, сын Бакенсети, был дважды обречён на то, чтобы оказаться при дворе. Во-первых, он сын правителя княжества, открыто сияющего в короне Авариса. Все египетские номархи, некоторые правители городов в южной Сирии, вожди степных племён к западу от Халдеи присылают нам своих сыновей после достижения ими определённого возраста. Юношам этим предстоит сменить своих отцов у кормила власти, и необходимо, чтобы они получили нужное воспитание, выкинули из головы своих племенных идолов и поместили на их место славу и интерес Авариса.

— Предались омерзительному Сету?

— Сет это не всё и даже не главное для Авариса. Вторая причина, по которой Мериптах должен был прибыть в столицу, его собственные достоинства. Ведь сразу заметно, что он не совсем обычный ребёнок, поразительный ребёнок. Редкое сочетание энергичного ума, здравого, благородного характера, возвышенной души и особой привлекательности. Даже если бы он не был княжеским сыном, о нём стало бы известно рано или поздно. Рано или поздно его бы призвали в столицу. Правда и то, что в доме богатых родителей всем указанным качествам легче развиться, чем в хижине бедняка.