Пленница. В оковах магии - Марьяна Сурикова

Холодный взгляд серых глаз, казавшихся стальными в сумерках, царивших в кабинете, усилил нездоровый озноб помощника, и тот совсем тихо пояснил:

– Ну… аристократы, понимаете ли, к седлу привычны…

– Я задал конкретный вопрос. – Голос стал холоднее источающих стужу глаз и заставил ассистента немного попятиться к двери.

– Я совсем немного отступил от указаний, ну… чтобы уж наверняка…

– Я предупреждал о нарушении правил, – отчеканил ректор.

– Никто не докажет, господин Анделино! Не было никаких зелий, обычный сок, туда всего-то капнули толику иллюзорного эликсира, эффект кратковременный, жидкость улетучивается буквально за секунды, следов не оставляет. К тому же я давно позаботился и уладил дела с возможным расследованием, в случае чего подозрение падет на бывшую старосту…

– Я запрещал!

Помощник вздрогнул и уперся спиной в деревянную притолоку.

– Обычная иллюзия страха, никакого вреда, – сбивчиво бормотал перепуганный ассистент, – а в происшествии с девушкой никто не виноват. Оно не было подстроено. В магическую основу куба невозможно вмешаться, это сама мисс Виолетта… духи ее знают, что там произошло.

– Вы уволены.

Зор снова отвернулся к окну, а помощник побледнел, лицо его вытянулось, рот раскрылся, беззвучно заглатывая воздух.

– Но задание выполнено, девушка жива и здорова, а ректор виеров самолично нарушил правила состязаний… решение непременно будет в нашу пользу!

– Вон!

Как только по набалдашнику зазмеились разноцветные полосы, ассистент ректора предпочел мгновенно покинуть мрачный кабинет.

Истор оказался неугомонным пациентом. В том смысле, что он не мог лежать спокойно, даже когда Бэла просила его об этом во время осмотра. Он все норовил повернуться и заглянуть девушке в глаза, коснуться пальцами рыжих пушистых прядей или незаметно погладить чувствительную белую кожу, а на щеках девушки даже от таких якобы случайных прикосновений появлялся румянец.

– Истор! – Раскрасневшаяся Бэла выпрямилась и погрозила пациенту пальчиком. – Я позову Диану и попрошу ее за тобой ухаживать!

Молодой человек без лишних слов откинулся на подушки и замер, а целительница окинула его подозрительным взглядом.

– Так лучше, лежи смирно, пока я проверяю твое состояние.

Пальчики девушки, едва касаясь, заскользили вверх по открытому мускулистому торсу, Ист жмурился от удовольствия и беспрестанно улыбался.

– Прекрасно. Совсем скоро сможем тебя выписать. – Бэла отстранилась, она осталась довольна результатами осмотра.

Ист повернулся на бок и подпер щеку кулаком, не спеша накрываться сползшим до самого живота покрывалом. Откровенно любуясь целительницей, он улыбнулся.

– Надеюсь, у Виолетты еще остались те капли.

Когда девушка удивленно вскинула брови, неугомонный пациент заявил:

– Я бы эту гадость заново выпил, лишь бы снова попасть в такие нежные руки.

Бэла притворно нахмурилась, но смешинки в карих глазах выдавали истинное настроение целительницы. Глядя на выражение лица Иста, девушка все же не выдержала и рассмеялась, а парень поддержал ее громким заразительным смехом, не переставая при этом любоваться нежными ямочками на порозовевших щечках.

Негромкий стук прервал их веселье. Бэла поднялась со стула и отворила дверь, за которой стояла Виолетта. Девушка выглядела непривычно растерянной.

Пропуская аристократку в палату, Бэла вернула отстраненное выражение лица, к которому успела привыкнуть за время, проведенное в академии. Так очень удобно прятать истинные чувства.

Целительница оставила Истора и Виолетту вдвоем, не желая им мешать, и прошла в смежную комнату, где занялась приготовлением порошка, нужного для эликсира восстановления. Посетителей у Иста было много, особенно посетительниц. Познакомилась Бэла и с Линдой, которая заходила регулярно, а позволь ей парень, так и вовсе поселилась бы у него в палате. Аристократка же пришла впервые.

Пока целительница сосредоточенно толкла порошок, в лазарет наведался еще один гость. Дверь отворилась, впуская ректора Сенсарро. Бэла поспешно поднялась со стула, испугавшись, что Амиральда привело сюда какое-то происшествие, но ректор совершенно спокойно поприветствовал целительницу, а затем спросил, здесь ли Виолетта.

Бэла ответила утвердительно и стала свидетельницей того, как Амиральд подошел к двери в палату и постучал. Когда на стук никто не откликнулся, Сенсарро нахмурился, а потом медленно повернул ручку. Картина, представшая им, оказалась самой что ни на есть интригующей: на обнаженной груди Истора лежала Виолетта, которую парень жарко целовал.

Бэла мгновенно покраснела, а ректор Сенсарро невозмутимо шагнул в палату, и дверь со скрипом закрылась. Целительница чисто механически продолжила толочь порошок, все еще находясь под впечатлением от увиденного. Через пару минут дверь снова отворилась, из палаты выскочила пунцовая аристократка, но, заметив взгляд Бэлы, замедлила шаг, рассеянно кивнула и поспешно вышла в коридор.

Дни шли своим чередом, но для Бэлы все стало совершенно другим. Когда-то привычная жизнь казалась чужой. Дело состояло вовсе не в отсутствии слуг или в том, что теперь все дела приходилось делать самой. Лень была несвойственна девушке, просто заново приходилось ко всему привыкать.

В академии оказалось очень шумно и весело, здесь почти невозможно было скучать в одиночестве, и, как ни странно, Бэла терялась среди такого количества людей и бьющей ключом студенческой жизни. Вечерами, когда наставница отпускала ее из лазарета, целительница предпочитала укрываться за запертой дверью отдельной комнатки, где садилась в удобное кресло, открывала целительский справочник, но привычно не замечала букв, поскольку мысли в этот момент полностью занимали столь нежеланные воспоминания.

Ей не хотелось думать о маге, которого следовало считать своим врагом. Ужасный человек, похититель, бездушный и беспринципный мерзавец – так характеризовал его брат, и конечно же в его словах была правда. Зор опоил ее, манипулировал ею и все делал только для собственной выгоды. Только новая работа, шанс и дальше постигать целительскую науку, встреча с родными, бывшей подругой и любимой мамой и даже возможность поехать куда-то, пусть и под маской иллюзий, все же не помогали избавиться от ноющей тоски.

Эдвар объяснял происходящее привязкой, говорил, что сестре еще долго будет не хватать Зора, и она не скоро привыкнет к отсутствию его в своей жизни, но чем дольше они смогут находиться на расстоянии, тем лучше для нее. Бэла соглашалась, однако в душе все противилось этим словам, и целительница ничего не могла с собой поделать. Она прислушивалась к внутренним ощущениям, стараясь почувствовать мужчину на расстоянии, ночами украдкой просматривала унесенный из лазарета кристалл памяти с записью состязаний и уже до последнего жеста изучила поведение Зора на играх. Иногда ей хотелось разбить эту вещицу, но рука замирала в последний момент, и вместо того, чтобы встретиться с твердым полом, хрупкий предмет прижимался к груди.