Дорога смерти - Роберт С. Стоун

Он покончил с собой… — озадаченно начал Марвик. Почему же маг не стал сражаться, ведь он был способен на многое, чему Марвик стал свидетелем в Белфаре?

— Он убил Лэца, — рявкнул Харнор, и его голубые глаза сузились от ярости. На щеке агента бешено пульсировал мускул.

— Может быть, нет. — Имбресс бегом направилась к лестнице. — Может быть, есть шанс…

Марвик поднял глаза и встретился взглядом с Пеллом. Несмотря на то что уходящее солнце окрасило мир в неестественный кирпичный цвет, лицо лесника казалось пепельным.

— Клянусь Богом, — пробормотал Пелл, — клянусь Богом, это может означать начало всяких бед.

Но остальные уже задвигались, заторопились к люку, который вел к лестнице.

— Осторожнее! — крикнул Пелл, едва поспевая за ними. — Мы уже ничего не можем сделать для Лэца, но нужно постараться, чтобы больше никто не упал с этой проклятой башни.

Агенты, похоже, его не слушали. Они уже мчались вниз практически в кромешной темноте, по ступеням, не превышавшим двух футов в ширину, перескакивая по две или три за раз. Пелл подумал, что им крупно повезет, если все останутся в живых после этого спуска.

Выбравшись сквозь дыру в стене башни, они обнаружили усталого и измученного Брента, который стоял на коленях у кучи спутанных ветвей.

Первой попыталась заговорить Имбресс.

— Вы видели?..

Брент лишь кивнул, окинув спутников суровым взглядом.

Имбресс продолжала осматривать землю около основания башни. Несмотря на кусты и обломки, тела должны были лежать на виду, но они, казалось, исчезли.

— Куда они могли подеваться? — спросила она, на секунду подняв глаза, как будто Лэц мог зацепиться за край башни.

— Они здесь, — рявкнул Брент, пнув охапку веток. Затем он полез в кучу ветвей и вьющихся растений, лежавшую на земле, и яростно дернул ее, — Это, крикнул он, тряся бесполезными ветками перед Имбресс, — то, что вы приняли за Мадха. А вот та куча, — горько добавил он, указывая в сторону развалин, то, что я принял за Хейна. Нас одурачили.

С этими словами он отодвинул листву, убрал еще какие-то ветки. Под ними лежало изломанное тело Лэца с неестественно вывернутыми руками и ногами.

Пелл опустился на колени рядом с телом и начал осторожно убирать ветки, которые еще опутывали тело Лэца.

— Ива, — тихо заметил он, отбрасывая ветки в сторону.

Марвик подошел поближе. Под оставшимися прутьями и ветвями он теперь явственно различал тело Лэца, и был рад тому, что темно и он не может видеть яснее. Голова агента от удара о камень проломилась, мозг поблескивал в серебряном свете поднимающейся луны, а темная кровь впитывалась в еще более темную почву.

Леденящий душу вопль разрезал ночной воздух, и Марвик подпрыгнул от ужаса. Сердце его забилось так, точно вот-вот вырвется из груди. Но он тут же сообразил, что кричала одна из бесчисленных сов, живших в этом лесу и не дававших ему спать. Маленькая птица пронеслась над самыми их головами, издавая пронзительный крик, а затем, описав круг, вновь полетела к лесу.

— Проклятая летучая тварь, — пробормотал Марвик. Но Пелл смотрел, как сова исчезает, и о чем-то напряженно размышлял.

— Странно, — покачал головой лесник и наклонился опять, внимательно осматривая труп Лэца, щупая залитую кровью землю указательным пальцем. — Нам лучше уйти отсюда. Надо собирать лошадей.

Имбресс выступила вперед, казалось, кожа ее на лице гораздо туже обычного обтянула кости, а природная миловидность сейчас совершенно скрылась под суровой маской.

— Мы никуда не поедем, пока Лэц не будет похоронен, — объявила она тоном, не терпящим возражений.

— Недальновидно… — начал Пелл.

— Мы опять теряем время, — резко бросил Брент. — Имбресс, вы можете копать хоть целый день, это ваше дело, а Пелл и я отправимся за Хейном.

— Дело тут не только во времени… — попытался объяснить лесник.

Марвик пропустил мимо ушей большую часть спора, с ужасом глядя на тело Лэца. Быть убитым кучей движущихся веток, пролететь сто футов к своей смерти… У него закружилась голова от этой мысли, он едва не потерял равновесие, как будто весь мир пошатнулся под его ногами.

— Что это такое? — закричала Имбресс, оглядываясь вокруг, словно там было на что смотреть.

Брент тоже казался встревоженным. Похоже, его усталость испарилась, когда он молниеносным движением выхватил меч из ножен.

— Меня это пугает, — признался Пелл, не обращаясь ни к кому конкретно.

Затем прямо на глазах у Марвика маленький заросший травой бугорок, находившийся примерно в двадцати футах, содрогнулся — Марвик никак не мог описать это другим словом. Участок земли, охваченный колебаниями, рос на глазах, приближаясь к ним, шелковые метелки незнакомых ему трав теперь напоминали бурные морские волны, и на этот раз Марвик с трудом устоял на ногах. Мир действительно переворачивался под ним.

— К лошадям! — гаркнул Пелл, отскакивая от развалин.

Но лошади, все, кроме Одноглазого, поняли, что надо спасаться, гораздо раньше их хозяев. При первых толчках они в испуге повернули к лесу, бешеным галопом уносясь прочь.

— А я думал, лошади Улторна приучены не поддаваться страху! — прокричал Брент, бросаясь к линии деревьев.

— К этому приучить невозможно, — в ответ крикнул Пелл, легко вскакивая на своего жеребца. «Даже Одноглазого», — добавил он про себя. Только преданность удерживала его коня, а любви научить невозможно.

Но когда они бросились к деревьям, длинная заросшая травой насыпь на их пути внезапно вспучилась, земля полетела в воздух, и насыпь стала резко заваливаться на один бок.

— Проклятье! — выругался Пелл. — Обратно к башне! Это наш единственный шанс.

Они развернулись и помчались к древнему каменному строению, но и оно опасно накренилось, когда вокруг зашевелилась земля. Только Пелл остался на месте, замерев на спине Одноглазого и сжимая в руке боевой топор. Его взгляд был прикован к вздымающейся почве, словно он пытался запомнить каждую деталь происходящего.

Никто не мог понять, что именно творится вокруг. Казалось, земля вдруг превратилась в бурное травянистое море, широкие насыпи и длинные холмы начали вздыматься и опускаться, как волны в шторм. Огромные куски дерна отрывались и походили на паруса, содранные с нок-реи. А в центре начавшегося хаоса из-под земли показалось нечто.

Пелл оглянулся через плечо, желая убедиться, что все остальные благополучно добрались до башни, но вместо того чтобы броситься вслед за ними, он повернул навстречу вспучившейся земле и еще крепче схватился за топор, он напоминал человека, который собирается воевать с целым миром.

Нечто, столько веков остававшееся под земным покровом — со времен Хаппара и Риссы, как подозревал Пелл, — теперь выбиралось наружу. Когда лесник смотрел на конвульсии земной тверди, он думал о своей библиотеке сотнях обветшалых, изъеденных временем томов и о собственном переплетенном в кожу дневнике, который до сих пор являлся весьма незначительным вкладом в это собрание. Кэллом Пелл не сомневался, что он вот-вот на собственной шкуре узнает, как на самом деле погиб его далекий предок Хаппар. Это стало бы его первым реальным вкладом в историю леса, которую отражали на бумаге его предки, поколение за поколением. Единственный вопрос, который он себе задавал, это удастся ли ему выжить, чтобы записать все увиденное.